Один из его свиты откашлялся и напомнил ему, что его высочество герцог недавно упоминал маркграфа Карабаса.
– Ах да, конечно, – сказал Бат, невольно подражая голосу отца. – Маркграф Карабас. И что, дорогая сестричка, ты знаешь об этом таинственном маркграфе?
Она не ответила, и он ударил ее сильнее, оставив на коже чуть заметный красный след.
– Что ты знаешь об этом маркграфе? – требовательно спросил он, оставив прежний галантный тон, и снова поднял сзой кнут.
Она пожала плечами.
– Что ты ожидаешь услышать о нем? – Она бросила многозначительный взгляд на Алте-Весте. – Он обладает большой властью. Сейчас ты на его земле. О чем еще ты хочешь узнать?
– На его земле? – переспросил Бат, затем разразился смехом. – Каким же потрясением это, должно быть, оказалось для Леве. Бедный полковник угрожал расстроить мои планы, а, вернувшись домой, обнаружил, что земля под ногами уже не принадлежит ему! Восхитительно! – Он подмигнул ей. – Возможно, дорогой папочка не так глуп, как я думал.
– Возможно, – безжизненным голосом отозвалась она, совершенно неуверенная в здравом уме присутствующих.
Он нагнулся к ней, обхватил ладонями ее лицо и провел большим пальцем по губам.
– А ты, Катарина, – сказал он так тихо, чтобы только она могла услышать, – ты должна приложить максимум усилий и быть милой со мной, потому что, невзирая на маркграфа Карабаса, земля у тебя под ногами будет моей. Мне придется проявить осторожность и не обстреливать Алте-Весте слишком жестоко. Тогда я смогу использовать ее как, скажем, охотничий домик, чтобы ты и я, и вся наша счастливая семья могла часто посещать ее.
– Отец не позволит…
– Отец обсудит этот вопрос с моей покойной женой.
Снова залаяли гончие, но этот раз ближе. Она услышала, как кто-то с треском пробирается сквозь подлесок, не заботясь о том, чтобы спрятаться, а думая только о том, чтобы скорее бежать. Собаки опять залаяли, затем последовал полный ужаса человеческий крик. Бат самодовольно усмехнулся.
– А я сказал тебе, на кого охочусь?
– Ты злобное животное!
На опушку, спотыкаясь, выбежал измученный человек. Прошло несколько минут, прежде чем она узнала в искаженном ужасом лице знакомые черты. Эбер, красильщик, бежавший преступник. Они считали, что он направился на север. Неужели Бат загнал его так далеко на юг?
– Ваше высочество, пощадите! – задыхаясь, прокричал он, пытаясь ухватиться за уздечку лошади Бата, но тот со злостью ударил его рукояткой кнута. – Ваше высочество, я сделал то, что вы приказали! Вы обещали! Вы дали мне слово, что меня не повесят.
Бат широко раскинул руки, словно даруя милость.
– Тебя и не повесят, – с благожелательной улыбкой, заявил он.
– Бат! – воскликнула Катарина. – Это…
– Не твое дело, – закончил брат за нее. А Эберу сказал: – Видишь тот холм у горизонта? Сможешь добежать туда?
– Да, да.
Бат долго пристально смотрел на задыхающегося, кашляющего человечка, затем изобразил на лице недоумение и указал рукой на холм.
– Ну?
Эбер, красильщик, бросил на Катарину взгляд, полный мрачного смирения и совершенно лишенный вызова, он, казалось, не узнал ее. Грудь его вздымалась, жадно вдыхая воздух. Затем он, спотыкаясь, бросился бежать.
Обер-егермейстер, держа собак на привязи, быстрым шагом вышел к опушке леса. Только от того, что она находилась рядом с ними, желчь подступила к горлу Катарины. Она бросила взгляд на молодого человека, с трудом удерживающего собак, и спросила:
– Где Рига? – Голос ее прозвучал натянуто – ей с трудом удавалось сдерживать свои чувства. Она уже давно мечтала свести счеты с человеком, спустившим псов на Густава.
– Рига? – переспросил ее брат.
– Что случилось с Ригой, твоим старым обер-егермейстером?
Он пугающе долго удерживал ее взгляд, затем сказал:
– Что-то не припомню никого по имени Рига.
Женщина, находившаяся среди его свиты, засмеялась.
– Ничего по имени Рига, так будет точнее, – бросила она, обращаясь к остальным мужчинам. Они нервно присоединились к ее смеху.
Катарина взглянула на женщину, которая была любовницей Бата и чьи извращенные вкусы, по слухам, вполне соответствовали склонностям ее любовника. Если пустота ее глаз могла служить подтверждением, то слухи эти были вполне обоснованны. Бат искоса посмотрел на бегущего в отдалении человека. Красильщик преодолел почти полпути до холма. Бат нетерпеливо потянул за поводья бьющего копытами коня.
– Лунц, – начал он, – спусти…
– Бат, нет. Позволь бедняге бежать дальше.
Он бросил на сестру полный отвращения взгляд и повторил:
– Лунц, спусти собак.
С оглушительным лаем псы устремились за насмерть перепуганным человеком, бегущим по полю. Катарина подумала, что если бы даже они не взяли его след, то почувствовали бы запах страха.
Бат дернул за поводья и поскакал прочь, не попрощавшись с ней. Его сопровождающие с шумом последовали за ним. Все, за исключением Фредерика Августа. Мальчик задержался и посмотрел на нее с печальной улыбкой.
– Я рад, что ты не умерла, тетя Кэт, но мне бы так хотелось, чтобы и мама была жива, – сказал он, затем в глазах его появилось выражение ужаса, и он, напуганный собственной смелостью, поспешил вслед за остальными.
Катарина, совершенно запыхавшись, бежала до тех пор, пока не добралась до конца тропы. Она приникла к дубу, глотая прохладный зимний воздух и изо всех сил стараясь не слышать криков, доносившихся до нее вместе с запахом можжевельника. Казалось, не было способа противостоять, не было возможности остановить ее брата, это адское отродье. Он знает, что она жива! Боже милосердный, Боже милосердный, как скоро он сумеет обнаружить Изабо.
А казалось, что у ублюдка, единственного человека во всем Таузендбурге, кто по-настоящему заслужил это прозвище, скоро не будет возможности поступать так, как он пожелает. Она знала, что он однажды унаследует герцогский титул отца, но ей всегда казалось, что этот день наступит не скоро. Она подумала о своем безумном брате как о высшей власти в Таузенде, как о человеке, слово которого закон, который ни перед кем не отчитывается за свои действия, разве что перед далеким безучастным императором. Крохотный росток надежды превратился в ничто.
Катарина никак не могла унять дрожь, словно все ее существо не желало принять безысходность создавшегося положения. Стук копыт вернул ее к реальности. Она резко оттолкнулась от дерева, готовая бежать, но увидела Александра и, подобрав юбки, бросилась ему навстречу.
Он соскочил с лошади и заключил ее в объятия.
– С тобой все в порядке? Когда ты не вернулась… – Она всхлипнула, приникнув к его плечу, и ощутила, как возрастает его беспокойство. – Кэт! Тебе…