хозяину, правда неизвестно, что при этом будет с самим демоном…
– А если и демона и хозяина души осветить?
Офелия с удивлением уставилась на Заэля, замерев на секунду, за что тут же поплатилась: оранжевая полоса коснулась руки, и Офелия зашипела от боли, но сразу послала смертельное проклятье на обидчика. Спрятавшись обратно за высокой могильной плитой, Офелия перевела дух и честно призналась:
– Понятия не имею, чем может увенчаться эта затея, никому такое раннее в голову не приходило. Как бы там ни было, но не побежим же мы сейчас в церковь за святой водой, в самом деле. Должен быть какой-то другой выход.
– Увенчаться, ― пробормотал себе под нос Заэль, тяжело прислонившись к дереву и лихорадочно соображая.
Неподалеку от них он заметил ползущего по земле Якоба, который пытался с минимальными потерями покинуть поле боя. Он смешно перебирал ножками и охал каждый раз, когда шары смерти пролетали в опасной близости от него. Заэль усмехнулся на миг, глядя вслед Якобу, а потом вдруг хлопнул себя по лбу. В голову пришла безумная мысль.
– Якоб! ― проорал Заэль священнику, уворачиваясь от очередной фиолетовой вспышки. ― Венчай нас!
– Χ Ξ Σ!? ― это орали в один голос Якоб с Офелией. Оба замерли на ходу в странных позах и имели на лицах одинаково глупые выражения.
– Венчай нас, немедленно!
– Что, прямо здесь?
– Прямо сейчас!
Якоб, запутавшись в своей рясе, замер и оставил на время попытки выбраться из-под одежды и ползти дальше.
– Но как же ритуал? Сначала вы должны причаститься и только потом…
– Якоб! Просто сделай это, сейчас же, во имя всего святого!
– Что ж… Хорошо… хорошо, ― бормотал Якоб, вытаскивая откуда-то потрепанную книжицу. ― Что ж, тогда… Возьмитесь за руки…
– И как ты нам предлагаешь это сделать? ― с истеричными нотками в голосе спросил Заэль. Держаться за руки в такой недружелюбной обстановке было весьма затруднительно.
– Дабы связать вас семейными узами, должно вам быть рука в руке, покуда…
– Ладно, бог с тобой! ― прорычал Заэль, хватая левой рукой Офелию и правой отражая град поджигающих заклинаний. ― Давай быстрее!
– Благословен Ты, Господи, Боже наш… ― монотонно затвердил Якоб.
– А тебе не пришло в голову, что сначала следует спросить у меня? ― тем временем шипела Офелия.
– Вот пусть Якоб тебя и спрашивает, ― усмехнулся Заэль, как раз когда священник вопрошал к волшебнице стандартной формулировкой "согласны ли вы…" ― Прости, милая, некогда делать красивое предложение руки и сердца. Отложим это на более спокойный момент, ага? А ты сделаешь вид, что очень удивлена, немного поотнекиваешься, но потом растаешь и примешь мое предложение, договорились?
– Согласны ли вы, Заэль, ― продолжал Якоб, перекрывая страшный треск взорвавшегося дерева.
– Согласен, я давно согласен! Только побыстрее давай!
Тут Якоб запнулся и принялся что-то искать на земле.
– Ну что такое?
– Крест надо поцеловать. А мой упал где-то тут в траве…
Заэль зарычал от негодования и одним взмахом руки срезал своими когтями-лезвиями крест с ближайшего надгробья, после чего всучил его ошеломленному священнику.
– Вот тебе крест! Заканчивай уже!
Якоб покачнулся под тяжестью каменного креста, но послушно вцепился в него обеими руками и продолжил:
– Венчается раб Божий Заэль и раба Божия Эльза, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, ― тараторил Якоб, очень нелепо выглядевший с большим крестом в руках. ― Объявляю вас мужем и женой. Скрепите свой брак поцелуем любви, о дети мои!
Именно в этот момент взрывная волна сбила Заэля с ног, и он кубарем покатился по земле, по-прежнему не разжимая рук и оттого увлекая за собой Офелию. Они откатились метров на пять, свалившись в канаву. Заэль ползком придвинулся вплотную к Офелии и низко склонился над ее лицом.
– Ну что, теперь я могу тебя поцеловать?
Ответом ему была еще одна звонкая пощечина.
– Ну а сейчас-то за что!?
– Ты мне руку вывихнул!
– Виноват, ― хохотнул Заэль и пробежался пальчиками по плечу, нашептывая залечивающие заклинания. ― Ну что, я прощен, теперь к тебе можно приставать?
Офелия молча притянула его к себе и коснулась губ.
Если бы это был обычный поцелуй, то Заэль сейчас бы потерял голову от переизбытка эмоций, но по горлу его словно потек жидкий огонь: процедура возвращения души к своему хозяину оказалась крайне неприятной и болезненной. Когда последняя огненная частичка закончила свой путь, Заэль закашлялся и уткнулся в сырую траву, скорчившись от острой боли в груди. Переведя дух, он перевернулся на спину, пытаясь избавиться от цветных пятен перед глазами. Аромат трав ударил в нос так резко, что от новых запахов вскружилась голова. Мягкий ветер прошелся щекоткой по лицу и донес откуда-то издалека пряный воздух невероятно пахнущих цветов. Неподалеку в лесной чаще зашелестели листьями деревья, их нежный шелест ласкал слух и умиротворял душу. Заэль смотрел далеко ввысь, в стремительно чернеющее небо, где пульсировали яркие звездочки, и чувствовал, как радостно бьется его сердце, наполняя жизнью каждую клеточку тела.
– Хорошо-то как, ― невольно вырвалось у волшебника, оглушенного внезапной остротой чувств, о которой он уже напрочь забыл. ― Ты видела, какие сегодня яркие звезды? Поразительно! Не помню, чтобы наблюдал когда-нибудь такое чистое небо. Ой, соловей поет, слышишь?
– Позже наслушаемся, ― усмехнулась Офелия, поднимаясь на ноги и спешно отряхиваясь от листьев и травы. ― Давай быстрее отправим на тот свет этих голубков, больно долго земля носила на себе их жалкие тушки. Я смогу полностью уничтожить Арону, только когда ты разберешься с Киоррой, у меня будет доля секунды ее смятения, чтобы поймать момент. Так что ты уж постарайся не затягивать с этим, ― с этими словами она быстро чмокнула Заэля в кончик носа и стрелой полетела на Арону.
Заэль тяжело вздохнул и тоже поспешил навстречу Киорре. Тело пело от удивительной легкости и остроты ощущений. Вернувшаяся на место душа фейерверком взорвалась в груди, растекаясь энергией, которой теперь было так много, что ее излишки скапливались на кончиках пальцев сиреневыми огоньками, готовыми в любой момент сорваться и полететь в противника.
Заэль прикрыл глаза и сосредоточился на формировании мощного смертного шара в ладони. Это получилось так легко, что волшебник только диву давался, но впадать в ступор было некогда.
– Уничтожить его, ― прошептал Заэль, обращаясь к смертному шару, который пульсировал в его руке, как живое существо.
Да он и был в каком-то смысле живым существом: средоточие злобы и гнева волшебника, стекающего по магическим струнам тела в единое целое, формируя такую плотную оболочку магии, что держать ее в руке уже было решительно невозможно. Заэль и не стал.