аскетичен и скромен. Он не вкусил ничего, что бы не было от трудов рук его.
Он обнаружил способность совершать чудеса и благодать. Однажды ночью к нему вошел вор и поднялся на пальму, /58/ бывшую во дворе его дома, желая украсть ее финики. Но он приклеился к пальме [и остался так] до утра. Сиди Абдаллах простил его, велел ему спуститься, и он ушел.
Из его благодати — то, что одно время в Томбукту вспыхнула болезнь, от которой мало кто выздоравливал. Однажды Сиди Абдаллах собрал дров, [принес] их в город на голове и продал. И всякий, кто зажигал эти дрова и обогревался ими, сразу же поправлялся и выздоравливал. Тогда он повторил [это]; и таким образом [продолжалось], пока люди не заметили это, не стали друг другу о том рассказывать и не устремились толпами покупать эти дрова. И Аллах Всевышний ради благодати Сиди Абдаллаха снял с людей эту болезнь.
Преемником его в должности имама был не кто иной, как достойный, праведный шейх, добрый, аскетичный, верующий, просвещенный Аллахом Всевышним, святой Сиди Абу-л-Касим ат-Туати (а Аллах лучше знает). Жил он по соседству с соборной мечетью, с восточной стороны; между нею и его домом не было ничего, кроме узкой дороги, пробитой после того, как перед мечетью и примыкая к ней построено было помещение, в котором обучались дети.
А после того как он скончался, его преемником в звании имама был его ученик сейид ал-Мансур ал-Фаззани. А после него достойный, праведный сейид, добрый, аскетичный, чтец Корана, превосходный ученый факих Ибрахим аз-Зелфи; он был учителем моего родителя.
Сейид Абу-л-Касим был тем, кто устроил это кладбище, которое действует сегодня, после того как заполнилось прежнее кладбище, что вокруг мечети, и поставил на нем стену. Впоследствии стена разрушилась и не оставила следов. Абу-л-Касим — тот, кто начал чтение Корана целиком после пятничной молитвы вместе с чтением одной буквы из "Ишринийат".
Повелитель верующих аския ал-Хадж Мухаммед пожаловал в хаббус этой соборной мечети шкатулку, в которой были шестьдесят частей Корана из-за того полного чтения. Она осталась, и по ней читали до тысяча двадцатого года [16.III.1611 — 3.III.1612]. [Тогда] ее заменили другой, которую дал в хаббус ал-Хадж Али ибн Салим ибн Убайда ал-Месрати; и она находится сейчас в соборной мечети.
В один из дней повелитель совершил в соборной мечети пятничную молитву и задержался после ее окончания, дабы приветствовать достойного шейха имама сейида Абу-л-Касима ат-Туати. Он послал своего брата фарана Омара, чтобы тот сказал имаму о приходе повелителя ради приветствия ему. Омар застал Абу-л-Касима за чтением хвалы [пророку и] остановился перед ним, ожидая конца их [чтения]. Когда он задержался, повелитель послал следом за ним другого гонца, /59/ и тот громким голосом окликнул фарана, сказав: "Аския желает ехать!" Тот ответил ему громким голосом: "Они еще не кончили читать!" И выбранил его шейх самым суровым образом, сказав:, "Умерь свой голос! Разве не знаешь ты, что пророк, да благословит его Аллах и да приветствует, присутствует повсюду, где его славят? Ему было прочтено полустишие из сочиненных стихов — и я приблизил его восхвалением. И он у меня со мною!" А после окончания повелитель подошел к имаму и приветствовал его, а тот прочел ему фатиху.
Абу-л-Касим пробыл очень долго в том звании имама. Он был создателем чудес и благодати. Он устраивал трапезы, большая часть его угощения шла панегиристам из-за любви его к прославлению пророка, да благословит его Аллах и да приветствует. Место славословий находилось близ его дома; и когда он слышал, как они славят [пророка], он выходил к ним с горячими лепешками, как будто они только что вышли из печи, даже если бы это происходило посреди ночи. Так что людям стало ясно, что это — из числа чудес.
Передают, что однажды верующие увидели, как с его одежд капает вода; а он совершал утреннюю молитву очень рано утром. Когда он кончил, его спросили о том, и он ответил: "Просил меня о помощи тонувший в тот момент в озере Дебо, и я его спас. И оттуда эта вода..."[515].
Сообщают, что люди столпились у его погребальных носилок темной ночью и толкались так, что все упали. Но носилки остались стоять в воздухе волею Творца — слава ему! — пока люди не встали и не поддержали их. И видели люди там многочисленную группу неизвестных — и было то из числа чудес его.
Скончался он, да помилует его Аллах Всевышний, в начале девятьсот двадцать второго года [5.II.1516—23.I.1517]. А факих ал-Мухтар ан-Нахви скончался в конце того года, как я о том прочел в одной из хроник. Но слышал я от одного факиха, который обладал памятью и интересом к познанию истории, что Сиди Абу-л-Касим скончался в девятьсот тридцать пятом году [15.IX.1528—4.IX.1529]. И что отец благословений факих Махмуд ибн Омар задержался после него [в сем мире] только двадцать лет. И что не предстоял он людям на молитве (т. е. не был имамом. — Л. К.), после того как передал звание имама сыну дяди своего по матери имаму Анда-аг-Мухаммеду из-за немощи своих благословенных членов от старости, кроме как в похоронной процессии Сиди Абу-л-Касима и в похороны его помощника Файяда ал-Гадамси. Он был тот, кто молился над ними обоими.
Абу-л-Касим был погребен на новом кладбище. И на нем похоронены многие из /60/ достойных. Говорят, что с ним там [лежат] пятьдесят человек из Туата, подобных ему праведностью и набожностью. И подобным же образом, на старом кладбище, вокруг мечети, много достойных рабов Аллаха.
Передают, что один человек, шериф из членов дома пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, уединился в старой мечети в [месяце] рамадане. Однажды ночью вышел этот человек справить нужду в заднюю дверь, в полночь. А когда вернулся, то обнаружил на всем кладбище сидящих людей, на них были белые рубахи и тюрбаны. Он прошел через их [толпу] к мечети; но когда оказался посреди них, один из них сказал ему: "Слава Аллаху! Как же ты попираешь нас своими сандалиями?!" Шериф снял [сандалии], пока не вошел в мечеть. Да помилует их Аллах Всевышний, да будет Он ими доволен и да дарует нам их благодать в жизни сей и будущей. Аминь!
Когда скончался ученик Абу-л-Касим а сейид Мансур, люди допустили его [погребение], так что был он погребен на этом кладбище. В той ограде их [лежат] трое. Родитель мой, да помилует его Аллах Всевышний,