сделал это специально, заставив западных найтов насупиться и перестать пить, ожидая предстоящего подвоха. Он заронил в их душу зерно сомнения: раз сам племянник короля предлагает женитьбу на северянке, значит, всё уже решено за их спинами! И с ними никто этого не обсудил! Такого неуважения они бы не простили. Это легко читалось на их лицах, и никакие награды, которые король раздал раньше, не могли сгладить этого впечатления. Над столом повисло грозовое облако, и только музыканты, ударившие по струнам, удержали всех от того, чтобы не начать бросаться обвинениями.
Олинн помнила утренний разговор. Именно об этом Игвар и предупреждал короля. А Хейвуд подлил масла в огонь − он хотел как можно скорее заставить Гидеона заключить нужный брак, именно здесь, в Бодваре. Но просчитался. И сейчас то, чего хотел Хейвуд, сошлось в поединке с тем, чего хотел Игвар. Но для неё сейчас всё это было неважно. Главное — дождаться ночи.
Она встала, стараясь ни на кого не смотреть, и положила руку на запястье Игвара. Ярл Бодвар пригласил Фэду, и дамы из её окружения тоже вышли из-за столов — найты не преминули воспользоваться женским обществом. Буря за столом утихла, так и не начавшись. Или… просто отсрочилась.
Музыка заиграла громче, мужчины и женщины выстроились в два ряда друг напротив друга. Это был несложный танец, хотя в Олруде такое и танцевали редко. Пары двигались навстречу, сходясь ладонями обеих рук, потом обходили друг друга по кругу и снова расходились. Потом пары соприкасались поочерёдно ладонями правых и левых рук и снова кружили.
В этом танце Олинн, наконец, смогла вздохнуть свободно, не опасаясь, что кто-то поймёт, какие чувства её обуревают. Она посмотрела Игвару в глаза, теперь и взгляд можно было больше не прятать.
Почему ей раньше казалось, что у него некрасивое лицо? И что он похож на косматого медведя? Всё изменилось, и сейчас ей казалось, что нет на свете лица прекраснее!
Они шагнули навстречу друг другу, и, когда их ладони соприкоснулись, Олинн почувствовала, как кружится голова, как прожигает её взгляд этих зелёных глаз, и понимала, что и сама она сейчас смотрит на него вот так же жадно, не в силах оторваться. Он больше не враг, не захватчик, не убийца и предатель. Ох, Луноликая, какой же камень у неё был на сердце! А сейчас за спиной словно выросли крылья. И только один вопрос остался для неё без ответа — как звезда попала к Игвару?
Рассказ дяди почти всё расставил по местам: эта звезда — подарок Бога Арауна. И она часть самой Олинн. Её мать скрыла это ото всех, боясь, что за ней станут охотиться, и поэтому Белый Волк, напав на Гранард, не знал, кто она такая. То, что он увёз Олинн на Север, скорее, совпадение, он хотел защитить себя от проклятья Айрис. И он был уверен, что звезда — это то самое украшение, поэтому, надёжно спрятав её в сокровищнице, решил, что этим защитил Север.
Теперь Олинн понимала, что Тильда всегда знала правду о ней. Или хотя бы часть правды. Когда она впервые увидела её во дворе Олруда, видимо, в тот момент всё и поняла. Неизвестно, что она сказала Белому Волку, но точно не всю правду. А то, что она оберегала Олинн и учила её всему — теперь причина стала ясна. Она оберегала звезду. Но главное, это ведь она велела Фэде забрать звезду из сокровищницы и принести ей. Зачем? Может быть, она хотела отдать её самой Олинн?
Она шагнула навстречу Игвару и, когда их ладони соприкоснулись, прошептала:
− Ты забрал звезду у Тильды? Как ты узнал, что она там?
− Меня направил к ней дуб, − шепнул Игвар, и они разошлись, чтобы чуть поклониться и сойтись снова.
− Дуб?! — удивлённо спросила Олинн, когда они приблизились друг к другу, едва не касаясь ладонями.
− Да. Дуб в Олруде.
− Так эти руны на дубе… Это ты их вырезал? — прошептала Олинн и сделала пару шагов назад.
Игвар лишь кивнул, и на его губах мелькнула лёгкая тень улыбки. Но Олинн уже и так поняла. В саду эрля в Олруде, когда она пряталась от Хейвуда, она видела на стволе дуба старые и новые руны. И, видимо, старые руны, которые стали уже почти не видны, он вырезал, когда спрашивал у древа о том, где искать звезду. Серебряный дуб быстро затягивает раны. А вот новые руны…
Танцующие сделали круг, и снова пары приблизились друг к другу.
− А вторые руны? Они тоже твои? — снова спросила Олинн.
− Да. Я искал путь в замок, и дуб мне его подсказал. Тайный ход оказался прямо за ним в стене. Я сломал дверь, хотел спуститься вниз и всё осмотреть, но потом пришла ты…
Олинн вспомнила ту ночь в Олруде, когда Фэда разбила зеркало, а она услышала призрачных гончих и пошла в сад эрля. Вспомнила их разговор… Так вот что там делал Игвар! Значит, он сам нашёл тайный ход, ведущий к реке, и это не её вина, что южане захватили замок! Но если Игвару отвечает древо, то…
− И дуб дал тебе подсказку? — Олинн посмотрела на него внимательно. — Значит, ты…
Если это так, то, значит, что Игвар такой же, как она. Значит, и он слышит голоса леса!
Он в ответ лишь чуть усмехнулся, и левая бровь поднялась вверх, будто подтверждая догадку Олинн. В этот раз его ладони коснулась в танце её ладоней, и Олинн вспыхнула от смущения и тоже улыбнулась ему в ответ. То, что она узнала сейчас, это всё меняло. Исчез груз вины. Не обязана она больше себя корить, ни за звезду, ни за падение Олруда, ни за бегство Фэды.
Танцоры выстроились в длинный ряд и, держась за руки, пошли друг за другом парами.
− Как ты заставил Тильду отдать тебе звезду? — прошептала Олинн, когда они повернулись к гостям спинами.
− Я не заставлял, − также шёпотом ответил Игвар, − она сама отдала. Сказала, что ждала меня. Боги послали ей знак.
Значит, Тильда знала, как спасти Север, другого объяснения всему этому не было. И этот ворон, который направил Олинн к раненому Игвару, тоже был послан богами.
Пары снова разошлись и стали друг напротив друга, а затем снова сошлись сначала одним плечом, затем другим, и, когда Игвар оказался близко, Олинн опять спросила шёпотом:
− А кто тогда напал на тебя на болотах? Твои раны были