Запас продовольствия, который Сергею выделили на шхуне, подходил к концу, поэтому ежедневно, задолго до наступления ночи, он сворачивал к реке, раздевался, входил в воду и забрасывал невод. Потом костёр, уха, а также рыба, зажаренная на вертелах или запечённая в золе – привычная походная трапеза.
Однажды утром, когда до устья реки оставались всего лишь сутки пути, он заехал в лес и заметил на почве углубления, продавленные копытами какого-то животного, на этот раз дикого. Осмотрев их, Сергей распознал, что здесь прошла косуля. Очевидно, где-то рядом было место её ночной лёжки.
Ему давно не доводилось отведывать свежеприготовленного мяса, и он пустился по следу. Несколько часов было потрачено на то, чтобы обнаружить несчастное парнокопытное. Выстрел из карабина, косуля рванулась в сторону, но тут же упала и вскоре затихла.
Сергей развёл костёр, разделал тушу и стал поджаривать мясо на углях.
На прежний путь он вернулся к концу дня.
Незадолго до этого немного ниже к реке, только во встречном направлении, проехал Игорь. До него долетел ослабленный далёким расстоянием звук выстрела в лесу. Придержав коня, он прислушался, подумал, что ему показалось, и тронулся дальше.
Возле устья реки Сергей оставался три недели. Ночи проводил в спальном мешке под брезентовым пологом палатки. Днём ловил неводом рыбу. Часть улова провяливал на ветру, получая нечто похожее на балыки, только не солёные. Когда молодой человек собрался в обратную дорогу, этих балыков у него было дней на восемь.
7 октября, под вечер, он доехал до переката. При виде шалаша Сергей чуть не вскрикнул от радости, думая, что сейчас состоится долгожданная встреча. Он отворил сбитую из дрекольев и обвитую сухой травой дверку. Шалаш был пуст. Однако кучка золы от костра в нескольких метрах перед входом ещё не совсем остыла. Отец куда-то отлучился. Возможно, поехал на охоту. То-то будет ему неожиданность, когда вернётся.
Сергей стал ждать. Он посмеивался, представляя, как они обнимутся, похлопают друг друга по плечам, пожмут руки; вот уж отведут душеньку за разговорами!
Но время шло, а отца всё не было.
«Если бы я остался здесь, а не потащился к устью реки, мы давно уже были бы вместе», – подумал Сергей с досадой на себя.
Осмотрев двускатное жилище изнутри и снаружи, он оценил его добротность.
«Не изба, конечно, больно-то не повернёшься, однако в таком шалаше и зимовать можно, – снова подумал он. – Вон какие толстые набивные боковины. Сквозь них не прольёт и не продует. И торцы что надо. Нет, не для того отец строил, чтобы сразу же бросить. Всё-таки должен он возвратиться. Не сегодня, так завтра».
Больше полумесяца прожил Сергей в шалаше. По утрам рыбачил, а в оставшуюся часть дня ходил по грибы, за шиповником, орехами, желудями, словом, готовил запасы на зиму. Чтобы хватило на двоих.
24 октября, собираясь на рыбалку, он отложил невод, сел на постель из хвойных веток и задумался по поводу затянувшегося отсутствия отца. Нет, что-то с ним случилось, иначе он давно был бы уже здесь. Может, его схватили коммандос и он теперь ишачит на них, как грюненсдорфцы, которые были до него? Отец, конечно, бывалый человек, но ведь он не столько солдат, сколько простой охотник. А те, из Гросхауза, регулярно проводили разные военные учения и в сражении с «Ирландией» показали себя умелыми бойцами. С одними автоматами вступили в бой против пушек и вели его на равных. Используя численное преимущество и внезапность, они могли взять отца в плен и увести с собой.
После недолгих размышлений Сергей пришёл к мнению, что ему надо побывать у Гросхауза и разведать тамошнюю обстановку. А в шалаше оставить записку.
Бумаги у него не было, и он написал углем на куске коры, на внутренней её стороне: «Жди меня. Серж». И оставил кору на видном месте.
Сборы не отняли много времени. Положил в рюкзак недельный запас еды, оседлал Орлика и был готов.
Проехав километров восемнадцать, остановился у родника. Слез с коня, склонился над бочажком, со дна которого били сильные ключи, и уже прильнул к зеркальцу воды и сделал первый глоток, как сквозь шелест листьев донеслись голоса людей.
Сергей приподнял голову и прислушался. Шли в его сторону, и невнятное бормотание постепенно сменялось отчётливо произносимыми словами.
В мгновение ока оказавшись на ногах, Сергей дал команду коню уходить дальше в лес, взял наизготовку карабин и затаился за кустами в нескольких метрах от родника. Не прошло и минуты, как, следуя один за другим, появились трое уставших вооружённых мужчин; один из них немного прихрамывал. Приблизившись к бочагу, незнакомцы сняли с себя рюкзаки, по очереди напились и расположились на отдых.
– Я думаю, Гюнтер, надо возвращаться домой, – сказал хромой. – Если бы они здесь проходили, то мы увидели бы их следы – примятую траву, остатки костра, да мало ли! А ведь нигде ничего нет. И так который день. Они могли пойти и вверх по реке, и перебраться на другую сторону Дуная.
– Может быть, ты и прав, – ответил ему мужчина лет двадцати восьми. Жёсткое волевое выражение его лица с мощным, выдававшимся вперёд подбородком привлекало внимание. – Но до переката всё же надо дойти – до него не так уж далеко осталось. Если никого не найдём, возвращаемся. А там… Пожалуй, надо и левый берег проверить.
– Если бы не охота на кабанов, они бы от нас не ушли, – сказал хромой.
– Всё правильно, Пауль, не ушли бы, – согласился Гюнтер. – Но если бы да кабы. Всё не предусмотришь и наперёд знать не можешь.
– Я боюсь, не случилось бы в Гросхаузе ещё чего-нибудь, пока мы тут ходим, – продолжал хромой.
– Смотри, накаркаешь, – сказал Гюнтер. – Что там может случиться? И Клаудиа и Патриция предупреждены, они наготове. В военной подготовке они не уступят тебе, а по стрельбе ты им в подмётки не годишься. К тому же они знают, что за малейшую промашку им не поздоровится. Нет, в Гросхаузе всё должно быть в полном порядке.
– Тех пять чертовок я ещё могу понять, но то, что с ними ушла Илона, уже выше моего разумения! – вступил в разговор третий мужчина.
– Я обязательно её найду, Фридрих, и верну себе, – сказал Гюнтер. – Как же мне без неё? У вас у обоих жёны, а я остался один – бобыль бобылём.
– И что ты сделаешь с ней, когда вернёшь?
– Что сделаю? Кожу, конечно, я слишком сильно портить ей не буду – зачем мне уродливая жена, но сотни полторы розог она у меня попробует – не за один день, а за неделю.
– А с остальными? – спросил Фридрих.
– Прежде всего я выпытаю, кто затеял побег. Скорее всего, это Марион, она среди них самая ретивая. Когда она окажется в моих руках, то пожалеет, что на свет родилась. Ну и другим тоже достанется, ответят за все причинённые нам тяготы. Я им такие нормы добычи назначу, что они с утра до вечера из Дуная вылезать не будут.
– Ну, без того чужака, следы которого мы обнаружили напротив Грюненсдорфа, дело не обошлось, – сказал Пауль. – Это он, он спровоцировал побег. Сговорился как-то с этими окаянными вдовами и увёл их за собой.
– Да, хотелось бы поговорить с ним один на один, – несколько задумчиво произнёс Гюнтер. – Намотал бы я его кишки на штык, полдня бы он у меня орал, смерти просил.
Они развязали рюкзаки, достали вяленую рыбу, орехи, какие-то ломти, похожие на хлеб, и стали обедать, запивая трапезу водой из родника.
Покончив с едой, набили трубки табаком, покурили, затем поднялись, собрали вещи и оружие и один за другим скрылись за деревьями.
Подождав немного, Сергей двинулся за ними. Он преследовал их несколько сот метров, дожидаясь удобного момента. Наконец замыкавший цепочку хромой коммандос приотстал, что-то поправляя в обуви. В то же мгновение Сергей неслышно приблизился к нему и, словно кувалдой, ударил кулаком по шее. Коммандос обмяк, Сергей подхватил его, взвалил на плечо и вместе со своей ношей растворился в лесных зарослях.
Когда, запутав следы, он опустил коммандос на землю, тот был ещё без сознания. Сергей похлопал его по щекам, облил лоб и виски водой из фляжки – всё было бесполезно.
«Перестарался, – подумал он. – Надо было полегче его». Не зная, как ещё можно привести пленника в чувство, он разжал ему зубы и влил в рот немного крепкой спиртовой настойки зверобоя. Коммандос поперхнулся, закашлялся и открыл глаза.
– Тише, Пауль, – сказал Сергей. – Кашляй, но не так громко.
Пауль вытаращил на него глаза и снова забился в кашле. Пришлось зажать пленнику рот.
– Ну, всё? – спросил Сергей, когда коммандос перестал дёргаться под руками.
Тот утвердительно моргнул, и юный гигант снял руку с его рта.