Читать интересную книгу Ужасное сияние (СИ) - Платт Мэй

— Да. Знаю.

«Та ещё компания», — Шон даже нервно засмеялся, но понял: он ничуть не удивлён. Леони Триш — кого же ещё могло занести на край света, к огромным мертвецам-деревьям и чёрно-буроватой жиже с кроваво-ржавым запахом. Здесь даже небо почему-то выглядело тёмным, сумеречным, хотя внутренние биологические часы подсказывали — сейчас полдень или чуть за полдень, может, ближе к обеду. Леони Триш с её яркими красками и фальшивой рукой — теперь ещё и глазом, — на своём месте, напарница Дрейка и одна из тех, кто дрался с трёхруким порождением Интакта на обрыве трёшек. Спутник Леони — худощавый мужчина лет сорока с короткими волосами мышиного цвета и в тяжёлых квадратных очках — выглядел знакомым, но смутно, по повадкам Шон определил очередного городского умника, но только мельком скользнул в его сторону взглядом.

Он помахал Леони — не драться же, — мол, привет. Та таращилась, широко распахнув единственный глаз и рот: Шон успел подумать, что на него, Монстр же, и открыл рот, чтобы объявить: «Расслабься, я не кусаюсь», но проследил направление взгляда.

Леони таращилась не на него; на этого типа, спутника Сорена, Миэ или как его там. Городской приятель потрепал её по плечу, шепнул что-то на ухо, а Леони резко вывернулась.

— Какого хрена, док?

И снова уставилась на типа:

— Кто вы?!

Тот всматривался в тускло бликующее озеро на горизонте. Шону доводилось видеть фото прежнего Лакоса: бескрайнего, как море, и прозрачного, несмотря на десятки тысяч гектаров камышовых плантаций. Сейчас разлитая поодаль вода напоминала счищенную с рыбьей туши чешую — тусклую, уже немного подтухшую.

«Миэ» пожал плечами — плечом, левое у него так и не двигалось.

— Судя по вашей реакции, вы хорошо знаете историю. И на зрительную память не жалуетесь.

— Вы… Да к чёрту! Вы умерли чуть не двести лет назад.

— Вы тоже побывали на том свете, насколько я понял из отчёта Таннера.

Леони открыла рот ещё шире — неизвестно, как у неё получилось, — и отвесила мужчине по имени Таннер пощечину; била она ладонью из плоти и крови — явно не пытаясь причинить вреда, просто выместив на ближнем своём то ли гнев, то ли страх, то ли непонимание. Сорен Рац как раз с шипением открыл банку подслащенной арбузной воды. Он забрал последнюю из запасов и сделал было глоток, но поперхнулся и выплюнул жидкость прямо в грязь. Шон сложил руки на груди.

«Добро пожаловать в города и их интриги. Я по вам не скучал, ребята», — смутно хотелось решить всё предельно простым жестом, например, встряхнуть Леони и сказать, чтобы не придуривалась и говорила нормально, или свернуть толстую шею типа, в которого она тыкала пальцем.

Он шагнул к Леони — хоть её-то он знал, и тоже ткнул пальцем в «Миэ»:

— Да, валяйте, рассказывайте правду: что с Айкой, почему мы заехали в эту вонючую тину, и при чём тут гнилые камыши.

— Роули, не тупи, — Леони перебила его. — Ты с ними приехал….

— …у нас перемирие с Рацем.

— К чёрту Раца. Ты вообще знаешь, кто этот человек?!

«Мне обязательно отвечать?»

Однажды Шон надрался «синькой» пополам с добытой у деревенских охрянковой бормотухой. Пили все вместе, отмечали сразу три удачных охоты — каждому удалось поймать по «двойке», однако Шон тогда не рассчитал собственные силы. Проснулся он в собственной кровати, выбрался, пошатываясь, в столовую, а все отводили глаза, смотрели с лёгкой жалостью, а он всё шевелил сухими губами, не решаясь спросить: чего я натворил? Что случилось, когда я вырубился?

Сейчас вернулось то самое идиотское ощущение: все вокруг что-то знают, а ты — нет. Сорен ржал в кулак. Таннер пытался гладить Леони по плечу. Шону вдвойне мечталось кому-нибудь врезать.

— Хорошо, хорошо, — Миэ вернулся по собственным следам, как обычно, опираясь на костыль. Чёрные брюки с серебряными вставками оказались заляпаны илом по лодыжку. Казалось, он собирался идти к «чешуе» в одиночку, а его отвлекали, задерживали, задавали глупые вопросы. — Шон, ничего страшного, что ты меня не узнал, фотографии в хрониках не лучшие, я не очень-то на них похож на себя. Наверное, следует ещё раз представиться. Энди Мальмор, создатель Ме-Лем Компани, Объединённых Полисов Ме-Лем. Родившийся в мире до Катастрофы, или что вы там читали обо мне в учебнике по истории. Давайте пропустим ту часть, где вы оба не верите, спрашиваете, какого чёрта я жив, сомневаетесь в собственном рассудке и посылаете меня нахрен, и перейдём туда, где мы уже обсуждаем способы попасть в квантовый разрыв Лакоса. Моё предложение в ваших интересах, Шон: Айка там. Леони — Нейт и Дрейк тоже там. Сорен, Эшворт — от вас жду помощи, как всегда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наверное, от Шона ждали, что он запротестует или вытворит нечто столь же импульсивное, но до того, как превратиться в Монстра, он был най-рисалдаром Роули. Он даже не сопротивлялся экспериментам поначалу, как и многие другие, веря: так нужно, это для блага и охотников, и обычных людей.

«Мы принесём себя в жертву, — потом говорил Кэррол, уже меняясь, уже с этими своими ранами, из которых торчали лепестки кожи, отслаивающимися костями, пальцами в глазах и ногтями на кончике языка. — Но всякая жертва имеет смысл».

Наверное, сейчас можно было это спросить у человека, который точно знал.

Шон лишь пожал плечами и отвернулся.

Вязкая топь тянулась до самого «зеркала», «тусклого стекла», которое напоминало один из брошенных телепортов. Гниющие стволы древовидного камыша напоминали Шону пепелище лагеря Синих Варанов — много мертвецов на одном месте, вот как это выглядело.

— Фото в учебниках вам льстят, — заметил он, принимая предложение «пропустить». — Но вообще-то лично мне наплевать.

— Зато мне не плевать, — перебила Леони. — Это вы же создали все полисы, верно? Тогда почему сейчас всё рушится?

Энди Мальмор посмотрел на неё поверх очков:

— Кто сказал, что «сейчас»? Вам, рапторам, как никому, известно: наш мир почти не развивается, в основном выживает. Конечно, современные технологии показались бы чудом тем, кто жил в прежнее время, но фундаментальная наука застыла в стагнации. Мы ограничили себя куполами, а самый большой купол — вся территория Пологих Земель, включая города. Когда мне было лет пятнадцать, люди начинали покорять космос и состоялся первый полёт на Марс. Что осталось теперь? Каждые лет тридцать-сорок я выбираю нескольких, кто ещё способен продвинуться дальше, но и они не могут заниматься ничем, кроме проклятых аладов, как вы их называете, и…

Энди осёкся, будто обрывая сам себя. Сорен и Таннер стояли теперь рядом. Сорен улыбался уголком рта. Таннер хмурился.

— Предлагаю вернуться к насущным проблемам, — сказал Рац. Шон хмыкнул: надо же, в кои-то веки он совершенно соглашался с мелким мерзавчиком; пускай тот и выпил последнюю банку арбузной воды.

— Я хочу вернуть Айку, — сказал Шон.

— Вы сказали, что Нейт там, — добавила Леони.

Энди Мальмор молчал, зато снова заговорил Рац, его мягкий негромкий голос воспринимался какой-то ватой, в которую Шона заворачивали и укутывали — не продохнуть, не ухватиться:

— Не буду никого обманывать, мы здесь не ради спасательной операции, однако и вы, коллега, — Сорен помахал Таннеру, — и ты, Роули, уже убедились, насколько небезопасны «светящиеся» с их способностями. Сейчас они в изначально нестабильной точке времени и пространства, в Лакосе, вероятно, в том моменте, что известен как «Падение Лакоса». Чем это опасно? Да тем, что может возникнуть квантовый парадокс и уничтожить даже то жалкое подобие мира, которое некоторые из присутствующих поклялись защищать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Самодовольный ублюдок, — тихо произнесла Леони. Шон кивнул. Если Сорен и слышал, то не подал виду:

— Необходимо открыть разрыв. Дизрупторы, которые есть у каждого, выполняют это на самом примитивном уровне, способны «штопать дырки» реальности, отправляя "на место" «сбоящие» квантовые частицы — чаще всего это фотоны или протоны, вы их называете аладами. Феномен «сияющих»… Энди, честное слово, я не знаю, хороший ли термин подобрал, — получив кивок, Сорен кашлянул в кулак, приободрился и продолжил. Он умудрялся в грязи выше лодыжки расхаживать точно так же, как в своей лаборатории, вдохновенно делиться мыслями и идеями, и Шону, как никогда прежде, хотелось свернуть ему шею.