согласился Аслан. — Пускай шакалов, увидят люди Кабарды, Осетии и Чечни. Горцы будут судить их по законам Шариата, как шакалов убивших горцев. Мы накажем их по законам наших гор. Пусть Аллах накажет их ни оружием мести, а проклятием кавказских народов.
Аслан выбрал бандитам самую драную арбу. Приказал своим людям вымазать арбу грязью и лошадиным навозом. В арбу посадили захваченных бандитов, вокруг которых положили трупы их друзей.
Поставили позорную арбу в начале нашей колонны с большим отрывом впереди всех попутчиков. Так, чтобы всем проезжающим и жителям населённых пунктов было хорошо видно этих бандитов.
Колонна медленно тронулась в путь. Когда навстречу попадались люди или проезжали населённые пункты, то горцы Аслана окружали арбу с преступниками, начинали кричать ругательские слова на разных языках Кавказа и плевать в лицо живым преступникам.
Если те закрывали лицо от плевков, то их били нагайками и кнутами, куда попало до крови у них на теле и на руках. Когда колонна приняла обычный марш, пригласила в дилижанс Аслана, но он отказался садиться ко мне в дилижанс.
Сказал, что джигит лучше смотрится верхом на лошади, а не в дилижансе рядом с госпожой. Аслан ехал на своей лошади рядом с моим дилижансом. Мы с ним всю дорогу вспоминали о наших домах.
Нам-то было интересно вспомнить своё беззаботное детство. Нашу любимую речку Белку с рыбой, с которой были связаны самые лучшие воспоминания нашей жизни у этой реки. Где мы проводили каждое лето своего далёкого детства и дружили семьями.
— Ты знаешь, что все эти годы гордился шрамом, который ты мне оставила в детстве во время игры. — смеясь, сказал Аслан. — Моя жена Патимат, часто говорит мне, что этот шрам украшает меня, как джигита. Патимат у меня молодец. Хорошая хозяйка и хорошая мать. Подарила мне три сына и дочку. Сейчас мои дети почти взрослые. Что это всё про себя? Расскажи ты мне про свою жизнь за двадцать лет. Как ты живёшь со своим мужем-графом в имении? Детей у тебя много?
— У меня двое детей пропали без вести. — нехотя, ответила ему. — Трое детей умерли. Муж тоже куда-то пропал. Лучше не будем говорить про это. Пока тяжело у меня на душе. Ты расскажи о нашем Старом хуторе. Ведь двадцать лет не была дома и ничего толком не знаю о Старом хуторе.
— С вашим Старым хутором много хорошего и плохого. — начал рассказывать Аслан. — Наши родители умерли в один год. Первым умер мой отец, когда ему было за восемьдесят лет. Он постоянно говорил мне, что надо мирно жить с казаками. Тогда все горцы будут доживать до старости. Дал слово отцу, что перестану быть абреком и буду уважать соседей. Так держал данное слово до сегодняшнего дня. Мы ездили на сельскую ярмарку, на Кубань. Возвращались домой. Всё остальное ты видела. На нас напала банда абреков из Кабарды, которыми руководил абрек Домбай. Это его ты подстрелила в руку. Спасибо русским солдатам, что помогли нам отбиться от банды шакалов. У нас погибло три джигита. Из банды осталось в живых четверо. Больше десятка бандитов было убитых. Из солдат убит один совсем молодой парень. Примерно, такой по возрасту, как мой старший сын.
Ну, ладно, оставим это. Лучше о наших родителях расскажу. Когда умер мой отец, то старики вашего хутора приходили к нам соболезновать. Твой отец их привёл.
Атаман сказал мне, что, несмотря на сложные годы нашей жизни, Максум всегда приходил на помощь Старому хутору. Ни давал тавлинкам и кумыкам грабить Старый хутор. Спасал казаков от гибели.
Когда умер твой отец, ему было почти сто лет, то на соболезнование в Старый хутор пришли джигиты и аксакалы нашего аула. В прошлом году был в Москве на большом круге старейшин Кавказа. В моё отсутствие на наш аул ночью напали бандиты.
Жертв мало, но много разрушений. Кто-то пустил ложный слух, что это были казаки.
Понимаешь, горцы народ горячий, ни разобрались и напали на вашу станицу. Жертвы были с обеих сторон.
Старый хутор устоял. Хутор Ивлевых на левом берегу реки разрушили полностью. Когда приехал из Москвы и разобрался в чем дело, то оказалось, что кумыки спутали места и напали на наш аул.
Кумыки отдали, в знак примирения с нами, стадо баранов и коз в сотни голов. Нам за свою ошибку пришлось дорого платить.
Мы сами в знак примирения с казаками разрушили свой родовой аул и спустились на левый берег речки Белка рядом с разрушенным хутором Ивлевых.
На большом казачьем круге мы дали слово отстроить хутор Ивлевых заново. Но те согласились построить новый хутор на правом берегу реки Белки рядом со Старым хутором.
Целый год мои джигиты вместе с казаками строили новый хутор Ивлевых. В это время мы построили себе новый аул на левом берегу реки Белка. В знак вечной дружбы между родами, построили через реку Белка висячий мост, по которому могли бы ходить пешие гости без лошадей и оружия.
Зачем тебе это рассказываю? Всё скоро сама увидишь. Теперь там не станица Вольная-Кахановская и не Старый хутор, а почти целый город без названия. С новым названием станица Кахановская.
Так думаю, что наши потомки разберутся во всем. Придумают хорошее название этому городу, в котором поселяться жить рядом чеченцы, русские и терские казаки. Пусть сам Аллах услышит мои слова.
31. Обратно среди своих
За разговором время проходит быстро. Мы не заметили, как приблизилась ночь. Все решили ни ночевать в дороге, а доехать до своих мест. После селения Зильги, как всегда, колонна разделилась на две части.
Одни поехали во Владикавказ, другие повернули в сторону крепости Грозной, которая давно обросла казачьими поселениями и в 1870 году приняла статус города Грозного.
Ни стала заезжать во Владикавказ и в Грозный, под надёжной охраной горцев Аслана поехала в свой родовой Старый хутор. Мне не терпелось скорее увидеть свой родной дом, с народившимся там новым поколением родственников, о рождении большинства которых совершенно не знала.
Ведь не была в Старом хуторе двадцать лет. Наверно, там вокруг и природа сильно изменилась?