Вскоре появились обе женщины, и Игорь вышел им навстречу. Марион в изумлении округлила рот; мужчина приложил палец к губам.
– Тсс, – произнёс он. – Пока ни слова. Марион, я тот, кто устроил побег из Грюненсдорфа. Я слышал ваш утренний разговор с Гретхен. Он произошёл после того, как вы, Марион, упали в воду. Помните, о чём вы говорили?
– Хорошо помню.
– Между прочим, вы сказали, что хотели бы быть вместе с Францем и Эгоном. Правильно ли я понял: вы не против того, чтобы покинуть Грюненсдорф?
– Я день и ночь мечтаю об этом.
– А что думает по этому поводу Гретхен?
– То же самое, что и я.
– А остальные три женщины?
– Их только сегодня утром попотчевали хлыстом. Роза, перед тем как пойти за орехами, сказала, что если бы не дочка, она повесилась бы на первом суку. У двух других настроение не лучше.
– Самоубийство – не выход из положения. Я предлагаю вам гораздо лучшее: уйти вместе со мной. Не буду скрывать – нам будет нелегко, особенно первое время.
Игорь вздохнул, обведя обеих взглядом.
– Я обрисую вам ситуацию. Мы прибыли сюда из-за моря на корабле. У нас был бой с коммандос. Вы знаете, большинство из них погибли. Я в том бою был тяжело ранен, лошадь вынесла меня куда-то в лес, где я отлёживался довольно долгое время. Мои товарищи не смогли найти меня, и корабль ушёл домой. Когда я остался один, некоторое время мне, откровенно говоря, было очень даже невесело. Потом, переломив себя, я решил добраться до дома, обогнув море кругом. Но поход отложил до весны. Выздоровев же, явился сюда, чтобы посмотреть, как вы живёте. Ну и насмотрелся!
Взглянув на Марион, Игорь хотел продолжить, но она перебила его.
– Как вас звать? А, Игорь! Я иду с вами. Думаю, остальные девочки скажут то же самое. Когда отправляемся, прямо сейчас? Ах, надо дождаться ночи! Правильно, ночь самое подходящее время для бегства. Мы уйдём, а Гюнтер и его пособники пусть сами купаются в Дунае.
– Илона рассказала мне, что женщины Гросхауза занимаются только домашним хозяйством и участвуют в военных учениях. А вы что-нибудь можете сказать о них?
– Лишь то, что их вполне устраивает нынешняя жизнь, – сказала Марион. – Едва нас выгнали из Гросхауза и мы переселились в шалаши, как они сразу стали чваниться перед нами. Кроме насмешек, редко что ещё можно услышать от них. Однажды в ветреный день моя сеть в реке оказалась почти пустой. Так Клаудиа, жена хромого, лично сама высекла меня, нанеся пятнадцать ударов вместо положенных десяти. Била с остервенением, до крови, сначала хлыстом, а потом рукояткой от него. О, эти дамочки как нельзя лучше подходят своим муженькам.
– Ну и пусть тогда они с ними остаются. Ещё я хотел спросить: есть ли на реке достаточно удобный брод – не против Гросхауза, где вы рыбачите, а где-нибудь в другом месте?
– Есть такой, – ответила Илона, – километром ниже по течению реки.
– Очень хорошо. Тогда сбор на берегу возле этого самого брода. Отправляйтесь к нему сразу, как стемнеет. С собой берите продукты и тёплую одежду, если она имеется. Будет хорошо, если вы захватите также котёл для приготовления пищи и одну рыболовную сеть. Больше ничего брать не надо, чтобы не обременять себя лишней поклажей.
Игорь замолчал, о чём-то размышляя, потом поднял глаза на Илону.
– Последний вопрос: как скоро Гюнтер забеспокоится о лично вашем исчезновении? Ведь вы его жена.
– Возможно, не раньше завтрашнего вечера. Вчера он меня избил, и прошлую ночь я провела в одном из пустых домов. Он будет думать, что я продолжаю где-то прятаться от него. И это ещё не всё. Завтра рано утром они собираются охотиться на кабанов и вряд ли вернутся до ночи. Шум могут поднять только те две клуши из Гросхауза. Но одни они ничего сделать не смогут.
Встреча у брода состоялась вскоре после наступления сумерек, когда стало уже достаточно темно. Небо было закрыто плотной низкой облачностью, и тем не менее Игорь своим охотничьим зрением ухитрялся различать и опушку леса, и рельеф местности на сотню метров вокруг.
Заслышав шаги приближающихся людей, он тенью скользнул им навстречу и, завидев их, остановился. Они же, не замечая его, продолжали приближаться. Шесть женщин и пятеро детей – столько, сколько и должно быть. Пропустив их мимо себя, он подождал немного, прислушиваясь, не идёт ли кто ещё. Но никто больше не появлялся.
Убедившись в отсутствии слежки, он поспешил вслед за беглянками. К броду подошли почти одновременно. Ему пожелали хорошей ночи, он ответил тем же и позвал Тарзана и Казбека. Все были потрясены появлением коня, так как до этого никому из них не доводилось видеть лошадей. Игорь несколькими словами объяснил, что это за животное, сказал, что оно вполне безобидно, не надо только подходить к нему сзади. Чтобы показать, насколько конь безопасен, Игорь для наглядности сел на него верхом и затем спрыгнул наземь.
Четверть часа заняла переправа через брод. На левом берегу Игорь забрал у женщин большую часть поклажи и навьючил её на Казбека. На него же посадил двух четырёхлетних детей, поместив их в корзины, развешанные на обе стороны, и за пояс подвязав к седлу. Двух самых маленьких детишек женщины несли по очереди. Семилетний малыш, распоряжавшийся у костра в Грюненсдорфе, долго шёл наравне со всеми. По всей видимости, он пытался играть роль взрослого человека. Заметив, что мальчик начал оступаться на неровностях почвы и глаза у него закрываются прямо на ходу, охотник приблизился и дотронулся до него рукой.
– Как звать тебя, мальчуган?
– Макс, – последовал ответ.
– А кто твоя мать?
– Марион.
– Хорошая у тебя мать: умная, красивая и мужественная. Вот что, Макс. Ты видишь, я веду на поводу лошадь, это отвлекает меня, а надо быть внимательным, чтобы не пропустить приближения врагов. Давай, взгромождайся мне на плечи. Ты будешь моими глазами и ушами. В случае чего сразу предупредишь меня.
– Это действительно необходимо – сидеть у вас на плечах?
– А ты как считаешь?
– Не знаю. Возможно, так и надо.
– Я считаю, что надо именно так, – сказал Игорь и посадил мальчика на себя.
– Как тебе там? – спросил он.
– Неплохо, – ответил Макс.
– А сверху далеко видно?
– Достаточно далеко.
Игорь увидел, что Марион смотрит на него.
– Вам тяжело, – сказала она.
– Нет, нисколько.
Не прошло и пяти минут, как Макс начал клевать носом, потом, уснув, стал валиться то вперёд, то в сторону, и охотник переместил его на руки. Он улыбнулся, почувствовав на шее тёплое дыхание малыша, и перестроил шаг так, чтобы того покачивало, но не трясло. Мальчик не проснулся, даже когда остановились на отдых, и Игорь опустил его сначала на землю, а потом переложил на свою расстеленную куртку.
Левый, пойменный берег был значительно удобнее для перехода, чем правый, кошачье зрение позволяло Игорю различать дорогу, и они двигались без особых помех. Он чувствовал нервное напряжение спутниц, но не подавал виду, будто замечает в них что-то необычное. Однажды только он приблизился к Илоне и спросил:
– Волнуетесь?
– Н-не то слово, – возбуждённо ответила она. – У меня зуб на зуб не попадает, я как в лихорадке. Вы знаете, до сих пор, до вашего появления, от коммандос ещё никто не уходил.
– Успокойтесь, всё будет хорошо, – сказал он и взял её руку – с красивыми точёными пальчиками, узким изящным запястьем. – Вы чувствуете, как я спокоен? Я уверен в благополучном завершении нашего путешествия. Тем более что коммандос своей охотой на кабанов дают нам большую фору. Ну и, я думаю, в погоню они, как и в прошлый раз, пустятся по правому берегу Дуная. А это опять-таки даст нам дополнительную возможность избежать каких-либо осложнений.
– Хорошо рядом с вами, – сказала Илона. – Ваша уверенность в удаче передаётся мне самой. Словно какая-то успокоительная сила переливается через вашу руку – меня даже трясти перестало.
* * *
В течение ночи ещё дважды устраивали привал. Когда забрезжило, снова остановились на отдых. Женщины и дети быстро уснули, а Игорь полез в реку ставить сеть. Затем, выбрав место чуть ниже стремнины, принялся забрасывать невод.
Проверив сеть, он опять поставил её поперёк реки. Пойманной рыбы вполне хватило бы на завтрак, но ему хотелось внести какое-нибудь разнообразие в утреннее меню. Вооружившись луком и стрелами, он отправился разведать пойму. На опушке леса Тарзан поднял какую-то птицу немного меньше утки, и Игорь подстрелил её влёт. Охотник не знал, как она называется, но по форме тела, по удлинённой шее определил, что это не хищник. Вернувшись к берегу, он увидел ещё спящий лагерь.