Глава 3
ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ ИСТРЕБИТЕЛЯ-АСА
Ханс-Йоахим Марсель родился 13 декабря 1919 года и был настоящим берлинцем. Он попал в Африку весной 1941 года в качестве офицера-кадета при I/JG 27 капитана Эдуарда Ньюмана. Его первые полеты над иностранной землей сделали ему репутацию за беспечное обаяние.
Как-то в полете из Триполи до будущей боевой базы в его «Ме-109» возникли проблемы в моторе, и он был вынужден сесть в пустыне, не долетев 500 миль до места назначения. Его эскадрилья кружила над ним в небе, пока летчики не убедились, что с ним все в порядке, затем продолжили полет на восток.
Оставленный в одиночестве, Марсель вначале полдня добирался на попутном итальянском грузовике, а потом, посчитав, что это слишком медленный способ передвижения, попытал счастья на взлетной полосе. Безуспешно. Никто не имел понятия, когда какой-либо самолет, направляющийся в Бенгази или в Дерну, остановится здесь. В конце концов он добрался до генерала, командующего складом на главной дороге на фронт, и сумел убедить, что, как командир звена, он обязан завтра участвовать в операции.
– Нельзя ли одолжить у вас быстроходную автомашину?
Рвение и дерзость молодого человека понравились генералу, и он отдал ему свой «опель-адмирал» вместе с водителем.
– Ты рассчитаешься со мной пятьюдесятью сбитыми самолетами, Марсель! – сказал он на прощание.
– Предоставьте это мне, господин генерал! – ответил тот.
Всю ночь проведя в дороге, он с гордостью въехал на следующий день на аэродром в Газале на генеральской машине. Командир его эскадрильи, старший лейтенант Герхард Гомут был ошеломлен: остальные самолеты эскадрильи после промежуточной посадки провели ночь в Бенгази и сами прилетели лишь два часа назад. Марсель покрыл 500 миль «пешком» почти с той же скоростью, что и другие летчики на «Ме-109».
Еще один типичный случай произошел по пути. Машине пришлось остановиться для заправки горючим, и Марсель воспользовался возможностью получить жалованье. Но когда полевой кассир вознамерился было поставить печать в его расчетной книжке, Марсель воспротивился:
– Прошу вас, не здесь! Это место надо оставить свободным.
Эта страница отводилась для регистрации наград, и на ней уже была сделана запись о награждении Железным крестом 1-го класса.
– Рассчитываешь на что-то большее? – спросил кассир.
– Естественно.
Поэтому кассир, оставив даже большее место, сказал с улыбкой:
– Теперь тебе хватит места для дубовых листьев, мечей и всего остального!
В двадцать один год Марсель называл себя «самым старым офицером-кадетом в люфтваффе». Быть ему долго в лейтенантах из-за нелицеприятных записей в личном деле. Такие фразы, как «бравада и трюкачество во время тренировок» и «нарушения правил полета», создавали плохое впечатление у боевых командиров, которые сами добавили в его дело забавный упрек в «воздушных непристойностях». К нему приклеилась плохая репутация, вызывающая недоверие у каждого нового командира и не исчезнувшая даже после того, как он доказал свою цену первым успехом в бою с британскими истребителями над Английским каналом.
Теперь в Африке он стремился доказать, что является хорошим летчиком-истребителем. Над Тобруком он сбил первый самолет своей эскадрильи, 3/JG 27, на этом новом театре. Это был «харрикейн». Но хотя это считалось хорошим достижением, он был нетерпелив, набивая себе руку в непрерывных пике прямо в глубь британских частей, и часто возвращался на базу с изрешеченным пулями самолетом.
Вновь и вновь удача была с ним. Однажды пули пробили его кожаный шлем через секунду после того, как он наклонился вперед. После другой схватки над Тобруком ему пришлось совершить вынужденную посадку на ничейной земле, но он пробрался к германским окопам. Потом, когда его мотор заклинило, а обзор полностью закрыло из-за брызг масла на стекло, он рухнул на своей базе. Для его командира группы это было уже слишком, и он вызвал летчика к себе.
– Вы остались в живых, – сказал Ньюман, – только потому, что вам повезло. Но не думайте, что так будет продолжаться бесконечно. Можно перенапрячь свою удачу, как и перегрузить самолет!
Майор Ньюуман хорошо видел не только огромный потенциал и боевой дух молодого человека, но и отсутствие в нем лоска и дисциплины. Он понимал, что его задача – не обескуражить, а научить летчика, добавить к мужеству еще и благоразумия.
– У вас есть данные стать классным летчиком, – добавил он. – Но чтобы им стать, нужны время, зрелость и опыт – определенно больше времени, чем у вас останется, если будете продолжать в том же духе.
Марсель понял сказанное и пообещал вести себя лучше и работать над собой. Только он не собирался отказываться от своего метода атаки. Вместо того чтобы нападать на соперника с хвоста, как его учили в летной школе, он чувствовал, что пилот должен полностью владеть своей машиной, чтобы вести огонь из любой позиции. То есть не только летя по прямой и на одной высоте с объектом, но и при развороте, наборе высоты и даже во вращении.
В этом преуспели немногие летчики: в таких ситуациях большинство безнадежно упускало противника. Сам он, однако, имел чувство времени и дистанции, которое после длительных тренировок позволило ему точно рассчитывать момент начала стрельбы. Часто, когда 3-я эскадрилья возвращалась домой с операции, он просил разрешения выйти из строя для ведения ложных атак на своих товарищей, тем самым практикуясь в прицеливании под любым углом.
Для совершенствования мастерства ему понадобилось целое лето 1941 года. Но 24 сентября он получил первую награду, когда впервые сбил пять вражеских самолетов за один день: утром – «мартин-мэриленд», после полудня во время бешеного соревнования во вращениях, длившегося полчаса между Халфайя-Пасс и Сиди-Барани, – четыре «харрикейна». Вновь и вновь он вместе со своим звеном врывался в строй британских самолетов и рвал его на куски. Двадцать третий самолет был сбит, когда, вытянув вражеский истребитель из защитного круга, он погнался за ним и уничтожил над Сиди-Барани.
Затем наступил сезон дождей, отчего германские авиабазы затопило, а после этого началось британское осеннее наступление 1941 года, которое отбросило Роммеля назад к исходной точке. Однако Марсель продолжал летать и в феврале 1942 года после сорока девяти побед был награжден Рыцарским крестом. В апреле его повысили в звании до старшего лейтенанта, а в начале июня дали в командование 3-ю эскадрилью. Одновременно капитан Гомут получил под свое начало I Gruppe, а майор Ньюуман – Geschwader. Теперь JG 27 в полную мощь осуществляла поддержку решающего наступления Роммеля.
С восхождением звезды Марселя его желтый «14» стал такой же легендарной путеводной звездой среди германских и итальянских войск, как и танк Роммеля. 3 июня, как мы уже знаем, он сбил шесть «кертисов-томахо» из южноафриканской эскадрильи за двенадцать минут, тем самым гарантировав «Ju-87» из StG 3 продолжение их налета на Бир-Хашейм. Но хотя их бомбы и поражали объекты, этот южный опорный пункт британской линии Газала с хитроумным размещением дотов, окопов, противотанковых и противовоздушных позиций, насчитывающих 1200 единиц, все не сдавался. Поскольку дальнейшее продвижение войск Роммеля было под угрозой, он ежедневно обращался к «Fliegerffihrer Afrika» генерал-лейтенанту Хоффману фон Вальдау с просьбой ввести в бой «Штуки».
Но и враг понимал, что на карту поставлено многое. Вице-маршал авиации Конингхэм непрерывно бросал свои истребители, истребители-бомбардировщики и бомбардировщики из пустынной воздушной армии в бой против германских налетчиков и их баз. Тяжело пострадала StG 3 Зигеля, в которой за неделю было потеряно четырнадцать «Ju-87». А самым худшим было то, что собственные атаки велись впустую, потому что наземные войска не поспевали за ними. Несмотря на все просьбы со стороны его командиров, Роммель не стал нужным образом укреплять осажденные войска, и генерал фон Вальдау с раздражением докладывал Кессельрингу, что из-за отсутствия координации налеты «Штук» были практически бесцельными и необоснованно дорогими.
Кессельринг немедленно прилетел для встречи с Роммелем и высказал претензии. Вследствие этого Роммель ввел в бой 135-й зенитный полк полковника Вольца, который только что отражал яростные атаки британских танков на восточном германском фланге. Когда и это не помогло, ему пришлось снять боевые группы с направления главного удара, перевести их на север и также бросить в бой против «проклятой дыры в пустыне».
Наконец, наземные атаки привели к успеху, и 9 июня, то есть через целых две недели после начала германо-итальянского наступления, «Штуки» вновь стали громить Бир-Хашейм. Батарея в полутора милях к северу от крепости подверглась тяжелому удару, и тем же вечером фон Вальдау докладывал Роммелю: «Против Бир-Хашейма совершено 1300 боевых вылетов в поддержку вашей армии». Но на следующий день было приказано провести еще три налета всеми наличными бомбардировщиками. Для их подкрепления Кессельринг прислал группы «Ju-88» из LG1 из Греции и с Крита.