— Бабушка, нам бы разные кольца посмотреть, — попросил на испанском языке Денис. — Мы хотели бы…
Старуха прервала его нетерпеливым жестом, и требовательно указала коротким коричневым пальцем на правый карман его куртки.
В этом кармане у Дениса лежало: пачка сигарет, американская бензиновая зажигалка, несколько серебряных монет и маленькая фигурка медвежонка из светло-сиреневого халцедона, вырезанная много лет назад старым сибирским шаманом по имени Агафон.
Что-то тепло и нежно стукнуло прямо в сердце, он по наитию вытащил из кармана крохотную фигурку медведя, разжал ладонь, протянул её по направлению к индианке. Медвежонок с видимым комфортом сидел на человеческой ладони и…, как бы это поточнее выразиться? И, широко улыбался.
— Ой, какой миленький! — чуть слышно вздохнула Марта. — Какой … родной!
Старуха улыбнулась — загадочной щербатой улыбкой, со страшным скрипом выдвинула ящик стола, достала маленькую чёрную коробочку-шкатулку, обшитую кожей неизвестного животного. Сняла со своей тоненькой морщинистой шеи массивную золотую цепь, на которой висел — вместо ладанки или креста — маленький ржавый ключик, вставила ключик в замочную скважинку, еле различимую в теле шкатулки, повернула.
Раздался тоненький хрустальный звон, верхняя крышка коробочки — сама по себе — раскрылась…
На тёмно-синем бархате (а может, совсем и не "бархате"?) лежало колечко жёлтого металла, в оправе которого ярко сиял крупный, нежно-голубоватый самоцвет. Старая индианка — своими тёмными пальцами, изрезанными не одним миллионом морщин — достала кольцо из шкатулки и положила его на ладонь Дениса рядом с халцедоновой фигуркой медведя, дружелюбно кивнула седой головой.
Он осторожно взял кольцо, поднёс к глазам, посмотрел камень на просвет, обернувшись к крохотному окошку, полностью заполненному яркими солнечными лучами.
— Это сапфир? — негромко спросила Мартина.
Денис отрицательно покачал головой:
— Нет, это голубой сферический алмаз, очень чистой воды. Такому камню нет цены…
— Как это — нет цены? — засомневалась девушка.
— А вот так, он — бесценен. В том смысле, как его не оцени сегодня, он через год уже в несколько раз дороже будет стоить. Бабушка, мы не сможем купить у вас это чудо, у нас столько денег не будет, извините…
Индианка презрительно пожала плесами:
— Это кольцо не продаётся. Ты, северный человек, сказал правильно: оно — бесценно. Я вам его просто дарю. Возьмите — и живите.
Марта радостно подпрыгнула на месте:
— Вы дарите это кольцо нам на свадьбу?
— На свадьбу? — удивилась индианка. — Нет, просто так, в честь того, что вы двое встретились — на этом Пути…
На обратной дороге они забрали из ателье проявленные негативы и напечатанные снимки. Мартина была непривычно тиха и молчалива.
— Что с тобой, моя нежная донна? — забеспокоился Денис.
— Ничего, дорогой! — тихо ответила девушка, неотрывно глядя на колечко со сферическим голубым камнем, украшающее её безымянный палец правой рук. — Просто я очень рада, что мы с тобой встретились, не смотря ни на что, на этом Пути…
В гостинице все искренне поздравили их с состоявшейся помолвкой.
Только Крест немного поворчал, мол: — "Вручать кольцо надо было в Буэнос-Айресе, в присутствии уважаемых свидетелей и представителей прессы: семейство крупных скотопромышленников Сервантесов — не последнее в Аргентине…", за что и получил от Мари лёгкий подзатыльник.
После ужина Иван отправился "немного развеяться", Марта ушла спать, сославшись на головную боль и общую усталость.
За столом остались только "взрослые".
— Пришло сообщение из Мендосы от нашей милой фройляйн Мюллер, — доложила Мария. — Пишет, что "нащупала дорожку", через несколько дней должна прислать очередное донесение, где обещается "порадовать чёткой конкретикой".
— Будем надеяться, что Анхен удастся накопать что-нибудь серьёзное, — кивнул головой Денис, бросая на столешницу три пухлых конверта с фотографиями. — Давайте, мои будущие тесть и тёща, посмотрим внимательно на эти снимки, вдруг, что и обнаружится — занятного и любопытного…
Любопытного было много, Марта и Игнасио поработали просто отлично: безжалостно вырубленная сельва, специальные лесовозы, гружённые древесиной ценных пород, отвалы нелегальных карьеров, посёлки, состоящие из длинных неказистых бараков, огороженные колючей проволокой, шахтные копры…
А вот совсем другие фотографии: аккуратные коттеджи, бассейны, теннисные корты, шикарные поля для игры в поло…
Интересно это всё, но с первого взгляда нужного не уловить, сколько не старайся.
"Стоп, стоп!", — Денис снова потянулся за уже отброшенным в сторону снимком. — "Что же так "режет" глаз?".
Обычная вилла: приземистая, с массивными мраморными колоннами вдоль парадного фасада, покатая крыша, два флигелька по бокам, высокая круглая башенка посередине — с флюгером в виде "кота в сапогах" на коротком шпиле.
"Ух ты, блин! Да это же…".
— Это вам, господа знатные скотопромышленники, ничего не напоминает? — он бросил фотографию перед супругами Сервантес. — Только хорошенько подумайте. Вспомните славный 1939 год!
Первой, как всегда, отреагировала Мария:
— Командир, это же точная копия того особняка Мартина Бормана, что был расположен в Баварских Альпах. По нему тогда работал ленинградский "Азимут"…
— Точно! — поддержал жену Крест.
— Следовательно — что? Нашли, что искали?
Супруги Сервантес согласно закивали головами.
Денис взволнованно прошёлся по комнате:
— Если это — берлога Бормана, то там должна быть усиленная охрана…
— Ерунда! — заявил Крест. — Я до сих пор помню наизусть все детали операции "Корзина с яйцами" (мы же тогда должны были дублировать "Азимут"), в том числе — подробные планы этого домика…. Незаметно просочимся, заминируем, отойдём, взорвём. Главное, чтобы хватило взрывчатки, тротила там, динамита…
— Я не об этом, — прервал друга Денис. — Операция будет очень опасной. Стоит ли брать с собой нашу "молодёжь"?
Они понимающе переглянулись…
Глава девятнадцатая
Таинственная вилла
Они понимающе переглянулись между собой.
Да, Ивана и Марту брать на операцию не стоило, риск был велик…
С Иваном вопрос решился очень просто. Мария левой рукой написала — от имени Эрнесто Гевары — пространное письмо, в котором юноше рекомендовалось срочно прибыть в Буэнос-Айрес, так как там в самое ближайшее время планировалось свержение диктатора Перрона.