Она продолжала думать о книге, пока бежала. В ней снова начал подниматься менструм, но на этот раз не к лицу, а к рукам, держащим книгу, как будто хотел отобрать ее.
То, что можно вообразить...
Свет становился все ярче.
...неистребимо.
Книга тяжелела в ее руках и дышала, как живая. Да она и была живой, заключая в себе целый мир, вернее, многие миры – ведь каждый нашел бы в ней историю для себя, как нашли она и Хобарт. В ней было столько же волшебных лесов, сколько читателей.
Она свернула в третий коридор, когда Храм вокруг начал теряться в водовороте света и звука. В нем так много энергии. Если бы она только могла направить ее в нужное русло.
В голове ее мелькали обрывки воспоминаний: она с Хобартом в Волшебном лесу; она с Кэлом в доме Шермэна, смотрит на нож, висящий над ковром; и, наконец, мертвые хранители Станка, восемь глаз, способных разрушить Фугу. И... создать ее вновь?
Она побежала быстрее, не потому, что боялась быть похороненной под обломками, а потому, что ей наконец-то все стало ясно, и теперь нужно было успеть.
Нельзя воссоздать Фугу в одиночку. Потому Семейства пели, танцевали и ткали вместе: чары требовали участия зрителя, восхищенно взирающего на них.
И разве в этой книге не заключались чары. Разве не проникала она в мечты читающего ее, воплощая их в жизнь?
– Кэл!
Она выбежала из Храма, сразу угодив в хаос. Свечение земли было уже не однородным, а состояло из черных и пурпурных вспышек. Небо нависло, готовое рухнуть.
Кэл, бледный, но живой, сидел у стены. Она подбежала к нему и встряхнула.
– Что случилось? – сонным голосом спросил он.
– Некогда объяснять, – она гладила его лицо, освещая его менструмом. – Верь мне.
– Да.
– Ты должен вспомнить вместе со мной, Кэл. Вспомнить все, что видел здесь.
– Вспомнить? – он недоуменно наморщил лоб.
В это время трещина в фут шириной побежала от дверей Храма, как гонец с дурными вестями.
Сюзанну охватили сомнения. Прогремел гром; трещина расширилась, и оттуда полетели камни и грязь.
Она стала вспоминать то, что видела внутри. Коридоры, фигуры, хранителей, пересечение лучей.
– Вспоминай все, что ты видел в Фуге.
– Все? Зачем?
– Верь мне, прошу тебя. Ради Бога, Кэл. Что ты помнишь?
– Только обрывки.
– Все равно вспоминай. Пожалуйста.
Она потрогала его лоб. Он был горячим, но книга в другой ее руке – еще горячей.
– Пожалуйста, Кэл!
В последний раз она делила воспоминания со своим злейшим врагом, Хобартом. Неужели это не получится с лучшим ее другом?
– Для тебя, – он попытался, наконец, сказать обо всем, что она для него значила, – все... что угодно.
И он начал вспоминать. Она чувствовала, как его мысли хлынули в нее и через нее. Сад, огоньки, фрукты, пение. Дорога, де Боно и канатоходцы. Свод, полный чудес, потом дом и молчаливый человек на пороге. Гора, планеты. Она мало что смогла разобрать, но все эти образы предназначались не ей. Она была лишь звеном цикла, как тогда, в доме Шермэна.
Позади нее лучи пробили последнюю стену, как будто Станок тянулся к ней, готовый к работе. Скоро она увидит, так ли это.
– Еще!
Кэл продолжал вспоминать, и она дополняла его мысли и образы своими.
Озеро, Дом Капры, лес, улицы Невидали...
Лучи, острые, как бритва, нащупали их. Она боялась, что они ничего не заметят, но они подхватили в струе менструма все, что вспоминали она и Кэл, и понесли куда-то.
Она могла лишь следить за этими неподвластными ей процессами и оставаться связующим звеном. Но это не могло продолжаться долго: книга делалась все горячее, а Кэл начал дрожать под ее рукой.
– Хватит, – сказала она.
Его глаза открылись.
– Я еще не...
– Я сказала, хватит.
Тут Храм зашатался.
– Можешь идти? Надо спешить.
– Конечно.
Она помогла ему подняться. Отовсюду раздавался грохот. Одна стена за другой рушилась под напором Станка.
Они не стали ждать конца и побежали прочь. Ей приходилось тащить Кэла за собой. Ровная прежде земля покрылась теперь трещинами и остатками животных и растений, разлагающихся с удивительной быстротой. Над землей стоял удушливый запах гниения.
Свет земли померк, и все погрузилось в полумрак, освещаемый лишь гниющими скелетами еще недавно полных жизни существ. Некоторые из них взглядом молили о помощи, но Сюзанна и Кэл ничего не могли им дать.
Они довольно долго бежали, прыгая через трещины, змеящиеся повсюду. Сюзанна не знала, далеко ли еще до Мантии. Может, они просто блуждают по кругу? Потом она увидела свет.
Они побрели туда, все глубже увязая в гниющих станках, где копошились последние живые обитатели былого рая: черви и тараканы.
Они скорее вывалились, чем вышли, в разрыв Мантии, откуда и был виден свет.
– Не могу, – прошептал Кэл и упал на колени.
Она нагнулась над ним, потом огляделась, ища помощи. Но вокруг виднелись лишь последствия того, что случилось в Круговерти.
Страны чудес больше не было.
Красоты Фуги исчезали прямо на глазах, таяли, как дым, оставляя за собой камни и кустарник горной долины.
Сюзанна оглянулась. Мантия тоже растаяла, и за ней ничего не было. Стих и грохот.
– Сюзанна!
К ней спешил де Боно.
– Что там случилось?
– Потом. Сперва нужно помочь Кэлу. Он ранен.
– Я заведу машину, – и он убежал.
Кэл открыл глаза.
– Все кончилось?
– Не думай об этом.
– Я хочу знать, – он привстал и застонал, увидев окружающее опустошение. Вокруг них, не двигаясь, стояли оставшиеся в живых Чародеи и несколько людей Хобарта, Все молчали.
– Где Шэдвелл?
– Не знаю, – пожала плечами Сюзанна. – Он сбежал из Храма раньше.
Послышался шум мотора, и де Боно подогнал одну из машин завоевателей к месту, где лежал Кэл.
– Я поведу, – сказала Сюзанна, когда Кэла уложили на заднее сиденье.
– Что мы скажем врачам? – слабым голосом спросил Кэл. – У меня в плече пуля.
– Решим на месте, – Сюзанна уже отъезжала, когда кто-то позвал ее. К машине бежал Нимрод.
– Вы куда?
Она показала назад.
– Друг мой, рад видеть тебя живым, – Нимрод попытался улыбнуться, но на глазах его были слезы.
– Все погибло, – всхлипывал он. – Наша прекрасная земля... Что теперь делать?
– Нужно убираться отсюда. У нас еще остались враги.
– Какое это теперь имеет значение? Фуга погибла. Все потеряно.
– Но мы живы, – напомнила она. – А пока мы живы...
– Ты поведешь нас. Только ты.
– Потом. Сначала надо помочь Кэлу.
– Да. Конечно, – он взял ее за руку. – Ты вернешься.
– Конечно.
– Я уведу тех, кто остался, на север. В соседнюю долину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});