– Вернись, Муни, – посоветовал он.
Он задыхался, и слова было трудно разобрать.
– Я не хочу проливать кровь. Здесь есть силы, которым это может не понравиться.
Кэл остановился. Он почувствовал, как дрожит земля, и увидел ростки, поднимающиеся у его ног.
– Вернись, Муни. Ты проиграл.
Кэл почти не слышал торговца. Он смотрел на рвущуюся из земли зелень. Шэдвелл тоже ее заметил.
– Видишь, Муни? Творение.Чистое Творение.
– Нам нельзя оставаться здесь, – сказал Кэл.
На лице торговца появилась безумная ухмылка.
– Тебенельзя. А я ждал этого всю жизнь.
Он поднял пистолет.
– Говорю тебе, Муни, возвращайся. Я не хочу проливать кровь. Иди! Иди,или я вышибу тебе мозги.
Кэл не сомневался, что он это сделает, и готов был подчиниться, но тут из облаков, нависших над крышей Храма, слетело вниз что-то большое.
Шэдвелл взглянул вверх, и Кэл, воспользовавшись этим, прыгнул на него.
Следом раздался выстрел.
Кэл как будто видел пулю, вырвавшуюся из ствола и летящую к нему медленно, как в страшном сне. Пуля ударила его в плечо, и он упал в цветы, которых не было минуту назад. Капли его крови поднимались в воздух вместо того, чтобы стечь на землю, но он даже не удивился. Были более важные дела.
Он зажал рану рукой, чувствуя, как боль распространяется по всему телу. Тучи над ним сгустились, раздался раскат грома, или ему это только показалось? Он, простонав, повернулся на бок и сумел сквозь боль разглядеть контуры здания.
Шэдвелл входил в Храм. У входа не было стражи, только открытый темный проход. Кэл кое-как поднялся, помогая себе одной рукой – вторую он все еще прижимал к ране – и заковылял вслед торговцу, чтобы испортить его торжество.
2
Шэдвелл говорил правду: он не хотел проливать кровь в Круговерти. Там соединялись тайны Творения и Уничтожения. Подтверждение этого росло у него прямо из-под ног: мгновенный рост обещал не менее мгновенный распад. Он знал, что это в природе любого обмена: что-то находишь, что-то теряешь. Но то, что он видел сейчас, выходило за пределы его торгового опыта. Это был мир богов, меняющих все, но остающихся неизменными, и сейчас он причтется к ним.
Внутри было темно. Тот же, что и снаружи, грубый кирпич без раствора. Он прошел несколько шагов по длинному коридору, держась за стену. У него было странное чувство, что кирпичи стерлись друг о друга, как зубы его первой любовницы – она скрипела ими во сне.
За поворотом он увидел где-то впереди свет. Еще один коридор и новый поворот. Свет стал ярче. Когда он потерял счет коридорам и проходам, он понял замысел архитектора: Храм был выстроен в виде лабиринта нескольких здании, вложенных одно в другое, как коробки.
Его охватила дрожь. Внезапно он представил, как своды смыкаются над ним и растирают в кровавую пыль.
Но он не мог повернуть, когда впереди мерцал свет. К свету прибавились звуки откуда-то снаружи, как будто обитатели некоего заброшенного зверинца царапали стены и крышу, пытаясь добраться до него.
У него не было выбора. Стать Богом – или умереть. Так вперед, и черт с ними, с последствиями.
3
В ярде от дверей Храма силы оставили Кэла.
Его ноги подкосились, и он упал, закрывшись здоровой рукой. Навалилось забвение, и снова, уже не в первый раз в Фуге, в его мозгу начали проноситься странные образы.
Сперва он увидел себя в саду Лемюэля Ло, каким тот был раньше – в раю, где он спасся от всех ужасов и разочарований мира. Потом он очутился на Венериных горах или под ними, среди сонма живых планет. Ему очень не хотелось просыпаться, или умирать, или это одно и то же? Мысли путались, образуя спираль с черной дырой в центре, и он все быстрее и быстрее уносился в эту дыру.
Он открыл глаза и снова увидел Храм. Его крыша тонула в темных облаках, а подножие освещалось землей, сияющей все ярче. Парадокс за парадоксом.
– Кэл!
– Кто-то зовет его.
– Кэл!
Это была Сюзанна. Он мог многое сказать ей, но только прошептал:
– Там внутри... Шэдвелл.
– Держись, —сказала она. – Слышишь?
Она дотронулась до его холодного лица, потом нагнулась и поцеловала. Где-то в глубине его мозга пронеслось: это уже было, он лежал на полу, а она ласково касалась его.
– Я буду здесь.
Она кивнула и вошла в Храм.
На этот раз он не закрыл глаза. Что бы ни ждало его за порогом жизни, он не хотел переступить его, пока снова не увидит ее лицо.
III
Чудо Станка
Внутри Храма дрожь утихла. Сюзанна бежала по темным коридорам среди полной тишины, как в центре урагана.
Впереди появился свет. Она обогнула несколько углов, обнаруживающих новые коридоры, но свет был так же далеко и словно манил: ближе, ближе.
Менструм в ней притих, затаился. Может, его сила умолкла перед лицом большей? Если так, то голые коридоры пока ничем не показывали своих волшебных свойств. Кроме этого призрачного света, который гнал ее дальше и дальше. Здание было выстроено по принципу русской матрешки. Миры внутри миров.Они не могут множиться бесконечно. Или все же могут?
Ответ она получила за следующим углом. От стены отделилась тень, и кто-то крикнул:
– Что за черт?
Впервые земля задрожала и здесь. С потолка осыпались куски кирпича.
– Шэдвелл, – проговорила она.
И тут же эти два слога – Шэд-велл —пронеслись вперед, к следующему повороту. Слова реальны и имеют вес, как всегда говорил Джерихо.
Тень двинулась, и торговец предстал перед ней. Его лицо, бледное и окровавленное, напоминало ей пойманную рыбу.
– Ушло.
Он весь дрожал. Капли пота блестели на лице, как жемчуг.
– Все ушло.
Что ушло? О чем он говорит? Страх покинул ее, осталось только любопытство.
– Это ты. Ты это сделала.
– Что?
– Ты! – выкрикнул он, и внезапно его руки сомкнулись на ее горле.
– Там ничего нет!
Он сдавил, и менструм не пришел ей на помощь. Оставалось бороться с ним силой мускулов, а этого было недостаточно.
– Хочешь знать, как меня надули? – вопил он ей в лицо. – Я тебе покажу!
Он подтащил ее к проходу и втолкнул в святая святых Храма, в святилище, где ткался ковер и создавались бесчисленные чудеса Фуги.
Это была комната футов пятнадцати длиной из того же голого кирпича. Потолка не было, и клубящиеся вверху тучи освещали помещение мягким светом. Но двигались не только тучи, наверху было что-то еще. Прежде, чем она смогла рассмотреть, Шэдвелл тряхнул ее за плечи.
– Где он? Где Станок?
Она оглядела комнату. В каждом из четырех углов сидело до фигуре в высоком кресле. Они давно умерли и превратились в мумии; одежда свисала с их пергаментной кожи гнилыми клочьями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});