скот, молодняк, скупали мясо у населения. Но все равно не хватало, начали закупать в других регионах. Израсходовали фонды, выделенные на строительство, образование, здравоохранение. В декабре отрапортовали — перевыполнено! Увеличили производство в 3,8 раз! Хрущев всюду ставил в пример Ларионова и Рязанскую область. Но… на следующий год ее заставили взять еще более высокий план. А она не смогла дать почти ничего, потому что и скот забила, и все средства истратила. Ларионов покончил самоубийством.
А после возвращения из США Хрущев воспылал настоящей страстью к кукурузе. Объявил ее панацеей для решения всех проблем. Полетели предписания увеличивать ее посевы, распахивать под нее пастбища и поля, где выращивались другие культуры. Ее провозгласили «царицей полей», плакаты призывали молодежь на «кукурузный фронт», детей на «пионерскую двухлетку» по кукурузе. Никита Сергеевич требовал сеять ее и в южных степях, и в северных, западных областях. Хотя кукуруза очень капризна. Ей и климатические условия нужны соответствующие, и уход. Но о неурожаях Хрущев даже слышать не хотел. Объявлял: если «кукуруза не родится, то виноват в этом не климат, а руководитель… Надо заменять тех работников, которые сами засохли, и сушат такую культуру, как кукуруза, не дают ей возможность развернуться во всю мощь». И руководители, чтобы не слететь со своих постов, бодро рапортовали о высоких урожаях, шли на подлоги и приписки.
На декабрьском пленуме ЦК КПСС в 1959 г. была начата «вторая коллективизация». Еще совсем недавно, в 1953 г., Хрущев с трибун доказывал, что содержать личные хозяйства, заводить кур, коров, овец, очень хорошо — не только для колхозников, но и для рабочих, служащих. Теперь давалась вполне троцкистская установка, что «мелкобуржуазные» пережитки мешают строительству коммунизма. Личный скот предписывалось «скупить», а подсобные хозяйства и приусадебные участки запрещались. Обосновывалось, что рабочие и колхозники отдают слишком много труда этим хозяйствам. А должны отдавать его на колхозных и совхозных полях. Хотя на самом деле подсобные хозяйства занимали лишь 1,5 % обрабатываемых земель, но обеспечивали всю страну овощами и давали сельским жителям главные средства к существованию.
Стали сказываться и результаты укрупнения колхозов. Поля и фермы получались разбросаны на широком пространстве, связь между ними по разбитым сельским дорогам была плохая, управление налаживалось кое-как. Но Хрущев все еще носился с замыслами «агрогородов» — тем более что в Америке видел процветающие сельские городки, фермы. Напрашивалось решение: строить такие городки в каждом колхозе. Как бы «столицы» на центральной усадьбе. А жителей из отдаленных деревень переселять туда.
Пленум ЦК поручил разработку научным и плановым органам, и в 1960 г. в проектах, подготовленных Академией строительства и архитектуры СССР, впервые появился термин «неперспективные деревни». Перспективными считались селения, где проживало не менее 1–1,5 тыс. человек, остальные — нет. В период до 1979 г. намечалось сократить количество сельских населенных пунктов в 6 раз — с 705 тыс. до 115 тыс. «Неперспективные» ликвидировать, а людей переселить в перспективные. Хрущеву понравилось, новшество начали внедрять в Северо-Западном экономическом районе, потом в Центральном, Волго-Вятском.
Никита Сергеевич одним махом объявил «неперспективной» даже целую отрасль — выращивание льна. Ведь он мыслил «генеральными» категориями, основными показателями: мясо, масло, молоко! Какой там лен, если есть кукуруза? И сахарная свекла — ее всем навязывали для откорма свиней. Хотя льноводство было традиционным русским промыслом! Было связано с текстильной промышленностью, из натурального льна производились лучшие отечественные ткани. Теперь льноводство рушилось.
Но проекты Хрущева наткнулись на препятствия. Жителей «неперспективных» деревень было просто некуда переселять. Дома для них предстояло сперва построить. А колхозы истратили все средства на выкуп техники, какое там строительство. И к тому же, сами руководители колхозов спускали распоряжения на тормозах. Они же были местными, колхозники выбирали их на собраниях. Но выход нашли. Начали преобразовывать колхозы в совхозы. В них директора не выбирались, а назначались райкомами партии. Делали что прикажут. И совхозы были государственными предприятиями, могли строить за счет казенных дотаций. Но эти дотации требовались слишком уж большие, и проект затормозился. Хватались за него урывками, когда находили средства.
Неоспоримой заслугой Хрущева обычно признают программу строительства жилья, знаменитые «хрущевки», когда миллионы людей смогли получить отдельные квартиры. Но… профессор, доктор технических наук В.А. Торгашев в своей работе «Вспоминая СССР» однозначно показал, что и эти успехи — миф. Проблема и впрямь стояла очень остро. После войны 25 млн человек остались без крова. Люди ютились в бараках, общежитиях, обрести хотя бы на старости лет комнату в коммуналке почиталось за великое счастье. Но преодолевать эти трудности начал вовсе не Хрущев, а Сталин. Поставил задачу строить дома упрощенных конструкций, где можно обойтись без лифтов, без сложных инженерных коммуникаций. Такие здания возводились по всей стране, в поселках городского типа 2–3-этажные, в городах — 4–5-этажные.
При Хрущеве в 1955 г. было принято постановление ЦК и Совета министров, предписывающее разработать еще более дешевые проекты домов, уменьшались нормы жилья: вместо девяти — 7 кв. м на человека. При Сталине дополнительные метры полагались на семью, их отменили. В 1956–1959 гг. действительно наблюдался всплеск жилищного строительства. Но объяснялось это тем, что в хаосе измененных планов остановилось строительство многих предприятий, высвободилось большое количество стройматериалов, техники, рабочей силы. Возводили жилые дома и колхозы, разбогатевшие к этому времени. Однако в данный период строились еще не «хрущевки», а старые «сталинки».
А для «хрущевок» купили во Франции производственные линии. Начали собирать их из железобетонных блоков. Крыши вместо шифера делали плоскими, без чердаков, заливая гудроном. Массовое строительство развернулось с 1960 г. Но показатели не повысились, а снизились! Более чем на 20 %. Из-за того же хаоса в планировании. Строительство в сельской местности вообще завалилось. Впрочем, миф возник не на пустом месте. Впечатляющие успехи были достигнуты, но лишь в одном городе. В Москве. С 1956 по 1964 г. жилой фонд столицы удвоился! Сюда были брошены все ресурсы, и для показухи, для средств массовой информации, для иностранцев, получилось то, что надо. Во всех других местах жилищная проблема, наоборот, обострилась.
Но инициативы продолжали сыпаться из Хрущева, как из дырявого мешка. Не успели осмыслиться решения декабрьского пленума по сельскому хозяйству, как 13 января 1960 г. вышло постановление Верховного Совета и ЦК, упразднявшее Министерство внутренних дел СССР. Никита Сергеевич решил, что для милиции достаточно министерств в союзных республиках, и они переименовывались в «Министерства охраны общественного порядка». А еще через два дня удар обрушился на Вооруженные силы. Причем уже не первый.
Еще Сталин в конце жизни решил сократить Вооруженные силы на полмиллиона человек, 10 % от их численности. Сделать это предполагалось плавно, безболезненно, за 3 года. Но проводили сокращение уже без него, и Хрущев увеличил процент сокращаемых вдвое, армия и флот уменьшились на 989 822 человека. Когда в СССР появились стратегические ракеты и атомные подводные лодки, Никита Сергеевич пришел к выводу: бомбардировочная авиация, тяжелая артиллерия, надводные корабли, больше не нужны. Лишние затраты. А авианосцы Хрущев называл «оружием