— Да неужели? — удивляется она.
Его глаза загораются.
— Пятеро против двоих, Лив.
— Разве?
И сразу же раздается вой.
— Оу, оу, оу!
Мурашки пробегают по моей коже, когда я понимаю, кто только что вошел в «Мариетту».
Вот кому она писала. Своим братьям.
Каллум выпрямляется на стуле, в его голубых глазах появляется настороженность, когда четверо из парней Джэгеров заходят внутрь в поисках своей сестры. Я удивляюсь, замечая, что Крисджен держит Трейса за руку.
И Майло здесь. Прекрасно.
Через мгновение все окружают стол, за которым сидим мы с Лив, другие посетители во дворе бросают взгляды и замечают, что что-то происходит, но никто не двигается.
Я тихо обращаюсь к Крисджен:
— Что ты делаешь с Трейсом?
— Мы переспали после той драки, — шепчет она в ответ.
Я знала.
Смотрю слева направо, напряжение нарастает, когда две компании пронзают друг друга взглядами.
— Я слышал, прошлой ночью кто-то вломился в Фокс Хилл. — Каллум глядит на моих братьев. — Знаете что-нибудь об этом?
Проникновение в загородный клуб? Я ничего об этом не слышала.
— Понятия не имею, о чем ты, — отвечает Даллас. — Тем не менее, мы будем держать ухо востро. Что-нибудь украдено?
— Ничего, — огрызается Каллум. — Странно, не правда ли? Просто портрет основателя подпален, хотя в помещении был кассовый аппарат и тонны спиртного.
— Да, странно, — говорит Арми. — Мы будем начеку.
— Не сомневаюсь.
Я перевожу взгляд с одной компании на другой с таким чувством, словно что-то пропустила. Джэгеры не охраняют территорию Фокс Хилл, и никто из них не работает там. Они не стали бы вламываться туда только для того, чтобы осквернить картину.
Не представляю, кто мог бы это сделать. Но, кажется, Каллум в курсе того, чего не знаю я.
Лив откидывается на спинку стула.
— Значит, эм… Каллум думает, что Клэй сегодня ночует у нас дома, — с сияющими глазами объявляет она, правда вот-вот соскользнет с ее восхитительного маленького язычка. — Он думает, что она спит с кем-то из Джэгеров.
Ее братья усмехаются, и Трейс подходит ко мне, хватаясь за свою промежность.
— О, брось, детка, — воркует он мне. — Ты знаешь, что это твое.
Тьфу.
Джэгеры снова смеются, потому что они точно знают, где я буду спать сегодня ночью, и я, качая головой, смотрю на Оливию.
— Тебе нравится происходящее.
— О, ты даже не представляешь насколько. — Она улыбается, ее лицо сияет от удовольствия, когда она снова обращается к своим братьям. — Я сказала ему, что, возможно, вас двое.
— Ну, и зачем тебе понадобилось говорить ему это? — дразнящим голосом спрашивает Даллас.
Она пожимает плечами.
— Все знают, что вы с Айроном команда.
— Похоже, наш секрет раскрыли, Далли, — смеется Айрон, братья складывают ладони вместе и ударяются кулаками.
Но следом подает голос Арми:
— Почему никто никогда не думает, что это я?
Лив ворчит.
— Потому что ты мамочка — а это большая драма.
Я смеюсь себе под нос. Арми красивый, но да… Никто не хочет седлать этого пони и быть мачехой.
— Возможно, это Мэйкон, — добавляет Айрон.
Я сжимаю зубы.
Лив кивает.
— Мужчина постарше.
— И опытный, — усмехается Трейс.
Но Даллас перебивает их:
— Не, Мэйкону не нравятся богатые принцессы.
Сжав кулаки, я теряю терпение. Не хочу, чтобы весь мир знал о моей сексуальной жизни, но при этом меня не очень волнуют их намеки на то, что я сплю с теми, с кем на самом деле у меня ничего нет.
— Ну, это мог бы быть Мэйкон, — добавляет Арми. — Потому что…
И все Джэгеры нараспев произносят:
— Все в нашем вкусе, когда раздеты!
Словно это гребаный девиз их семьи или что-то подобное.
Лив смеется со своими братьями, они все забавляются за мой счет, и мне это уже порядком надоело.
Я протягиваю руку, хватаю кусок пирога Каллума и бросаю его прямо в Лив. Он приземляется в ее чертову грудь и прилипает, кусочки попадают на подбородок, а она дергается, задыхаясь.
Теперь я уже не такая смешная, не так ли?
Все замирают, почти не дышат в ожидании реакции Лив. Я облизываю пальцы и жду.
— О, черт, — шепчет Майло, пряча за рукой смех.
Оливия прочищает горло и выпрямляется. Айрон делает шаг вперед, но она встает и отталкивает его.
— Все нормально, — щебечет она, переводя взгляд со своих братьев на Святых. — Никакой драки. Никакой крови, — поднимает бутылку с текилой и делает глоток. — Никаких арестов сегодня. Договорились?
Я киваю. Было бы отстойно, если бы все вышло из-под контроля и перестало быть забавным.
И, как только она ставит бутылку и берет диетическую колу, я делаю глубокий вдох, но затем Лив наклоняется над столом, высоко поднимает ее и выливает содержимое мне на голову.
— У-у-у-у, — ликует кто-то.
Каллум, взволнованно улыбаясь, щелкает пальцами, чтобы Эми начала фотографировать происходящее, но я делаю короткие неглубокие вдохи, когда ледяной напиток спутывает мои чистые волосы и прилипает к тонкой майке на моей гребаной груди без лифчика.
Я убью ее.
Встаю, хватаю ложку взбитых сливок с тарелки и поднимаю ее, уже приготовившись запустить в нее.
— Не делай этого, — она указывает пальцем. — Ты испачкала меня. Я испачкала тебя. Мы квиты.
Я медленно качаю головой: мне все равно, кто сейчас смотрит на меня в этой неприличной рубашке. Все, что я вижу, — это она.
— Ой-ей, — смеется Трейс, и все отступают в ожидании чего-то.
Я взмахиваю ложкой, шарик врезается прямо ей в шею, и воздух наполняется воем.
— Бой едой! — Трейс поднимает руки к небу.
И все начинают бросаться едой.
— Ву-ху, — кричит кто-то, и «Мариетта» заполняется смехом.
Лив отшвыривает свой стул назад и обегает стол, а я вскрикиваю и убегаю. Трейс хватает тарелку с лаймом, к нему присоединяются его братья, и все начинают кидать еду друг в друга. Соседние посетители с тарелками в руках немедленно уходят с линии огня в помещение.
— Продолжай снимать, — требует Каллум. — Да, черт возьми!
Я беру чье-то оставленное на столе пиво и резко поворачиваюсь лицом к Лив.
— Намекаешь, что я сплю с твоим братом, и даже не с одним? — кричу я.
Я встряхиваю пиво и выплескиваю его на нее.
Оливия кричит, но начинает смеяться.
— Мне жаль!
Неправда.
Я хватаю все, что могу найти, бросаю в нее, и она приближается на дюйм, поднимая руки, чтобы защититься.
Эми снимает, как Каллум, Майло и их друзья подбрасывают в воздух фруктовый салат, пирожные и напитки, семья Лив бросает в ответ так хорошо, как только может, гоняясь за Святыми по внутреннему дворику.
К счастью, пока это все еще не переросло в настоящую драку.
Я перепрыгиваю через буфетную стойку, поскальзываюсь и приземляюсь на пятую точку, но, прежде чем я успеваю подняться на ноги, что-то теплое и липкое проливается мне на голову и течет вниз по рукам.
Зажмуриваю глаза, и запах мгновенно ударяет мне в нос.
Картофельное пюре? Такое ощущение, она вылила на меня целую кастрюлю пюре.
— Фу! — кричу я, вскакивая на ноги и вытирая картофель с глаз. — Я убью тебя!
Фу, фу, фу.
Я дрожу, чувствуя себя отвратительно. Мне нужно в душ.
Лив, запрокинув голову, так заразительно смеется.
Но я даже не успеваю найти еду, чтобы кинуть в нее, а она уже соскальзывает со стола и хватает меня за руку.
— Теперь мне нужно помыть тебя, — решает она и сразу же целует.
Да, черт возьми.
— Забери меня отсюда.
Сейчас. Пока все отвлечены.
Еда летает по воздуху, Даллас преследует Каллума с парой яиц, которые выглядят так, будто им будет больно, если их ударить, но мы не задерживаемся, чтобы не беспокоиться, если ситуация обострится. Схватив мою сумку со стола, мы убегаем, оставляя этот беспорядок на завтра, и я надеюсь, что Мэйкону потребуется именно столько времени, чтобы понять, что мы только что разрушили это место.