холодно. Осенний ветер свистел в щели ставень. Однако мне было всё равно.
Лишь бы смыть с себя всю эту отвратительную пакость. Меня обратно тянуло на рвоту от вида грязи, хотя у меня в желудке ничего не осталось и рвать было нечем, как только рвать собственной кровью, подошедшей к горлу. Плотно зашторила окна и стала себя оттирать намоченным полотенцем. Конечно, так не могла хорошо отмыться, но мне нужно было привести себя хотя бы немного в нормальный человеческий вид, чтобы быстрее уехать подальше от этого страшного места.
Где меня в последние двадцать лет лихорадило от трагических событий нашей семьи. Надо быстро уехать из имения. После того, как оттёрла с себя грязь.
Тело моё разогрелось от трения, стало красным, подняла ведро с остатками воды и вылила на себя. Затем побежала в комнату и хорошо растёрла себя большим банным полотенцем.
Чистой сразу стало легче от смытой с меня всей грязи. Осталось одеться. Мой гардероб был забит разной одеждой. Ни стала копаться в выборе платья. Сейчас всё равно, что одеть.
Главное уехать отсюда. Поэтому одела на себя всё то, что мне попалось чёрное по сезону, включая чёрную шубу и чёрную меховую шапочку, от соболя или куницы.
Когда пошла к выходу, то посмотрела на Матвея. Он продолжал лежать в той же позе, в которой лежал после моего удара ему по голове бутылкой. С головы Матвея стекала струйка крови.
Всё вокруг было испоганено моей и его рвотой. Комната воняла водочным перегаром. Осмотрела вокруг всю комнату и увидела много подсвечников на стенах.
Это Фёдор от радости дурачился, когда у нас родился сын. Фёдор тогда купил много подсвечников и зажигал их по воскресным дням. Устраивал праздник всему имению в честь рождения своего наследника.
Фёдор искренне радовался рождению нашего сыночка. Говорил, что так будет всегда, пока мы живы. Мы оба были счастливы, что у нас наконец-то родился сын, дом посетила радость.
Подумала немного и стала снимать свечи со всех подсвечников. Эти свечи расставила вокруг своей кровати, вплотную к постели. После этого зажгла все свечи и сразу вышла из дома.
Пусть всё сгорит здесь пропадом! Мой преданный слуга и спаситель, кучер Устин, проверял надёжность рессор нашего дилижанса. Фёдор специально купил дилижанс к перевозке нашего детского хора между городами.
Так как нам колясок не хватало, чтобы возить постоянно увеличивающийся коллектив хора. Теперь дилижанс без пользы стоял под навесом на конюшне.
Видимо, кучер скучал по нашим поездкам. Когда семья Устина вся вымерла от холеры, у него не было другого занятия, кроме лошадей. Кучеру было за пятьдесят лет, но он по-прежнему выглядел богатырём и на спор гнул подковы. Все вокруг завидовали силе Устина. После смерти семьи он постоянно был грустный, целый день был в конюшне.
— Устин! Хочешь поехать со мной на Кавказ? В наш Старый хутор и жить там. — спросила, кучера.
— С вами, госпожа Мария Афанасьевна, куда угодно поеду. — не раздумывая, ответил Устин. — Лошади давно не были в упряжке. Лошади готовы отправляться в дорогу. Когда мы выезжаем?
— Прямо сейчас. — ответила ему. — Только запрягай в дилижанс самых лучших лошадей и запасных лошадей не забывай взять. У нас осталось совсем мало времени. Надо до первого снега быть в Старом хуторе. Иначе мы можем замёрзнуть в дороге. Надо нам успеть к почтовому дилижансу.
— Мигом сделаю! — радостно, сказал Устин, и в течение нескольких минут был готово к отъезду.
Не могу сказать, знал Устин о моей страшной ночи или нет? Но он так быстро собрал всё, что можно было подумать, будто Устин бежит от чего-то. Может быть, это он бежал от своей судьбы, которая сгубила ему семью?
Выходит, что мы с ним оба бежали из этих жутких мест, чтобы нам скрыться в дали на Кавказе. Только бы нам успеть до отъезда почтового дилижанса на Кавказ.
Наш дилижанс быстро выехал из имения и направился в сторону Тулы. До самого дома сидела в глубине дилижанса и не выглядывала из него на дорогу.
Когда лошади остановились у подъезда дома, вышла из дилижанса и направилась в свой дом, не обращая внимания на прохожих людей. Мне всё равно, что происходит вокруг меня.
Только бы быстрее уехать домой на Кавказ. Там не была больше двадцати лет. Даже на похороны родителей не могла поехать, так как про смерть своих родителей узнала через несколько месяцев.
Теперь побываю на их могилах. Надо посмотреть за их могилками, а то моей старшей сестре Соне тяжело одной управлять большим хозяйством в Старом хуторе и хозяйством в хуторе своей семьи.
Надо быстрее ехать к своим родным. За последний год в городе была всего несколько раз, когда проверяла движение нашего капитала в Банке. Подписывала необходимые документы с нотариусом и управляющими по делам нашей семьи.
Тогда оставалась ночевать в нашем городском доме. Затем опять возвращалась в имение Рагули. Ждала возвращения мужа и присматривала за имением, чтобы Матвей не пропил всё нажитое нами хозяйство или не проиграл в карты со своими дружками-собутыльниками. Это могло случиться. Так как Матвей проиграл свои наличные деньги, которые достались ему по наследству.
— Варвара! Приготовь мне баньку и хороший завтрак, — приказала, служанке. — Скажи Нине, чтобы она помогла Устину собрать мои зимние и летние вещи, а также книги по иностранным языкам. Всё в дилижанс снесите. Не забудьте положить нам в дилижанс охотничьи ружья с патронами.
Варвара в раскачку пошла, распоряжаться с другими служанками, а поднялась в свою комнату. Мне хотелось немного прийти в себя после ужасов прошедшей ночи.
Здесь могла найти себе временный покой и уют перед дальней дорогой. Это был единственный дом в Тульской губернии, где прожила самые счастливые годы моей семейной жизни.
Здесь резвились мои детки. В этом доме учила хоровому пению детей из нашей школы. В нашем доме были семейные праздники.
— Госпожа! Извините. Банька готова и завтрак тоже. — прервала Варвара мои воспоминания.
Посмотрела на часы. Прошло два часа, как приехала. Видимо, заснула одетая в постели.
— Хорошо! Сейчас спускаюсь. — ответила ей. — Накорми кучера. Собери много продуктов