Наверное, поэтому такие исследования никогда не велись — ну нет пока, не рождаются в мире маги, имеющие способности и некромантов и высоких магов…
Видно, каждому из группы пришло в голову что-то похожее, даже Дик не стал по привычке кривляться и изображать пессимиста.
Даже пообещал принести «одну интересную книжку, какой нет в библиотеке».
Эвелина объяснила, что на Астере зимой настолько холодно, что в естественный стазис — анабиоз — впадает почти все, что на планете умеет дышать. Даже часть химерских стай, особенно тех, что обитают в пограничных зонах Живой полосы. И предложила обращаться, если «Этот тюфяк поленится вас консультировать!». Видно, недолюбливала она коллегу…
Надо было быстро бежать в столовую, а потом — на площадку боевой и физической подготовки, но…
— Слышали? Теорию будет ректор читать!
Янка резко обернулась.
За ее спиной собрались студенты-некроманты с одного из старших курсов — изучали расписание.
— А Шторм что, правда, арестован?
— Не знаю, но за ним прилетели драконы, ждут в Нижнем гостевом… думаешь, он не мог девчонку убить?
— Да ну вас. Марик — лапочка…
— Ага, драконья. Кому лапочка, а кому и «приходите на пересдачу!»…
— Думаешь, с ректором проще будет?..
Янка наскоро попрощалась с Эвелиной, и сначала добежала до Парадной лестницы, и только потом поняла, что не знает, куда надо бежать-то.
Если Мара Шторма уже ждут драконы… где он может быть? У себя? Или может, в лабораториях теоретического отделения? Или у ректора… а может, вовсе — где-то в виварии?..
Наверняка же уже собрался.
Но все-таки Янка побежала вниз по лестнице, к переходу в биологический корпус. Если искать профессора, то, начать следует с его «драконьего логова». И уже не важно, что она там и как планировала кому рассказать. Если Шторм улетит сегодня…
Если он сегодня навсегда вернется в свой Водопадный чертог, никому даже досвидания не сказав…
Нет, это неправильно. Тем более, ей есть, что рассказать. Даже больше, чем просто подслушанный разговор между Кондором и Кларой.
Шторм действительно был дома. На стук сам открыл дверь, молча посторонился, впуская Янку внутрь. Посреди кабинета стояла большая разинувшая пасть сумка, в которую профессор аккуратно складывал какие-то книги и тетради. Там же уже лежала кое-какая одежда и иные личные вещи.
— Все-таки улетаете…
— Ну, что же делать. Доказать мою вину Кондор все едино не сможет, а побывать в Водопадном через столько лет будет познавательно.
Мар сунул в сумку еще одну тетрадь.
— Вы вернетесь?
— Разумеется.
— Мне надо вам очень много рассказать, но я теперь не знаю… может, вам это уже не интересно…
В кабинете все выгляло так же, как в прошлый раз. Стол… чернильный прибор. Дзумер и стеллажи с книгами. Видимо, профессор действительно считает, что уезжает ненадолго, но кто может знать?!
Мар, вертевший в руках очередную книжицу в раздумьях, пихать в сумку или нет, неожиданно выпрямился и посмотрел на Янку серьезно и печально:
— Разве я дал повод считать, что мне уже неинтересны дела Академии и ее студентов, а в особенности — одной весьма замечательной студентки? Что случилось, Яна? Давай, я продолжу собираться, а ты будешь рассказывать. К сожалению, меня уже ждут… но уж десять-то минут лишних подождут, не сломаются…
Янка уложилась в семь. Про Клару и Кондора рассказала быстро — эта тема была ей неприятна и к тому же не проходило ощущение, что она ябедничает на Клару… но ведь Мар должен знать? Куда больше времени занял рассказ про практическую работу по аборигенке и как оказалось — почти полном отсутствии в библиотеке нужной для работы литературы.
— Мы попросили мастера Евсея помочь хотя бы со списком книг, но… — она покачала головой. — Он смог припомнить только два старых трактата на похожую тему. И это именно что трактаты. Я посмсотрела… это не то.
Мар продолжал на нее смотреть все с той же едва заметной отчужденностью — так человек, уже забравшийся в обозную телегу смотрит на тех, кто остается в циркусе — впереди долгое и интересное путешествие, а эти пусть родные и дорогие взгляды только держат, отодвигают момент встречи с неведомым. И расставаться жаль и ехать — надо!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дослушал, кивнул. Похлопал себя по карманам, вытащил ключ:
— Это от моих комнат. Вся библиотека в твоем полном распоряжении до… пожалуй, недели на три, до традиционного чайного бала.
Отказаться? Да никогда в жизни!
Янка протянула руку, и профессор Шторм неожиданно сильно впечатал простой металлический ключик ей в ладонь. Даже пальцами прижал. Спросил:
— Чем еще могу помочь?
— Вернитесь, пожалуйста. Хотя бы к этому самому балу, что бы это ни значило…
— Чайный бал? Это праздник, по случаю первых ваших результатов в учебе и исследованиях. Балом только называется — классику там никто не танцует. Но танцы в программу входят. А так же магические представления от старшекурсников, ярмарка, гости. В целом довольно скучное мероприятие — тебе должно понравиться.
— Почему?
Мар осторожно своей рукой сомкнул ее пальцы вокруг ключа. И задержал так на мгновение.
— Потому что девочкам нравится надевать нарядные платья и танцевать.
Он явно хотел добавить что-то еще, но вместо того вдруг другой рукой несильно встрепал ей волосы — пучок рассыпался, русые пряди упали на плечи.
— Эй, зачем? — возмутилась она.
Вроде бы без связи с предыдужим разговором, Мар ответил:
— У меня был брат. Его звали Ференс, ему было шесть кругов. Почти семь уже. Его убили. Я до сихпор не знаю, по приказу моего дяди, Тедора, или с его молчаливого согласия. Или же он вовсе был ни при чем.
Янка тут же вспомнила своих братьев и уставилась на профессора с невольной жалостью.
— И вы хотите разобраться?..
— Я хочу… да. Хочу разобраться с тем, кто, зачем и почему в Водопадном убивает молодых драконов. По моим подсчетам, за последний месяц погибли трое, но официальное расследование идет только по гибели Наны Филин. Следователи из циркусов здесь не помогут. А судя по словам Клары, которые ты подслушала, она что-то об этом знает. Вот и надо мне с ней… поговорить.
Янка нахмурилась, и неподумав, предостерегла:
— Вы осторожней с ней…
Профессор вздохнул:
— Попробую.
И выпустил ее руку. Которая, как тряпочная, сразу упала. Даже ключ едва не выронила.
Еще несколько мгновений она чувствовала на себе взгляд Мара Шторма, а потом он подхватил сумку и сказал:
— Мне пора. Осторожней экспериментируйте с Квазимодо — если что, на помощь прийти будет некому. В Водопадном я и впрямь могу оказаться настолько занят, что не успею к вам вовремя.
— Хорошо я… мы не будем.
Мар открыл дверь, выпуская Янку, потом захлопнул ее.
Они прошли рядом по переходу до главного корпуса, так же молча поднялись к дверям студенческого общежития.
Мар свернул к гостевому залу, а Янка сделала вид, что ее безумно заинтересовала одна из фресок, урашавших здесь стены. И следила украдкой взглядом, как он уходит, хотя знала, что ведь не обернется.
Мар Шторм
Семейный склеп был темен, неприветлив и пропылен насквозь.
Мар в последний раз был здесь, когда хоронили кого-то из штормовых стариков. Склеп — хранилище урн с пеплом, здесь нет тел. Этой традиции примерно столько же лет, сколько Астере: любая органика привлекает диких химер, даже если она зарыта под землю рано или поздно стая вырастит особь, способную до нее докувыряться. Так что тела на Астере кремируют, и это больше, чем закон государства, это закон самой жизни. Так что — это тоже существенно усложняет жизнь боевым некромантам.
Здесь только плитки с именами и датами.
Есть плитка с именем Изера Шторма, хотя именно его мертвым — никто не видел.
Он долго стоял у входа, привыкая к почти полному отсутствию света и словно напитываясь атмосферой места — безнадежностью, безвременьем, бесконечностью времени и бессмысленностью жизни… и еще десятка-другого всевозможных «без».