оружием и дубинками. Они же еще два месяца назад были простыми людьми, как мы с тобой. Откуда все взялось? Откуда такая жестокость? Я еще могу понять приезжих – это не их дом, и они тут, конечно, хватили лиха. Но наши, местные? Встретил тут одного, а он делает вид, что не узнает. Может и к лучшему, конечно. Мне высовываться сам знаешь…
– От тебя-то хоть отстали? – лавочник длинными щипцами накладывал свежую выпечку в бумажный пакет.
– Вроде как да. Поначалу было тяжело, все стекла побили. Но оказалось, что это были лишь цветочки. – Витторио грустно улыбнулся. – Сижу вечерами в темноте, окна забил досками. Ехать мне некуда. Авось и пронесет.
Бакалейщик протянул Витторио пакеты, тот расплатился.
– Давай кофейку выпьем, а то мне тут и поговорить-то не с кем. Торговли, считай, что никакой. Забегут за свежим хлебом и домой, прятаться. Вот так и живем.
– Давай, я здесь все сделал, после тебя снова заберусь в свою берлогу.
– Сам-то, чем, думаешь, все закончится? Смотрел ассамблею? Я очень ждал, что решат. А там сплошная возня и склоки. Так и не понял, на чем сошлись-то?
– Смотрел. – Витторио грустно улыбнулся. – Нам бы сплотиться, а мы даже в такой ситуации готовы друг другу глотку перегрызть. Прогнили что-то мы и не заметили. Вон, в Вене не лучше, чем у нас в Неаполе. Да так сейчас по всему миру.
– Угу, в итоге все по своим домам разошлись, и все. Хотя вроде как фонд организуют, в помощь тем, кто уж совсем голодать будет…
– Слышал. Посмотрим. Вот мы тоже вроде бы пока не голодаем, а что, хорошо живем? Как будто война снова. Даже хуже, не знаешь, от кого чего ждать. Сосед может тебе нож к горлу приставить. – Витторио опустил голову и долго ею качал, как будто пытаясь хоть немного вытрясти из нее тяжелые мысли.
Оба молчали. Разговор все больше уводил их в темную пучину реальности и пугающего будущего. Нужно было время, чтобы человек, вот так резко вырванный из своей привычной действительности, смог адаптироваться к тому, что сейчас творилось вокруг. Каждый из них вспоминал что-то свое, из той, прежней жизни, казавшейся сейчас беззаботной и счастливой.
– А что это за чепуха, почему мы сейчас не видим эту комету и гадаем, что там с ней? Может, она уже испарилась, а мы тут все продолжаем дрожать? – Бакалейщик наконец-то вспомнил тот вопрос, который пришел ему в голову пару дней назад и все никак не давал покоя.
– Да, такое бывает, и комета попала точно в нашу «слепую зону». С Земли ее не видно, потому что она летит на дневном небе, рядом с Солнцем. Это как со звездами, мы их днем не видим не потому, что их нет у нас над головой, а потому что небо слишком светлое. Ее пытались увидеть, но она не настолько яркая. Можно было бы заснять со спутника, что постоянно следит за Солнцем, но и тут незадача – комета не подойдет настолько близко к нашей звезде, чтобы попасть в его поле зрения.
– Это потрясающе! Мы запустили в космос столько спутников, и в итоге оказались ни к чему не готовы. С кометой ничего сделать не можем, даже не знаем, что с ней сейчас творится. Вы же к этому готовились?!
– Готовились, – с едва заметной усмешкой проговорил Витторио, – но понарошку. В глубине души все понимали, что это практически невозможно. Мы считали вероятности, я сам их считал… Ну и выходило, что все это, конечно, и могло случиться, но когда-нибудь потом, не сейчас.
– Вот и я говорю – это испытание за нашу гордыню. Мокнул Господь нас в этот чан, и мы теперь хлебаем. – Бакалейщик замолчал, уставившись в окно, взгляд его гулял где-то далеко в опустевших полях. Витторио понял, что ему пора. Не нужно больше бередить то, что и так раздирало душу.
– Ладно, поеду. Спасибо за кофе и беседу, заеду через неделю. – Подумав, он добавил. – Постараюсь.
Дорога в горы была как всегда пустынна. Похоже, старый профессор остался здесь последним жителем. Виноград был давно собран, и деревья набирались сил перед новым циклом, повторяющимся из года в год. Если люди исчезнут, то для них, по сути, ничего не изменится. Деревья и лозы укроют весь склон, где когда-то жили люди. Природа отвоюет свое. А что человек? В очередной раз в критической ситуации он вновь и вновь, из века в век становится главным врагом самому себе. Комета еще летела к Солнцу, а на Земле уже текла кровь, и с каждым днем эта река становилась все полноводнее.
На повороте луч солнца отразился от бокового зеркала и ослепил профессора. Витторио зажмурился и вспомнил тот теплый сентябрьский день, когда перед ним встал выбор. Он часто вспоминал его, почти каждую ночь, перед тем как заснуть, к нему снова и снова приходили те двое мужчин. Все случилось именно так, как говорил тот американец, хоть Скало и пошел на сделку со своей совестью. А что они получили в итоге? Выиграли месяц? Всего месяц. Целый месяц! Сейчас месяц был целой жизнью. Они отодвинули хаос, но тот журналист все равно активировал детонатор и, судя по всему, получил все, что хотел. Могло ли быть по-другому? Наверное, нет. Правильно ли тогда поступил Витторио? Наверное, да, хотя сейчас его и проклинают те, кто все еще жив благодаря решению старого профессора. Вот такой парадокс.
Витторио остановился у ничем не примечательной загородки из досок, ветвей и плюща. Он сделал ее своими руками, чтобы отгородиться от мира, надеясь на то, что она хоть как-то убережет его от заезжих патрулей, и мир постепенно забудет о нем. Кряхтя, он отодвинул заборчик в сторону, заехал внутрь, достал из канавы метлу, замел свои следы и поставил загородку на место. Маленькая машинка медленно поехала к одинокому, покинутому на вид дому посреди засыпающей осенней природы.
* * *
9 декабря 2023 года, 19:30 UTC+1, расстояние до кометы: 1.220 а. е.
Людская река вытекала из собора Святого Петра. Несколько минут назад закончилась необычная служба, которую проводил лично Папа. Ватикан был полностью оцеплен военными, а площадь по периметру была перегорожена бетонными блоками и стальными заграждениями. Виа делла Кончилиационе была полностью заполнена людьми. С крыши собора за толпой внимательно следили снайперы. На службу были допущены лишь избранные счастливчики, а остальным было предложено следить за трансляцией, которую вели все крупнейшие телеканалы. Христиане всего мира, люди других конфессий, как и их далекие предки, тысячелетия назад поклонявшиеся богу-Солнцу, молились нашей звезде. Никто и ничто, кроме нее, уже не могло ничего изменить.
Саму комету не видели на протяжении почти двух недель. Ее орбита пролегла так, что она