ношей, — Я призвана на военную службу и обязана служить столько, сколько понадобится, если только не забеременею.
— Что вы станете делать в таком случае? — спросила она.
— Грэми говорит, что тогда мог бы договориться со своими родителями, чтоб я переехала к ним.
— Откуда его старики? — спросила Диана.
Плечи мисс Педли поникли еще сильнее: — Из Колчестера.
— Колчестер довольно-таки далеко от Хайбери, а вас здесь, кажется, столько друзей.
— Я знаю, — Мисс Педли вскинула голову и Диана с удивлением заметила слезы в ее глазах, — Простите, с моей стороны глупо расстраиваться из-за этого, просто Хайбери — первое место, где я когда-либо была счастлива.
Бедная девочка. Было ясно, что ей нужна помощь, но, судя по всему, возле мисс Педли уже были несколько женщин, которые были способны направить ее.
— А вы остаться желаете? — спросила Диана.
Мисс Педли кивнула:
— Но это же так глупо. К тому же, Хайбери мне не дом. Ума не приложу, что мне делать.
— Вы уверены, что хотите выйти замуж за этого мужчину? — спросила Диана.
Мисс Педли ответила без малейшего промедления:
— Да. Я знаю его так недолго, но да.
Будь Диана другим человеком, сейчас бы она заключила эту храбрую честную девушку в свои объятья. Был уже раз, когда они искренне, от всей души, разобнимались, — тогда все ждали, затаив дыхание, новостей от Капитана Гастингса с пляжей Нормандии во время Вторжения. Но сейчас Диана не сумела, с такой же легкостью, как тогда, еще раз побороть свою долгими годами сформированную привычку «вести себя пристойно».
Поэтому он сказала: — Что ж, это возвращает нас к вопросу о ваших свадебных хлопотах. Вернется Капитан Гастингс цел и невредим, то, как я полагаю, вы захотите пожениться здесь, в Хайбери. Если вы ходите, я черкну словечко нашему викарию, а он сумеет помочь вам устроить так, чтобы дата венчания пришлась как раз на время увольнительной Капитана Гастингса.
— Ох, и спасибо ж вам, миссис Саймондс. вы так добры, — сказала мисс Педли.
— Каковы Ваши планы касаемо свадебного застолья?
— Про свадебный завтрак я еще даже и не задумывалась. За это даже начинать браться страшно, особенно учитывая продуктовое нормирование, — сказала мисс Педли.
— У вас должен быть свадебный завтрак. И он у вас будет, в Хайбери Хаус, — Выговорила Диана прежде, чем смогла второй раз обдумать это свое скоропалительное предложение или задуматься, а что скажет про это мисс Аддертон.
— В Хайбери? — переспросила мисс Педли.
— На веранде, если захотите, а если пойдет дождь, можно будет расположиться в моей утренней комнате. Хайбери Хаус может и дальше оставаться госпиталем для выздоравливающих, но, думается мне, успешно проведенные в нем танцы доказали, что он все еще способен справиться и сумеет управиться с еще одной вечеринкой, если его призовут на помощь.
Мисс Аддертон, наверное, удар хватит, когда ей сообщат об этой затее и ей придется стать волшебницей и приготовить свадебный завтрак практически из воздуха и из скудных пайков, — Впрочем, скорее всего, она вовсе не будет против. Диана прекрасно помнила то, как мисс Педли ни на шаг не отходила от мисс Аддертон, когда та телеграмма пришла.
Другое дело Синтия — тут могут возникнуть сложности.
— Вы уверены, что это не станет помехой? — спросила мисс Педли.
— Вовсе нет, — солгала Диана, не переставая улыбаться. Свадебный завтрак мисс Педли совершенно точно станет еще одним полем битвы, на котором сойдутся в поединке Диана и ее добродетельная золовка, — Что ж, оставлю вас наедине с вашими рисунками.
Она дошла уже, наверное, до середины этой зеленой комнаты сада, когда мисс Педли крикнула: — Если я после войны соглашусь переехать в Колчестер, я откажусь от слишком многого, что мне так дорого здесь!
Диана медленно обернулась, глянула через плечо:
— Любовь может заставить женщин совершать нелепые поступки. Умных делает дурами. Они отказываются от того, что никогда не намеревались бросить… — она умолкла, — Просто знайте, что можете сказать ему то, что вы хотите. Можете требовать то, что вам нужно.
— От чего отказались вы, миссис Саймондс? — спросила мисс Педли.
Диана поправила свою корзинку, висевшую у нее на сгибе руки, подтянув повыше, и только затем ответила:
— От всего.
Позже в тот день, проделав все свои обычные обходы и навестив всех раненых в их палатах, Диана остановилась напротив двери в бывшую комнату для занятий музыкой, которая была отдана под кладовую, когда в особняк въехал госпиталь.
Она разгладила юбку, выпрямила плечи. Это была всего лишь комната. Комната ни в чем не виновата.
Тем не менее, отворив дверь, она ощутила сгустившуюся в воздухе печаль. Это было сродни чувству, которое испытываешь, сиживая за чаем с человеком, который нынче — не более чем дальний знакомец, а когда-то был добрым компаньоном.
Она тихо затворила дверь за собой. Служанка Дороти должна была приходить проветривать эту комнату регулярно, хоть и понемногу; действительно, воздух здесь был не затхлый, а в солнечном луче, что пробивался в щель между темно-синими шторами, танцевало лишь совсем немного пыли. А в углу, точно там, где она ее и оставила, ее ждала ее арфа.
Она шла к ней так, как мог бы наездник приближаться к пугливой лошади. Пальцами слегка коснулась чехла из фетра. Когда ей было 15 лет, всеми фибрами души она жаждала и мечтала об этом инструменте. Тогда она была талантлива. Ее учитель тогда даже поощрял в ней идею о том, чтобы поступать в консерваторию. Помнится, она спросила на это разрешения у своих родителей. Умоляла об этом. Вместо этого, вскоре после этого, ее услали в Швейцарию, чтобы «покончить» с этим.
Диана благоговейно открыла тканевый клапан фетрового чехла. Фалды его разошлись, упали на пол, явив ее взору деку арфы из орехового дерева глубокого оттенка и медные педали. Подтащив поближе к себе стоявший неподалеку стул, она