нас в королей. А вдруг ее кто-нибудь найдет?
– Не найдет, – возразил Кентон. – Мы обрушим за собой туннели и запечатаем вход в Хранилище. Никто, кроме жителей, не знает, где находится Шаенбалу, а если даже кто-то из них сюда вернется, до Хранилища им в жизни не добраться.
– Да-да, все верно, – сладкоголосо пропел Атэр. – Но, должен признаться, сей факт меня немало огорчает. Какой прок от богатства, погребенного под тоннами камней? Куда лучше взять немного с собой – на всякий случай.
Атэр и представить не мог, что его жизнь висит на волоске, который истончается с каждым сказанным им словом.
– Я уже говорил вам, что эта субстанция опасна. Подойдете к ней близко – даже просто станете рассматривать ее издалека, – и она может забрать вашу душу.
Остальных его слова, казалось, убедили – даже Денитал, признанный алхимик, выразил немое согласие кивком, – однако не таков был Атэр.
– Все это, безусловно, очень интересно. – Он подошел к Кентону, положил руку в убеждающей перчатке ему на плечо и пристально посмотрел в скрытые за повязкой глаза. – Но уверяю тебя, нам действительно стоит наполнить несколько флаконов этой жидкостью и забрать их с собой. Что скажешь?
– Только одно. – Шарф соскользнул с лица Кентона, и Атэр съежился под взглядом пылающих огнем сфер. – Это плохая идея.
Атэр поспешно убрал руку. В ушах Кентона отдавались гулкие удары сердца мастера лжи, которое, судя по всему, так и норовило выпрыгнуть из груди от страха.
– Согласен, – смиренно произнес Атэр, стараясь не смотреть на Кентона. – В таком случае можно уходить. – И затрусил в конец строя.
– Вот и хорошо. – Кентон проводил его взглядом и спросил, обращаясь к остальным: – Еще предложения будут?
Эдра медленно поднял руку.
– Говори.
– Ты хочешь идти в Банок прямо сейчас? Но уже поздно, поэтому, может, переночуем здесь, а утром отправимся в путь? Я хотел сказать, если ты ничего не имеешь против, то…
Кентон кивнул:
– Отличная мысль, Эдра. Так и сделаем.
И, ничего больше не сказав, пошагал к выходу. Пойдут они за ним или нет – какая разница, если им все равно от него не спрятаться? Главное, чтобы они его боялись и беспрекословно выполняли его приказы.
Кентон выбрался на поверхность. Несколько минут он смотрел на запад, но Банок, до которого было несколько часов пути, оказался вне досягаемости даже для его магического взора. «Это ничего, – утешал себя Кентон, – уже завтра я начну охоту на этого кеокума».
– Здравствуй, мастер Кентон.
Юноша обернулся и сфокусировал взгляд горящих глаз на человеке, увидеть которого ожидал меньше всего на свете.
– Знающая госпожа Кьяра, – произнес он, обращаясь скорее к себе, чем к женщине, стоящей перед ним. – Я думал… а где остальные знающие жены? Они выжили?
– Увы. – Седовласая женщина тоже повернулась лицом на запад, словно, как и Кентон, стремилась пронзить взглядом чащобу, разделявшую Банок и Шаенбалу. – Из всего Круга выжила лишь я одна. Я же последняя из невест Судьбы и единственная, кто знает, что произошло в ту ночь, когда тебя заточили в подземелье.
Кентон похолодел:
– Что вам известно?
– Очень и очень многое, мастер Кентон. Тайны, которыми покойный директор с тобой не поделился… даже после того, как чуть не завладел твоим телом.
Кентон вперил в женщину огненный взгляд. Кьяра и бровью не повела, продолжая смотреть на запад.
– Вижу, кое-какие из моих тайн тоже дошли до вашего сведения, – тихо произнес он.
Несколько секунд он изучал знающую, по моложавому беспристрастному лицу которой совершенно невозможно было догадаться, сколько этой женщине лет, а потом прямо спросил:
– От меня-то что вам нужно? Если вы все знаете, к чему было прятаться? Зачем вы меня нашли?
На сей раз Кьяра окинула его пристальным взглядом серых глаз, и взгляд этот был холоден, как сталь.
– Ты собираешься выследить и убить мальчика по имени Айнневог, так?
– Да.
– Почему?
– Потому что он… – Кентон осекся. – Вы же и сами знаете.
– Верно, но я хотела бы услышать, как ты произнесешь это вслух, чтобы наверняка убедиться, что и ты знаешь ответ.
Кентон еще несколько мгновений смотрел на нее, потом обмотал вокруг головы черный шарф, спрятав под ним свои огненные глаза.
– Мне нужно его убить, – прошептал он. – Потому что он украл у меня Маюн, а потом погубил ее.
– Ты думаешь, она мертва?
Кентон мрачно хмыкнул:
– Аннев так и не смог ее заполучить. После того как она поняла, кто он такой, она бы ни за что не стала его терпеть. Поэтому он и убил ее.
– Кто тебе это сказал?
– Я сам видел – глазами Тосана. А мастера подтвердили. Они видели, как Маюн упала в пропасть, которая разверзлась прямо у нее под ногами. Аннев заживо ее похоронил. – Голос Кентона предательски дрогнул. – Он должен умереть. Он это заслужил. Он лгал Академии и…
– Даже не начинай, Кентон. Ты терпеть не мог Академию, и тебе всегда было на нее плевать. Если уж говорить начистоту, то и мне тоже. Вот почему мы привели сюда феурогов – чтобы очистить это место. Без свидетелей. Ты ведь понимаешь, о чем я?
– Вы привели… кого?
– Ну же, мальчик, соберись. Ты их видел. Мерзкие создания из плоти, камня и металла. Вспомнил? Это и есть феуроги – уродцы, недоразумения, порожденные полубогом Круитхаром. Он оставил их своей милостью, а мы нашли им прекрасное применение. И когда мы узнали, кем является Аннев на самом деле, то призвали нашу славную армию и открыли туннели.
– Так это вы… – прошептал Кентон. – Вы и остальные знающие… Это вы всех убили и уничтожили Академию.
– Верно. Младенцев мы умертвили. Бедняжки все равно рано или поздно погибли бы от голода и холода, так что даровать им быструю смерть было милосердным решением. – Кьяра цокнула языком и покачала головой. – А потом мы убили жен и дев, которые не участвовали в нашем маленьком заговоре.
Госпожа знающая пожала плечами. Говорила она так просто и невозмутимо, что казалось, будто убивать людей для нее – самое обыденное занятие.
– Но зачем?
– Потому что иначе они убили бы нас – что они и попытались сделать, едва прознав о нашем замысле. Ох уж эта Фэйт, будь она неладна. Моя помощница. Если бы не она, многих смертей удалось бы избежать.
– Но… к чему вы все это говорите?
– Я говорю все это потому, что ты Проклятый вождь, который вознамерился уничтожить сосуд – а этого я позволить не могу.
– Сосуд. – Кентон прищурился. – Это Аннев.
– Именно.
– Так вы хотите, чтобы я пощадил Аннева?
Знающая кивнула, и Кентона затрясло