— Наверное, Арми работал там, загружал фургон, а ты, похоже, увязалась за ним. — Я приправляю две устрицы. — Мама говорила с продавцом о нашем новом обеденном столе, который заказала у них в галерее в Нью-Йорке. Ты ходила по магазину. Дурачилась. Плюхалась на кровати и диваны и притворялась, что падаешь в обморок, когда твои братья пытались поднять вещи, хотя ты валялась на них.
Оливия улыбается, ее голова все еще опущена на руку.
— Гаражные двери были открыты, — продолжаю я. — Выбивающиеся пряди из твоего хвоста падали тебе на лицо, а белоснежная улыбка казалась такой широкой даже с расстояния в несколько ярдов. Я помню, что не могла расслышать твой смех, но мне бы этого очень хотелось… — Я понижаю голос до шепота, вспоминая момент, когда поняла, что влюбилась в нее. — Я чувствовала это внутри себя.
Ее улыбка начинает исчезать, а дыхание учащается.
— Пчела почуяла твой запах, и ты начала паниковать, — поддразниваю я. — Это было смешно, потому что ты никогда не паникуешь. Арми схватил тебя, и ты завизжала.
— Кажется, я помню это.
Это случилось довольно давно. Мы уже знали друг друга, но я проследила, чтобы она не увидела меня. Не хотелось, чтобы Лив прекращала дурачиться.
Я смотрю на поднос с устрицами.
— Вы все казались такими счастливыми. — А затем я перевожу взгляд на нее. — Ты была такой красивой. Я хотела тебя уже тогда.
Эта юбка на самом деле ей идет.
Я пристально смотрю на нее, мы обе понесли много потерь за последние несколько лет, и у нас обеих свои проблемы — у меня с моей семьей, а у нее — со своей. Возможно, она не захочет переносить эти отношения в колледж, а я, наверное, не захочу открыться людям и подвергнуть критике нашу интрижку, но я не сомневаюсь, что больше никогда не причиню ей боль.
Я указываю подбородком на устриц.
— Съешь одну, — предлагаю ей.
Лив берет одну устрицу, и я наблюдаю, как она открывает рот, откидывает назад голову, съедает моллюска, острый соус стекает по уголку ее рта. Она высовывает язык и проводит им вверх, бросает скорлупу вниз и облизывает губы, встречаясь со мной взглядом.
У меня вырывается стон, когда я смотрю на ее мягкие губы.
Я ставлю бутылку перед ней, и она пытается сдержать улыбку.
Открывая бутылку, она наклоняет ее вверх и глотает, пластик хрустит в ее руке.
— Ммм… — Лив вытирает губы тыльной стороной ладони, волосы падают ей на лицо, когда она снова закрывает бутылку крышкой.
Я киваю на устриц.
— Еще одну.
Она смотрит на меня и, конечно, понимает, что я делаю, и ей это нравится.
Проглотив еще одну устрицу, она закрывает глаза, и легкий блеск собирается в этой маленькой впадине на ключице.
Тепло разливает по моим бедрам, когда я наблюдаю, как двигается ее рот при следующем глотке. Мне жарко.
— Хорошо, — говорит она, приправляя для нас остальные устрицы. — Почти так же, как мы не должны разрушать это место, чтобы построить поле для гольфа.
Я бросаю на нее понимающий взгляд.
— Нет, не должны.
«Мариетта» и залив Саноа — часть Флориды, и я бы предпочла, чтобы передо мной сидела эта конкретная жительница Флориды, а не море туристов, делающих моего отца богаче.
Мы едим, и я делаю пару глотков, пряча бутылку, когда подходит официантка. Мой желудок урчит, когда понимаю, что сегодня еще ничего не ела, кроме устриц, и я вроде как хочу заказать еду, но официантка уже ушла, и я не знаю, хочу ли остаться здесь еще дольше.
— Ненавижу этот стол между нами, — ворчу себе под нос.
Оливия внезапно встает, пододвигает свой стул к моему и садится, обхватив рукой спинку моего стула и положив свою красивую ногу мне на колени.
Моя рука сразу же скользит вверх по внутренней стороне ее бедра, а губы находят ее шею.
— Мне правда нравится твой наряд, — шепчу я.
Когда школьная форма уйдет в прошлое, будет забавно носить все, что я захочу, и позволять ей насмехаться надо мной, делая то же самое.
Она делает еще один глоток, и я слизываю текилу с ее губ. Она удивленно моргает, когда ее глаза обводят помещение взглядом в поисках того, кто мог бы заметить нас, но только на этот раз мне все равно.
— Это может быть оно, — снова целую ее.
Она так хорошо ощущается, что я не в силах остановиться.
Лив целует меня, прижимается и стонет, отчего я не могу перестать улыбаться.
— Так когда эта часть свидания закончится? — спрашивает она.
— Ты готова ко второй части? Романтической прогулке по пляжу?
— Иу.
Я смеюсь.
— Тогда фильм?
Она сердито смотрит на меня.
— Мини-гольф?
Она качает головой, не отводя взгляд от моих губ.
Но я продолжаю:
— Затем следует философский разговор о наших социологических, политических и религиозных ценностях. Такой порядок тебя устроит?
Она наклоняется к моим губам, и я действительно рада, что ее дом недалеко. Мы все еще можем посмотреть фильм или поговорить о религии, только в постели.
— Клэ-э-эй? — прогремел вдалеке голос.
Я замираю, Лив останавливается, едва касаясь моих губ.
Что это…
— Какого черта? — вздыхаю я.
Мои нервы натянуты, и я выпрямляюсь, убирая ее руки со своего тела.
Каллум. Я выглядываю из-за дерева и вижу, как он неторопливо входит во двор с Майло, Эми и парой своих друзей.
— Что они здесь делают? — шепчу я, рефлекторно отодвигаясь, и все внутри меня сжимается. — Я удалила это приложение.
Дерьмо. Как они нашли меня?
Лив смотрит на меня, но я не смотрю на нее в ответ. Не могу сделать это сейчас. Не прямо сейчас.
Она ждет несколько секунд, дает возможность просто обнять ее и признать, что между нами что-то есть, но…
Она встает. Отодвигая стул к своей стороне стола, Лив достает телефон и нажимает на кнопку, и я не знаю, что она делает, но просто сижу там, откинувшись назад, и наблюдаю, как они направляются в нашу сторону.
— Привет, детка, — здоровается Каллум, подходя с тарелкой лаймового пирога, Эми несет содовую.
Я пристально смотрю на нее. Они следили за мной или что?
Каллум пододвигает стул и садится за наш столик, его друзья маячат позади него. Он переводит взгляд на Лив.
— Привет, детка.
Она усмехается себе под нос, словно ее терпение по отношению к нам обоим почти иссякло.
Каллум хватает мою вилку.
— Услышал, что ты здесь без меня, — объясняет он. — И подумал, что ты с одним из парней Джэгер, — он переводит с меня на нее. — Собрание команды, девчонки?
— Скучно, Эймс? — огрызается Лив. — Деньги, секс, привилегии, но тебя все еще одолевает скука, и поэтому тебе пришлось проделать весь путь сюда в поисках развлечений, да?
Я держу свой стакан, ледяной конденсат охлаждает мою ладонь, но не остальную часть меня.
— Весь путь сюда, — усмехается она. — Потому что на месте Клэй я бы не захотела тебя, — с этими словами Лив бросает на меня взгляд. — На месте Клэй я бы посчитала тебя довольно жалким, и тебя это, должно быть, бесит.
Его взгляд становится более жестким, и я гляжу на него, уже приготовившись броситься на него, если он пошевелится.
Оливия снова устремляет на него свой взгляд.
— Я даже готова поспорить, что ты ее не заводишь. Как и любую другую девушку. Именно поэтому ты домогаешься до них, да?
Домогаешься… что?
— Ты их не заводишь, — повторяет Лив. — Они улыбаются. И они подлизываются. И они имитируют, — сказав это, она выпрямляется, слегка покачивает бедрами, и стонет. — Да, да, ты лучший, Кал. Лучший, — она сопровождает свои движения шепотом и стонами.
Я сдерживаю улыбку.
— Может, она спит с одним из моих братьев, — пожимает плечами Лив. — Может, даже не с одним. В конце концов, у меня их пять. Иногда они становятся командой. Так что ты им не соперник.
Я прищуриваюсь и пинаю ее под столом. Она едва слышно смеется.
Каллум впивается пальцами в пирог.
— Твои слова причиняют боль, — говорит он, — но не так сильно, как я, и ты это знаешь. Мы могли бы унести тебя и Клэй отсюда прямо сейчас, и это сошло бы нам с рук.