Читать интересную книгу Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Дэвид Хьюсон

Карстен обернулся. Волосы у него были светлее, чем ей запомнилось, и длиннее. Очки в новой модной оправе, зауженный коричневый костюм — никто не посмел бы появиться в таком виде в коридорах управления.

— Привет! — сказала она и вышла из тени, чтобы улыбнуться ему.

— Сара! — воскликнул он слишком громко.

Они не обнялись.

Марк тоже улыбался. На мгновение между ними возникла краткая и хрупкая связь, они вновь были семьей.

Лунд подошла, провела рукой по волосам Марка, не обратила внимания, что тот нахмурился и отодвинулся.

— Так что, Карстен, когда вы приехали?

Он держал клюшку легко и небрежно, как профессионал. Специально для Марка.

— Сегодня днем. Как-то сразу все сложилось.

— Они сняли дом в Клампенборге, — сказала Вибеке. — Есть хочешь?

Лунд кивнула. Вибеке, довольная, занялась кастрюлями.

— На прошлой неделе предложили здесь работу, — продолжал Карстен. — А это шанс побыть дома… Слишком заманчиво, не мог отказаться. В Брюсселе и с двумя малышками… мы белого света не видели.

Марк подошел, взял у него клюшку, попробовал выполнить несколько ударов.

— И я так скучал по этому парню, — добавил Карстен, обнимая Марка за плечи.

Они стояли перед ней вдвоем, словно позируя для портрета. И снова Лунд заставила себя улыбнуться.

— А что с твоими планами насчет Швеции? — спросил Карстен.

— Переезд пришлось на время отложить, — быстро ответила она.

— Я слышал, Бенгт попал в аварию.

Лунд посмотрела на мать.

— Да, к счастью, он не сильно пострадал.

— Он сломал руку! — возмущенно крикнула от плиты Вибеке.

Она подала Лунд тарелку с тушеным мясом.

— Новоселье пришлось отменить, — продолжала Вибеке. — И мою поездку в Легумклостер тоже.

— Я веду дело, — сказала Лунд. — У нас совсем не так, как в Брюсселе — с девяти до четырех.

Карстен так и не убрал руку с плеч Марка, и жест теперь казался собственническим.

— Ну да, всякое случается, — сказал он. — Надеюсь, особенно спешить причин нет.

— Ха! — опять подала голос Вибеке. — Куда спешить? Бенгт уже прислал ее вещи обратно. Ими весь мой подвал завален.

Марк заметно оживился:

— Значит, мы не переезжаем?

Карстен наконец опустил руку:

— Боюсь, мне пора домой, жене надо помочь. Спасибо за выпивку.

Он обнял Вибеке и поцеловал ее. Получил в ответ теплую улыбку.

— Всегда рада видеть тебя, Карстен, — сказала она. — Заходи в любое время.

Он прижал к себе Марка, выбил пальцами дробь на клюшке.

— Я провожу тебя, — сказала Лунд.

Квартира находилась на третьем этаже. Она нажала на кнопку лифта.

— Не хочу показаться любопытным, но… Надеюсь, у вас с Бенгтом нет проблем?

— Мы разберемся.

— Карен просила узнать, не придете ли вы к нам на ужин завтра. Поговорили бы. И девочки наконец познакомятся с Марком.

— Я не смогу.

Улыбка исчезла. Он никогда не любил, когда ему отказывали.

— Тогда, может, я заеду за Марком?

Лифт был неторопливым. Лунд снова вдавила кнопку вызова.

— Ты хочешь, чтобы я согласилась, а ты бы потом позвонил и все отменил? Как обычно?

Он сложил перед собой руки. Дорогой плащ, дорогие очки, небрежная прическа. Карстен создал себя заново — таким, каким хотел.

— Ты похудела, — сказал он. — А в остальном — ничуть не изменилась.

— Я в порядке.

В кармане ее джинсов зазвенел мобильный. Она достала его, посмотрела на дисплей. Майер.

— Я оставил свой номер телефона и адрес Вибеке, — сказал Карстен.

— Хорошо.

Она уже шла обратно в квартиру, прижав к уху трубку. Карстен махнул рукой на лифт и пошел вниз пешком.

— Я говорил с конгресс-центром, — сказал Майер.

— Да?

— Никто не видел Хартманна вплоть до середины воскресенья. Он простудился. Все встречи со спонсорами проводила Риэ Скоугор.

Она услышала, как внизу хлопнула дверь подъезда. Это ушел Карстен.

— Давайте поговорим об этом утром, Майер. Спокойной ночи.

Четверг, 13 ноября

Утренние восьмичасовые новости Лунд и Майер смотрели у себя в кабинете. На экране Риэ Скоугор стояла перед частоколом микрофонов.

— Вчера заместитель мэра по вопросам образования был приглашен в полицию для дачи показаний, — говорила она. — Он оказывал следствию максимальное содействие и сумел предоставить им информацию, которой полиция ранее не располагала. Мы не вправе углубляться в подробности, но хочу подчеркнуть, что Троэльс Хартманн не имеет никакого — повторяю: никакого отношения к убийству Нанны Бирк-Ларсен. Он готов помогать…

— Обычная трепотня, — резюмировал Майер. Он помахал в воздухе распечаткой. — Я тут поинтересовался его прошлым. Сорок два года, родился в Копенгагене, сын политика Регнера Хартманна. Отец был заклятым врагом Бремера, между прочим. Проиграл ему все до единого сражения, оставил на поле боя свое здоровье и некоторое время назад умер.

Скоугор отбивалась от вопросов.

— Дурные слухи распространяют политические противники, и это прискорбно…

Лунд махнула кружкой с кофе в сторону экрана.

— Значит, сын продолжает дело отца? — сказала она.

— Да, все говорит об этом, — согласился Майер. — Вступил в молодежное отделение Либеральной партии в девятнадцать, в двадцать четыре стал членом городского совета. Работал в различных комитетах, возглавил местную группу партии четыре года назад и, как следствие, был назначен главой департамента образования и заместителем мэра.

Лунд опять строила бутерброды из хлеба, масла и ветчины, протянула один Майеру. Он откусил кусок и продолжил:

— Представляете? У нашего красавчика никогда не было настоящей работы. Всю свою жизнь он потратил на эту мышиную возню в ратуше. Теперь понятно, почему он запсиховал, когда его маленький стеклянный дворец пошел трещинами.

— Альянс состоится, — торжественно объявила Скоугор перед объективами телекамер.

— Эй, Лунд? — Он помахал перед ее лицом рукой с бутербродом, роняя крошки на стол. — Меня хорошо слышно?

— Да-да, я слушаю.

— Он женился на девушке, которую любил с детства, в тот год, когда возглавил партийную группу. Два года назад она умерла от рака. Она была на седьмом месяце беременности.

— А вот это уже настоящая жизнь, — сказала Лунд. — У полиции на него что-нибудь есть?

— Ничего. Чист, как снег. Вы все его послания прочитали?

— Да. Я не вижу никаких оснований считать, будто их писали два разных человека. На мой взгляд, все письма примерно одинаковые. И всегда подписаны одной буквой «Ф».

Майер взглянул на распечатки.

— А вы видите отличия? — спросила она.

— Нет. Но что с того? Сколько существует способов написать: «Встретимся в восемь тридцать, солнышко»? Или: «Моя очередь принести презервативы»? Или: «Как тебе больше нравится, дорогая»?

Вошел Свендсен и бросил на стол несколько папок.

— Что это?

— Дела о пропавших женщинах за последние десять лет. Вы просили подобрать.

— Заметили что-нибудь интересное?

— Нет. Брикс считает это пустой тратой времени.

— Вы сами читали дела?

— Брикс сказал, что вы не там копаете. Если хотите и дальше этим заниматься, воля ваша, но нас не отвлекайте.

— Сколько женщин было убито?

Свендсен постучал пальцем по стопке папок.

— Я занят, — сказал он. — Сами посчитаете.

На столе кофе и выпечка, из розовых светильников в форме артишока льется мягкий свет — собрание началось. За столом четыре лидера меньшинств и Хартманн.

На этот раз Йенс Хольк выглядел немного лучше — он побрился, надел пиджак.

— Что происходит, Троэльс? — спросил он. — Девушка действительно была в квартире вашей партии? Да или нет?

— Да. По крайней мере, так утверждает полиция.

Хольк вздохнул:

— Прекрасно. И ты тоже был там?

Скоугор села рядом с Хартманном, приготовилась записывать.

— Я был в квартире незадолго до нее. — Он оглядел всех. — Именно этот факт стал причиной вчерашнего недоразумения с полицией. Теперь все выяснилось.

— И машину тоже вел ты? — не унимался Хольк. — Что все это значит? Что нам прикажешь думать…

— Боже мой, Йенс! — вскричал Хартманн и поднялся из-за стола. — Да перестань же! Я знать не знал эту девушку. Никогда не встречался с ней. Никогда с ней не говорил. Для меня это все полная неожиданность, и я шокирован не меньше, чем ты.

— От этого мало пользы, Троэльс.

— Полиция интересуется уже не мной, а городской администрацией, разве ты не понимаешь? Кто-то имел доступ к моему компьютеру. Кто-то знал мои пароли. — Он указал на дверь. — Кто-то из ратуши. Все, что я могу сейчас сделать, — это оказывать полиции помощь.

— Вы могли бы рассказать нам обо всем раньше, а не ждать, пока мы узнаем это из газет, — с укором сказала Маи Йуль.