три секунды автоматически прекращалась. Модуль напряжения голосовых связок – это числовое выражение физиологической реакции, соответствующее психологическому напряжению, а повтор естественных звуков находится в обратной зависимости от действий человека, совершаемых на их фоне. Таково, по-моему, объяснение всей этой системы.
Она при ограниченной емкости каналов позволяла следить за превосходящим – и намного – ее пропускную способность числом источников звуков. За последний год количество трансляторов достигло двухсот четырнадцати, один транслятор принимает сигналы в радиусе примерно ста метров и при емкости восьми каналов может одновременно действовать в тысяче семистах двенадцати цепях – тем самым вся территория клиники находится под наблюдением.
Цель мужчины – внимательно вслушиваться в каждый из шести поясов времени, которые движутся короткими скачками, переплетаясь между собой, и попытаться выловить хотя бы осколочек голоса жены. Услыхав знакомый голос, он остановит ленту и, прокручивая ее, воспроизведет голос сколько угодно раз. Затем, изучив сигналы, обозначенные в начале заинтересовавшей его записи, он сможет узнать номер транслятора, через который она прошла, и с достаточной степенью вероятности установить место расположения данной подслушивающей аппаратуры.
Напрягая все свои нервы, мужчина слушал. Кто-то учел, наверное, что ему потребуется много времени, – окна были занавешены тонкими черными шторами, и предусмотрительно даже поставили диван с подушками. Хорошо бы такая забота помогла найти жену. Но покуда, увы, никакая забота не может избавить его от тревоги, да и возможно ль поймать блоху волейбольной сеткой. Какие бы беды ни обрушились на мужчину, для клиники они были лишь мелкими неприятностями постороннего, чуждого ей человека. Будь система наблюдения и в самом деле столь всемогущей, как изобразил ее главный охранник, мужчине было бы впору благодарно склониться перед великодушием, с каким перед ним открыли ворота крепости. Он не был настолько высокого мнения о себе, чтобы предположить, будто все это подстроено с единственной целью обмануть его, но в то же время не мог не думать, что все-таки его обманывают. Волей-неволей ему пришлось сделать вывод: главное сейчас – броситься в лобовую атаку и любой ценой добыть достоверную информацию.
Но все новые и новые звуки независимо от его сомнений и тревог, словно глумясь над мужчиной, текли немолчною чередой. Слабая надежда, что вот в следующее мгновение все и случится, побеждала неуверенность мужчины и удерживала его в кресле. Ему казалось, будто самые разные звуки и голоса нарочно дразнят его, показывая самый кончик путеводной нити. А может, ощущение это порождалось его собственной жаждой найти, отыскать эту путеводную нить или в самих звуках изначально таилось нечто загадочное. Итак, на него обрушился водопад звуков. Покорность, раздражение, недовольство, оправдание, насмешка, намек, зависть, брань… и, наконец, сдобренная всем этим непристойность. Особенно непристойным бывал шепот. Когда стыд прикрывается маской любопытства, человек как бы выворачивается наизнанку, превращаясь в свою противоположность. Синдром острого отравления подслушиванием. Разрушение связей с внешним миром, когда все поле зрения сведено к узенькой полоске, вызывает головокружение, напоминающее непреодолимую боязнь высоты. Мозаика времени, когда ты можешь сосуществовать, но не способен на сопереживание. Нечто, напоминающее кромешный мрак.
Видимо, слух значительно пассивнее зрения. Стоит закрыть глаза – и гигантский танкер водоизмещением пятьсот тысяч тонн моментально исчезнет, а от писка одного-единственного комара не убежать. И наоборот, один-единственный морской желудь, прилепившийся к танкеру, легко различим, а если хочешь в уличном шуме распознать чьи-то шаги, это потребует огромных усилий. И вызовет огромную усталость.
Кажется, конец близок. Будто на голову надвинули свинцовый колпак – шея затекла, глаза налились кровью, кровь застучала в темя.
Вдруг мелькнула мысль. А что, если жена вернулась домой и ждет его. Да… так и есть… встревожась, что его до сих пор нет дома, она, наверное, звонит всем, кто, как ей кажется, может знать, где он. Мужчина взглянул на часы – почти половина седьмого. Значит, он уже целых пять часов сидит в этой комнате. Позвонив в фирму, он предупредил, что опоздает, и только; придется теперь попотеть, восстанавливая свою репутацию, еще бы – отсутствие без разрешения на важном совещании, в котором предполагалось участие директора.
Прежде всего нужно, не теряя времени, освободить перенапрягшийся мочевой пузырь. Не сказав ни слова главному охраннику в соседней комнате, он вышел наружу через дверь, ведущую в коридор. Шаркая по желтому кафельному полу в пустом, точно вымершем коридоре, он добежал до уборной рядом с лифтом.
(Отсюда снова начинается магнитофонная запись. Другая сторона второй кассеты. Однако, поскольку микрофон не следовал неотступно за объектом подслушивания – наподобие передатчика, вделанного в пряжку пояса взятого напрокат платья, – качество звука и громкость нестабильны. Звук шагов… шум струи… скрип открываемой и захлопываемой двери… так движутся обрывки времени, замирая и связываясь воедино.
Зазвонил телефон. Жеребец справлялся, как продвигаются мои записки. Я тоже не растерялся и задал вопрос. Согласно указаниям жеребца, в самом начале первой кассеты записаны какие-то многозначительные шорохи и шаги. Действительно ли есть основания считать их путеводной нитью? Хотелось бы немедленно, сейчас же услышать его откровенное мнение. Отказ сообщить мне это приведет лишь к взаимному недоверию.
В ответ жеребец пригласил поужинать вместе с ним. Тогда-то, обещал он, и даст подробные объяснения. Но и сам поставил условие: я должен закончить обработку второй кассеты. В общем, цель его мне стала ясна. Ну что ж, прекрасно. Горизонт – раньше он был виден из окна – исчез, море и небо слились. Вот-вот хлынет проливной дождь.
Пожалуй, немного передохну. Закуриваю восьмую сигарету, наливаю из термоса кипяток в пластмассовую банку с лапшой-полуфабрикатом и, потягивая кока-колу, жду, пока она будет готова. Вынув контактные линзы, закапываю глазные капли.)
Когда он возвращался из уборной, дверь комнаты рядом с кабинетом заместителя директора приоткрылась, словно его кто-то поджидал. В щель выглянуло улыбающееся лицо секретарши. Пройти мимо молча было невозможно.
– Нельзя ли воспользоваться вашим телефоном?
Женщина спиной толкает дверь и быстро отходит в глубину комнаты. Неужели это приглашение войти? Быть может, она, опасаясь установленной поблизости подслушивающей аппаратуры, избегает лишних разговоров?
– Закройте дверь, – шепчет она, присев на подлокотник кресла, стоящего у стены. – Звонить в город через ноль…
– Я быстро.
Аппарат новой модели с легко вращающимся диском. Когда послышались первые гудки, мужчина мысленно перебрал все, что ему пришлось пережить за сегодняшний день, и у него вдруг возникло ощущение, будто после долгого пути под проливным дождем он добрался наконец до укрытия. Как он не подумал об этом раньше? Секунда-другая – на том конце провода жена поднимет трубку, и в следующий миг шторы раздвинутся, в комнату хлынет солнечный свет, и вся эта неправдоподобная история,