стражников, осыпать всех угрозами и всячески сопротивляться аресту.
Сейчас она была похожа на маленькую девочку, которой по ошибке
подарили очень большую и красивую куклу, а потом, спустя несколько
минут счастья, взяли да и отобрали. Во взгляде Верховной Волшебницы
струилась горечь, глубокая тоска, разочарование и боль. На глаза
железной леди начинали наворачиваться слезы. А во мне жгучим пламенем
разгоралось чувство стыда. Но то были еще цветочки! Наблюдая, как
уводят обернутую в какую-то простыню волшебницу, у входа я увидел
потерявших от недоумения чувство пространства и времени Арлету со
Скоксом. Охотница, едва мы с ней пересеклись взглядами, закрыла лицо
ладонями и выскочила из номера прочь.
— Какого черта! — взревел я и рванул за девушкой.
Однако пробиться к выходу сквозь толпу дружинников оказалось
проблематично. Когда это мне удалось, Арлеты и след простыл. Ну и где
теперь ее искать? Кипя от ярости, я ворвался обратно в комнату. На
этот раз пришлось плюнуть на все свои предубеждения. Нецензурная брань
изливалась из меня таким потоком, что, услышь меня выпускная группа
профтехучилища, ребята с удовольствием на будущее конспектировали бы
все в блокноты.
— Кто ее привел? — Я в бешенстве озирался по сторонам. — Кто,
спрашиваю?! Ты?
Я повернулся к волшебнику, подскочил к нему и замахнулся для
удара, но бить не стал. Скоксом, видите ли, овладела апатия. Он
прислонился к стене и бездумно созерцал самую далекую точку во
вселенной. Еще один тоскует о своей любви. Сегодня, для того чтобы
появился шанс спасти миллионы задниц, мне пришлось разбить три сердца.
Отчего же тогда на душе так хреново?
— Арсенал, — прозвучал в тишине голос князя. — Это какое-то
недоразумение. Твоих друзей никто не брал. Я не знаю, откуда они
здесь.
— Кажется, я знаю! Ну что, доволен? — встряхнул я все еще
молчащего Скокса. — Доволен, я спрашиваю? Какая же ты все-таки тварь!
Ненавижу все ваше племя чароплетов несчастных!
Едва натянув штаны с рубашкой, я выскочил на улицу. Останавливать
меня никто не решился. По Гладе я бродил всю ночь. Ходил и не видел,
куда иду. Три раза чуть не попал под колеса экипажей. Один раз ко мне
попыталась пристать местная шантрапа — видимо, забрел в специфический
район, — однако что-то их остановило, и трогать меня не стали. Уже
утром незнамо как я добрел до княжеского дворца, куда меня
беспрепятственно впустили, пришел в комнату, где когда-то жили мы
вдвоем с Арлетой, сел на пол, обхватил руками подушку и принялся
пялиться в стену.
Глава двенадцатая, командировочная
Возможно, некоторые мои недруги могут назвать меня хамом,
наглецом, подлецом, кидалой и беспринципным негодяем. Может быть,
таковым я и являюсь на самом деле. Однако после всего содеянного за
последнюю неделю даже такую отрицательную личность, как я, может
плотным покрывалом накрыть черный депрессняк. С горем пополам я еще
мог оправдать свои действия и пережить их последствия, но потерю
самого дорогого, чего удалось добиться в этом мире, простить себе было
невозможно. А ведь все могло пойти совсем иначе. Если бы каждый
следовал плану до конца — не было бы стыдно перед Гиссандрой, ничего
не узнал бы Скокс, и Арлета по-прежнему светилась бы счастьем рядом со
мной. Зачем же этот князь вломился в гостиницу раньше времени?
Три дня безвылазно провел я в гостевых покоях, три дня ничего не
ел, лишь изредка пил воду. Как-то заходил Пагом. Плел бессвязную
несуразицу, мол, ему жаль, что все так получилось, извинялся за
нелепые попытки поиздеваться надо мной тогда, во внутреннем дворе.
Заглядывал один раз и Радзивилл. Тоже соболезновал, оправдывался
государственной необходимостью. Их речи я оставлял без ответов и
вообще каких-либо знаков внимания. Не имело смысла. Каждый день
появлялась Ланна, приносила еду и воду, пыталась покормить, но после
неудачных попыток со вздохом покидала комнату. А на четвертый день
меня посетил поручик Атом.
— Слышал, что на тебя чары не действуют, — с порога заявил вояка.
— Ну, ничего. В нашей деревне волшебника отродясь не было, так что
приходилось выкручиваться самим. Держи.
И он протянул мне флягу.
— Это что? — даже не из любопытства, а скорее по привычке спросил
я.
— Говорю же, в моей деревне волшебников не было. Лечились сами,
как могли. Это по бабушкиному рецепту. Ты пей — оно поможет.
Ну, я и хлебнул, чего уж там. Щедро так хлебнул, без задней мысли.
Выражение полного безразличия на лице пришлось наспех сменить
выпученными в панике глазами. Атом тоже прилично забеспокоился и
вырвал флягу из рук:
— Ты что ж так резко, а? Его маленькими глоточками пить надо!
А у меня за грудиной жгло так, будто я проглотил раскаленную
арматуру. Впервые за прошедшие трое суток я поднялся с места, да еще и
начал нарезать круги по комнате, пока Атом не выловил мой беснующийся
организм и не влил в него стакан воды. Полегчало. Но…
Уже через пять минут я был в стельку пьян и со слезящимися глазами
рассказывал этому практически первому встречному человеку о своей
несчастной любви. Вот, оказывается, какие знатные декокты намешивала
бабка поручика. Вот что значит участкового волшебника на селе не было
— сразу настои гнать сподобились!
Прерываясь рыданиями, я не останавливался, пока не излил
собеседнику всю душу, и практически в ту же минуту меня отпустило.
Откатилась пелена опьянения и утащила за собой тучи депрессии. Нет,
настроение, конечно, не обернулось таким, что впору прыгать,
радоваться и хохотать, но легче на душе стало неимоверно. Я встряхнул
головой, охая и вытирая слезы.
— Кстати, к чести князя, — он организовал тщательнейший поиск
твоей девушки, — сообщил Атом, заметив, что я уже адекватен. —
Подключил практически всех людей, но она даже следов не оставила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});