души и попросил прощения у Аллаха. Я пошел к тому собрату, приветствовал [его], а он велел сразу же открыть дверь, и я вошел. И он мне сказал: "Извини меня за тот приход, в который ты меня не увидел, — я в тот момент был распростерт /
55/ на земле с коликой в животе и не мог допустить, чтобы кто-либо меня видел в таком положении..." А я ответил: "Аллах извинит вместе нас и тебя!""
Передают со слов одного из соседей шейха, который сказал: "Я однажды пришел к кадию Махмуду ибн Ахмеду ибн Абд ар-Рахману, и он мне сказал: "А сосед твой там?" Я ответил: "Да..." Кадий сказал: "Святой, который не приходит к пятничной молитве!" Но я промолчал. Затем, после того, пришел я к своему соседу сейиду Мухаммеду Урьян ар-Расу. И он сказал мне: "О такой-то, прощаем мы или нет?" Я ответил: "Прощение достойнее!" Шейх сказал: "Если мы не простим, будет то, что не подобает. Скажи тому, кто заявляет о [моем] нехождении к пятничной молитве: тот, кого он раньше учил ходить к пятничной молитве, опередил в этом того, кто утверждает, будто он ее не посещает!""
Рассказы такого свойства о нем, да помилует его Аллах Всевышний, да будет им доволен и да позволит нам воспользоваться его благодатью в сей и в будущей жизни, очень многочисленны. Да будет так!
Был в их числе и ученый факих, достойный аскет, богобоязненный и скромный, наставник наш ал-Амин ибн Ахмед, единоутробный брат факиха Абд ар-Рахмана ибн Ахмеда, достигшего высшей ступени познаний. Язык ал-Амина увлажнялся упоминаниями Аллаха Всевышнего; и сейид Мухаммед Урьян ар-Рас называл его не иначе, как "ал-Амин Восхваляющий". Один из собратий из людей Санкорей рассказал мне со слов родителя своего — а тот был глубоким старцем, — сказавшего: "Я знал Санкорей, [когда] праведные предки были в ней многочисленны; но я не видел среди них подобных по состоянию факиху ал-Амину в отношении чистоты ислама.
Ал-Амин, да помилует его Аллах Всевышний, рассказал нам в своем медресе, что факих Омар ибн Мухаммед ибн Омар, брат факиха Ахмеда-Могья, изучал книгу "Аш-Шифа" кадия Ийяда у ученейшего хафиза факиха Ахмеда ибн ал-Хадж Ахмеда ибн Омара ибн Мухаммеда Акита. Присутствовали он и его сын факих Ахмед Баба и факих кадий Ахмед. И не /56/ допускал учитель вопросов ни от кого, кроме как со стороны одного только ученика, и иногда — сейида Ахмеда. Что же касается его [собственного] сына Ахмеда Баба, то, когда он задавал вопрос, факих Ахмед говорил ему: "Замолчи!" И так было до дня, когда учитель спросил читавшего Омара о глаголе "кабуха" — непереходен ли он или переходен, и Омар промолчал. Тогда он спросил Сиди Ахмеда, но тот молчал. Учитель сказал: "Ведь я читал этот стих — "А они из числа мерзких!" — поднял взгляд на меня и улыбнулся.
Нас была группа [соучеников]. Мы показали нашему наставнику факиху ал-Амину книгу "Далаил ал-хайрат"[514]. Списки расходились в отношении сохранения слов "господин наш" или их опущения, и мы спросили ал-Амина об этом. А он сказал: "Мы это показали ученейшему шейху факиху Мухаммеду Багайого и спросили его об этом. Он же ответил: "В том разночтении нет зла, оно ничему не вредит".
Мы также спросили ал-Амина о словах автора "и чтобы простил Ты рабу своему, такому-то сыну такого-то". И он ответил: "Мы тоже показали это факиху Абд ар-Рахману, сыну факиха Махмуда, и спросили его об этом". Он же сказал в ответ: "И чтобы простил Ты рабу своему Абд ар-Рахману", но не упоминая родителя его"".
Что касается даты кончины ал-Амина, то она последует далее, в тысяча сорок первом году [30.VII.1631—18.VII.1632], если пожелает Аллах Всевышний. Дата же кончины сейида Мухаммеда Урьян ар-Раса будет приведена, буде пожелает того Аллах Всевышний, в тысяча двадцать седьмом году [29.XII.1617 — 18.XII.1618].
ГЛАВА 11
Рассказ об имамах соборной мечети и мечети Санкорей в [хронологическом] порядке.
Что касается большой соборной мечети, то тем, кто построил ее, был султан ал-Хадж Муса, государь Малли. Ее минарет имеет пять уступов. Могилы примыкают к ней снаружи, с южной и западной сторон. Это обычай черных, жителей ал-Магриба: они погребают своих покойников только на участках, прилегающих к их мечетям по наружным их сторонам. /57/ Было то (сооружение мечети. — Л. К.) после того, как Муса возвратился из хаджжа и овладел Томбукту. А когда возобновил ее строение справедливый факих кадий ал-Акиб, сын кадия Махмуда, он разрушил ее и объединил со всеми могилами на землях со всех сторон. И все это сделал мечетью, и намного ее увеличил.
Первыми, кто занимали должность ее имамов, были факихи-суданцы. Они были в ней имамами при державе людей Малли и часть [времени] правления туарегов. Последним имамом из их числа был в ней факих кадий Катиб Муса. Он оставался в звании имама сорок лет, не назначив себе заместителя хотя бы на одну молитву — из-за телесного здоровья, каким его наделил Аллах. Его спросили о причине того здоровья, и он ответил: "Я считаю, оно от трех вещей: я ни единой ночи не спал на воздухе во все четыре времени года; я не спал ни одной ночи, не умастив маслом свое тело, а после рассвета мылся горячей водой; я никогда не выходил к утренней молитве, не позавтракав". Так слышал я это от своего родителя и от факиха сейида Ахмеда, да помилует их Аллах Всевышний.
Катиб Муса разбирал дела между людьми только на своей площади Сусу-Дебай, позади своего дома, с восточной стороны. Для него воздвигли под большим деревом, которое там тогда было, помост. Он был из числа тех ученых Судана, которые поехали в Фес для изучения науки при державе людей Малли по повелению справедливого султана ал-Хадж Мусы.
Его преемником в сане имама [был] (а Аллах лучше знает) дед бабки моей, матери родителя моего, достойный факих, добрый, верующий Сиди Абдаллах ал-Белбали. Он был (а Аллах лучше знает) первым белым, кто молился с людьми в той мечети в конце правления туарегов и в начале правления сонни Али. Он прибыл в Томбукту в обществе факиха, имама, кадия Катиба Мусы, когда тот возвратился из Феса вместе с двумя братьями своими — отцом Абд ар-Рахмана, известным как Альфа-Тонка, и отцом Мусы-Керей и Нана-Биро Туре. Хариджит сонни Али очень сильно почитал Сиди Абдаллаха; последний был из числа праведных рабов Аллаха,