Решив пока никого не будить, он развёл костёр. В котле сварил уху, а в своём походном казанке – добытую птицу. Сняв пробу и убедившись, что оба блюда уварились, он проглотил ещё несколько ложек бульона, съел кусок рыбы и стал поднимать отряд.
Увидев, что завтрак уже готов и осталось только сесть и приняться за еду, женщины страшно смутились и стали извиняться перед Игорем за сонливость.
– Больше такое не повторится, уверяем вас, – сказала Марион, оглядываясь на подруг, сгоравших от стыда. – Мы сами не знаем, как это с нами случилось – спим и спим.
– Не надо оправдываться, вы ни в чём не виноваты, – сказал Игорь. – Вы устали, и я нарочно не будил вас, давая подольше поспать, набраться сил. Если бы была необходимость, я давно бы вас поднял. А теперь не будем терять время; всем – за еду.
Женщинам он предложил уху, а детям – суп с птичьим мясом.
– А почему вы не кушаете? – спросила Марион и подвинулась, освобождая место возле котла. – Садитесь с нами, вот, располагайтесь рядом со мной.
– Спасибо, я сыт, – ответил Игорь. – Я поел, пока вы спали. Вы меня извините, сударыни, что до сих пор я не со всеми удосужился познакомиться. Я знаю только Илону, Марион и Гретхен.
– Я – Роза, – сказала невысокая смуглая черноглазая красавица.
– А я – Сигрит, – назвалась сидевшая рядом с Розой длинноногая блондинка.
– Я – Стефани, – со стеснительной улыбкой произнесла симпатичная круглолицая молодайка, державшая на коленях и обнимавшая свою такую же круглолицую дочку.
Женщины и дети дружно принялись черпать ложками, а Игорь, взяв с собой рюкзак, спустился к реке, разделся и снова стал проверять сеть. Он не дошёл и до трети её, когда увидел, что Илона стоит у воды и снимает одежду, вероятно, собираясь идти к нему на помощь.
– Куда? – крикнул он.
– Я к вам, вдвоём мы скорее управимся!
– А ну назад, немедленно одеваться! Вода как в проруби, простудиться захотели?!
– А сами вы не боитесь простыть?
– Со мной ничего не случится, я себя знаю.
– И я себя знаю, – сняв верхнюю одежду, Илона безбоязненно направилась в его сторону и сразу погрузилась в воду по пояс.
– Вы разве не слышали, что вам было сказано?! – крикнул Игорь. – А ну скорее на берег!
– Как громко вы кричите, – сказала Илона, приблизившись к нему. – Почти так же, как коммандос. Но мне совсем не страшно. Вы только делаете вид, будто сердитесь, а на самом деле вы очень-очень добрый человек.
– Ну что мне с вами делать? – Игорь вздохнул и осуждающе посмотрел на неё.
– Ничего со мной делать не надо, – в глазах Илоны блеснули насмешливые огоньки. – Давайте лучше быстренько соберём рыбу и к костру – отогреваться. Вода-то и впрямь холодна. Да и уха там моя стынет.
Проверив сеть, они вытащили её на прибрежный откос. Игорь остался, чтобы расстелить снасть для просушки, а Илона подхватила свою одежду, рюкзак с уловом и побежала к бивуаку.
В полдень сделали очередную остановку. Игорь хотел заняться костром, но Макс заявил, что справится не хуже его. И правда, всё под руками малыша спорилось; не прошло и минуты, как костёр запылал ярким пламенем. Женщины взялись за приготовление обеда, а Игорю только и осталось расстелить в стороне куртку и лечь на неё. Сам не желая того, он почти мгновенно уснул, потому что прошлой ночью не смыкал глаз.
Разбудила его всё та же Илона.
– Игорь, подъём, – тихонько говорила она, потряхивая его за плечо. – Просыпайтесь, кушать подано.
Он открыл глаза, встретился с её нежным уветливым взглядом и снова сомкнул веки, так как сразу понял, что за этой нежностью кроется; ему понадобилось лишь мгновение времени, чтобы скрыть смятение души и очерствить выражение лица. Нет уж, дудки, ничего у тебя, голубонька, со мной не выйдет. Надо вести себя с ней осмотрительнее и построже. Ах ты, глупая девчонка, с взрослым дяденькой вздумала перемигиваться.
Разом поднявшись со своего ложа, он подошёл к костру и принялся за оставленную для него порцию ухи.
На ужин были куски крупной рыбы, завёрнутые в листья и запечённые в золе. Игорь ел одновременно со всеми, в трёх шагах от женщин. Рядом с ним, как мужчина с мужчиной, расположился Макс. С солидным невозмутимым видом он неспешно расправлялся с выделенной ему долей. Поистине, этот маленький мужичок знал себе цену и держал себя соответственно. Многое он умел делать не хуже взрослых. «Раненько жизнь взялась за его обучение», – подумал Игорь.
– Начинает темнеть, – сказала Марион, когда с едой было покончено. – Коммандос должны уже вернуться с охоты. Сейчас они рвут и мечут, узнав о нашем побеге. Но раньше завтрашнего утра они не тронутся, будут ждать, когда рассветёт. Хорошо ещё, что ваши, – она взглянула на Игоря, – уничтожили всех их собак.
– Да это не «наши» их уничтожили, – с улыбкой проговорил Игорь и погладил лежавшего рядом пса. – Это работа Тарзана. Двух собак загрыз, когда мы с семьёй Винтерманов уходили от погони. Как я понял, и в последнем бою он не оставался без дела. Видите, он на правую заднюю ногу почти не наступает! У него перекушена кость. Но раз Тарзан вернулся, значит тот, с кем он схватился, остался лежать. Ну и ещё ему прострелили голову – вот они, следы от пули. Как он выжил, я до сих пор не могу понять! Но поправился же, бегает, хоть и хромает.
Со следующего утра Игорь повёл отряд дальним от Дуная краем поймы, чтобы его нельзя было заметить с противоположного берега. Нередко лесистые горные отроги оттесняли пойму к реке, но он продолжал выдерживать всё ту же, дальнюю дистанцию, и тогда приходилось и подниматься на поросшие деревьями холмы, и пробираться низинами сквозь дебри мелколесья и кустарника.
– Идти лесом, особенно нехоженым, конечно, тяжелее, – говорил Игорь, оглядываясь на женщин, шествовавших за ним. – Но лучше так, чем отбиваться от коммандос.
Во время привалов охотник приближался к краю леса и подолгу смотрел в бинокль на противоположную сторону Дуная. И всякий раз на правом берегу всё было «чисто». Но на четвёртый день после того, как миновали устье Дравы, он заметил сначала дым от костра, а потом увидел, как два человека медленно спускаются к реке.
– Коммандос на том берегу, – сказал он, вернувшись в лагерь. – Остановились почти напротив нас.
Игорь увидел, что Макс собирается разводить костёр.
– Малыш, с костром надо подождать до ночи. Дым будет виден с той стороны.
Игорь увидел натянутые лица своих спутниц. «Испугались», – подумал он и сказал:
– Вот что, девоньки, бояться нечего, мы пока в безопасности – они не знают, где мы находимся. До их лагеря около двух километров. Они нас не обнаружат, не надо только выходить в пойму и разжигать днём костры. Ночью, в глухих местах, можно, если ветер не будет тянуть в их сторону. Марион, я назначаю вас старшей среди женщин. С вами мы будем обговаривать все возникающие вопросы. А сейчас в путь – надо отойти от коммандос подальше.
Они шли до ночи. На ужин был только грибной суп, и все остались голодными. День выдался пасмурный, и Игорь рассчитывал с наступлением темноты заняться ловлей рыбы; но к вечеру прояснилось, и почти сразу же после захода солнца поднялась луна, осветившая все окрестности. На противоположном берегу виднелся каждый куст. Значит, и с той стороны всё видно на этом берегу. Выходить к реке было более чем рискованно. Следующие несколько ночей также выдались лунными.
В ход пошли припасы, взятые в Грюненсдорфе, по пути собирали грибы и разные съедобные растения, но этой пищи не хватало для восстановления сил. Лица женщин осунулись, побледнели, и Игорь невольно сдерживал шаг, приноравливаясь к своим спутницам. Заметно спали с лица и дети, хотя им отдавали лучшее из того, что имелось.
Но вот луна стала подниматься в более позднее время, и Игорь возобновил вечерний промысел рыбы. Наконец небо снова затянуло сплошной серой облачностью, и он стал использовать для рыбной ловли и предутренние часы.
Однажды вечером, отправившись к реке, он обнаружил поблизости от лагеря следы диких свиней. Немного подумав, Игорь вернулся к месту ночлега.
Уложив детей спать, женщины одна за другой устраивались рядом с ними. Марион готовила себе ложе возле своего Макса. Игорь попросил её оставить постель и приблизиться.
– Вы когда-нибудь держали в руках оружие? – спросил он.
– Нет, не держала.
– Надо научиться обращению с ним. Я заметил, вы боевее других, а раз так, то держите.
Он протянул ей карабин.
– Знаете, что это такое?
– Да, из него стреляют.