– Похоже, дождь не окажется затяжным, если будет вообще, – упрямо сказала она. – Я выезжаю через полчаса. Да, лорд Филдинг внизу или уехал?
– Его милость отбыл, миледи.
– Ты не знаешь, он далеко уехал или находится где-то в поместье? – спросила Виктория, не в состоянии скрыть отчаянную тревогу в голосе. Несмотря на ее решимость думать о Джейсоне как о чудовище и относиться к нему с должным равнодушием, ей вовсе не хотелось встречаться с ним именно сейчас, когда ее чувства были в расстройстве.
Кроме того, она была почти уверена, что он прикажет ей остаться дома и не позволит выехать в преддверии грозы. А ей обязательно было нужно выбраться хотя бы на время из дома. Обязательно!
– Лорд Филдинг велел запрячь фаэтон и уехал, сказав, что ему предстоит сделать ряд визитов. Я собственными глазами это видела, – заверила ее Рут.
Коляску загрузили едой, и когда Виктория сошла вниз, она уже стояла у входа.
– А что сказать его милости? – спросил Нортроп, подавленный тем, что ему не удалось уговорить миледи остаться дома в столь не подходящую для прогулок погоду.
Виктория обернулась, позволив ему набросить ей на плечи легкую розовато-лиловую накидку.
– Скажи ему, что я попрощалась, – уклончиво ответила она.
Она вышла во двор, зашла за дом, спустила Волка с цепи, затем вернулась к коляске. Старший грум помог ей залезть в экипаж, и Волк тут же оказался позади нее. Он был так счастлив, когда его спустили с цепи, что Виктория улыбнулась и потрепала его по загривку.
– Наконец-то ты свободен, – сказала она огромному зверю. – И я тоже.
Глава 23
Виктория щелкнула вожжами с большей уверенностью, чем чувствовала в себе, и резвая кобыла понеслась вперед, блестя во мраке лоснящимся крупом.
– Ну-ну, не так быстро, – испуганно шептала Виктория. Очевидно, Джейсон не привык держать у себя покладистых упряжных коней – пестрой кобылой, запряженной в коляску, было невероятно тяжело управлять. Она так рвалась вперед, что скоро руки Виктории были стертый красны от неимоверных усилий заставить лошадь идти спокойной рысью.
Когда коляска уже подъезжала к деревне, ветер усилился и молнии прочертили небо голубыми зигзагами, расколов его и оставив по краям зазубренные лохмотья; зловеще зарокотал гром, и небо стало черным как ночь. А еще через несколько минут небеса разверзлись и оттуда хлынули потоки воды, ослепившие Викторию и превратившие одежду в мокрую, прилипающую к телу массу.
До рези в глазах напрягаясь, чтобы различить дорогу, Виктория откидывала мокрые слипшиеся пряди волос с лица и дрожала от холода и страха. Она никогда не была в сиротском приюте, но капитан Фаррел рассказал ей, как туда добраться, а заодно и то, как проехать к его дому. Виктория снова напрягла глаза и затем увидела что-то похожее на дорогу, которую он описал. Дорога поворачивала налево, и Виктория свернула на нее, не зная, ведет ли она к приюту или к дому капитана. В этот момент ей было все равно, лишь бы добраться до теплого, сухого места, где она могла бы обсушиться и отогреться. Дорога сделала поворот и пошла на подъем, через все более густеющий лес, затем путь пролег мимо двух заброшенных домов и сузился, вскоре превратившись попросту в зыбкую трясину.
Колеса утопали в грязи, а кобыла с трудом вытаскивала копыта из мокрой глины. Впереди Виктория разглядела горевший за деревьями сумрачный свет. Она повернула на маленькую дорожку, затененную густо посаженными старыми дубами, ветви которых, сплетаясь, образовывали своего рода зонтик. Неожиданно небо озарила молния, высветившая домик, достаточный для размещения небольшой семьи, но наверняка непригодный для того, чтобы приютить два десятка сирот. Над головой оглушительно прогремел гром, и кобыла от страха подалась немного назад. Виктория выпрыгнула из коляски.
– Полегче, полегче, – успокаивала она лошадь, взяв ее под уздцы. Ноги странницы утопали в грязи, но она решительно подвела лошадь к коновязи перед домиком, где и привязала ее.
Волк, оберегая, бежал рядом, когда Виктория, приподняв влажные юбки, поднялась на крыльцо и постучала в дверь.
Через мгновение дверь распахнулась, и на фоне весело пляшущего в очаге пламени силуэтом обозначилась могучая фигура капитана Фаррела.
– Леди Филдинг! – ахнул он, быстро протянув руку, чтобы помочь ей войти. Басовитый, зловещий рык Волка остановил его. Капитан опешил, когда увидел рычащего на него мокрого серого зверя, оскалившего огромные белые клыки.
– Волк, перестань! – устало скомандовала Виктория, и зверь подчинился.
С опаской оглядываясь на страшного гостя, капитан Фаррел провел Викторию внутрь. Волк следовал за ними по пятам, его желто-коричневые глаза пристально следили за Майклом Фаррелом.
– Ради Бога, что вас привело сюда в такую ужасную погоду? – обеспокоенно спросил он.
– Желание ис-скупаться, – вся дрожа, попыталась отшутиться промокшая маркиза, выбивая зубами дробь, пока хозяин снимал с нее накидку и вешал ее сушиться на стул возле очага.
– Вам придется снять мокрую одежду, не то вы до смерти простудитесь. Этот серый хищник согласится отпустить вас на некоторое время, чтобы вы могли переодеться во что-нибудь сухое и теплое?
Виктория обхватила себя руками и кивнула, посмотрев на своего свирепого телохранителя.
– П-посиди здесь, Волк.
Пес растянулся на полу у самого камина и положил голову на лапы, не спуская глаз с дверей в спальню, куда они удалились.
– А я пока подброшу углей в огонь, – любезно предложил капитан Фаррел, вручая гостье собственные брюки и рубаху. – Это лучшее, что я могу предложить. – Виктория не успела ничего возразить, как он сразу непреклонно заявил:
– Не собираюсь выслушивать никаких глупостей, что, мол, неприлично женщине надевать мужскую одежду. Сполоснитесь водой из этого кувшина и напяливайте на себя это барахлишко, а потом завернитесь для пущего тепла вон в то одеяло. Как только будете готовы, приходите к камину и грейтесь. Если вас волнует, что Джейсон может не одобрить ваш маскарад, то, ради всех святых, не беспокойтесь – я знаю вашего супруга как облупленного еще с той поры, когда он был несмышленышем.
Подбородок девушки взвился вверх.
– Меня совершенно не волнует, что может подумать Джейсон, – заявила она, не в состоянии сдержать мятежную интонацию. – У меня нет ни малейшего желания замерзнуть насмерть ради того, чтобы он меня одобрил. Извините… – спохватилась она, осознавая, что чересчур демонстрирует свое подавленное настроение. Капитан Фаррел, прищурившись, бросил на нее удивленный взгляд, но лишь кивнул:
– Хорошо. Очень благоразумно с вашей стороны.