Оставив мою машину позади, мы бежим по темной грунтовой дороге, Лив снимает каблуки, чтобы не отставать от меня.
Мы останавливаемся, чтобы она могла отпереть входную дверь.
— Мне нужна ванна, детка, — шепчу я ей на ухо сзади.
Текила подействовала, и меня трясет. Она открывает дверь, и я направляюсь прямо вверх по лестнице впереди нее, в доме темно.
— Мэйкон! — зовет Оливия.
Ответа нет.
Остальные в «Мариетте», и я знаю, что у нее где-то здесь племянник. Должно быть, с няней.
Она следует за мной, когда я направляюсь в ванную, и мы обе входим, запирая за собой дверь.
Я бросаю сумку на стул рядом с ванной и скидываю босоножки.
— Хорошее первое свидание? — спрашиваю я.
— Неплохое.
Она включает воду, и комната вскоре заполняется паром. Я сижу на краю, наблюдая, как она наклоняется и проверяет температуру воды.
На нее больно смотреть. Вечно красный оттенок губ, будто она родилась с такими. Сияние ее оливковой кожи, едва заметный румянец на щеках. Стройные ноги и длинные волосы, и пот на ее теле, и мой рот у нее на груди. Все это заставило бы отца Макнилти обрушить на нас адские муки во время воскресной мессы, если бы он знал, чем мы занимаемся.
Я правда позволю Каллуму сопровождать меня на бал? Правда не пойду с ней на выпускной?
Задумавшись, опускаю взгляд. Я хочу, чтобы все знали, что она моя. Мое сердце принадлежит ей, и меня пугает, вдруг у нее нет желания обладать им так сильно, как я бы того хотела.
Оливия все еще не приняла тот факт, что я призналась ей в любви.
— Мне так хотелось сказать им всем, что я была в твоей постели, — тихо признаюсь я.
Она смотрит на меня, и я встаю, веду ее в душ, мы обе медленно снимаем друг с друга одежду, я не отрываю от нее взгляда.
Я расстегиваю молнию на ее юбке, и она падает в ванну. Вода льется на спину, когда Лив снимает с меня майку и помогает мне снять джинсы.
Мы бросаем нашу испачканную едой одежду в раковину, чтобы позже постирать, и она толкает меня обратно под струю, чтобы помочь мне вымыть волосы.
Но едва я откидываю голову назад и закрываю глаза, ее рот накрывает мой сосок.
У таких, как Оливия Джэгер, не все в порядке с головой.
Я трясусь от смеха над сегодняшними словами Эми. Тогда со мной тоже что-то не так. Я уже так сильно хочу ее.
— Над чем ты смеешься? — спрашивает Лив.
Я обхватываю ладонями ее лицо и притягиваю к себе.
— Ни над чем, детка. Просто ты заставляешь меня дрожать. — И я целую ее, проникая языком в рот и обнимая ее, крепко прижимая к себе, пока тепло окутывает нас.
Развернув Лив, мою волосы и тело, не отрывая от нее рук, пока ее поцелуи на моей шее опускаются все ниже и ниже.
— Ты сказала, что можешь сделать все, на что способен мужчина, — поддразнивающим тоном говорю я. — Докажи это.
— Или что? — Она прикусывает мою губу. — Ты угрожаешь мне, что получишь от Каллума то, чего не можешь получить от меня?
Лив облизывает мои губы, и мы сильнее тремся друг о друга.
У меня вырывается стон.
— Покажи, что ты собственница, и мне не придется этого делать. Скажи мне, что я твоя девушка.
Скажи мне.
— Ты пытаешься разобраться с этим дерьмом прямо сейчас?
— Да. — И я целую ее глубоко и сильно, накрывая рот, словно это последняя еда на земле.
Оливия сползает по стене, садится на корточки между моих ног и притягивает мои бедра к своему рту. О, боже. Ее язык скользит вверх по моей киске снова и снова, каждый раз заканчивая покусыванием или посасыванием.
Снова и снова.
Я закатываю глаза, ее губы теребят мой клитор и заставляют меня стонать. Мне плевать, если нас кто-нибудь услышит. Пусть слышат.
Поднимаю ногу, ставлю ее на край ванны позади нее, одной рукой сжимаю ее волосы, а другой хватаюсь за подоконник.
— Трахни меня, принцесса, — говорит Лив.
Она кусает меня, и я, обессилев, откидываю голову назад. Двигаю бедрами, толкаясь в ее рот, и смотрю вниз, любуясь видом.
Целуя и посасывая внутреннюю поверхность моих бедер, она водит языком по моей киске.
— Черт. — Я дрожу, все быстрее прижимаясь к ее рту. — Глубже, Лив.
Она хватает меня за задницу обеими руками, погружаясь в меня своим языком, и я вскрикиваю. Тепло наполняет мой живот, и пульсация охватывает меня, когда она толкается внутрь и при этом ласкает себя.
Оливия лижет и вкушает.
— Ты такая мокрая, детка. — А затем снова встречается со мной взглядом: — Мне не терпится растянуть тебя.
Я замираю, мое тело жаждет кончить, и каждый дюйм моего тела горит.
Прежде чем успеваю убедиться, что вроде как понимаю, чего она хочет, Лив встает, поворачивает насадку для душа к стене, подальше от нас, и достает игрушку.
И как только я это вижу, мое сердце начинает биться, как отбойный молоток.
— Мне страшно.
Лив встречается со мной взглядом.
— Мне тоже.
Она держит его под водой, тщательно ополаскивая, и, хоть знаю, что она говорит это просто для моего спокойствия, я ценю это. На мгновение мне кажется, что мы делаем что-то вместе. Хоть для нее это и не первый раз. И даже, возможно, не пятый.
Оливия снова целует меня.
— Ожидание заставляет тебя волноваться, — говорит она, нажимает на кнопку и находит медленный, размеренный ритм.
Она проводит игрушкой между моих ног, и я вздрагиваю, хватаясь за нее.
— Не могу дождаться, когда ты трахнешь меня ей, — шепчет Лив.
Мне трудно сдержать улыбку. Я бы сделала все что угодно ради ее удовольствия.
— Иди сюда, детка. — И она тянет меня вниз на себя, когда садится на пол ванны, откидываясь назад в расслабленной позе. Я сажусь верхом, следуя ее примеру, мы оба двигаем бедрами и тремся друг о друга.
— Ты хочешь сделать это здесь? — спрашиваю я.
Лив кивает.
— Да. Мы мокрые. Если мы выйдем, ты замерзнешь. Останься со мной.
Навсегда.
Она перемещает игрушку между нами, и я немного опускаюсь вниз по ее ногам, наблюдая, как она вставляет более короткий конец внутрь себя. Он вибрирует, я слышу внезапный вдох, и мои глаза устремляются к ней, видя болезненное выражение на ее лице, когда она погружает его внутрь.
Оливия всхлипывает, и мое сердце замирает, но… боль исчезает с ее лица, и она успокаивается.
Немного перекатывая игрушку, она проводит ребристой частью по своему клитору, пока дыхание не становится уже не коротким и поверхностным, а размеренным и глубоким.
Затем Лив переводит свой взгляд на меня.
— Иди сюда.
Боже, она такая красивая.
Наклоняясь, я целую и посасываю ее живот, покусываю грудь, а затем опускаю рот на игрушку, беря ее так глубоко и давая ей насладиться этим видом.
— Клэй… — бормочет Лив.
Я смачиваю ее, не уверена, что испуг высушил меня, но я делаю это. Я делаю это с ней. Перекидывая ногу, я снова седлаю ее и опускаюсь на игрушку, чувствуя, как кончик погружается внутрь.
И сразу же напрягаюсь.
— Слишком большой? — спрашивает Лив.
Мне хочется сказать «да». Мне хочется отступить. Но другие делают это каждый день. И у меня получится сделать это.
Я двигаю бедрами по кругу, проводя вибратором по клитору и снова разогреваясь, а затем погружаю его внутрь, сначала всего на дюйм, но затем останавливаюсь.
— Просто дай мне минуту, — прошу ее.
Вытащив его, я снова вставляю, ощущая, как его ствол растягивает меня, и это причиняет боль, но я опускаюсь все ниже, боль неприятная, но терпимая.
Оливия касается большими пальцами моих сосков, мы обе молчим, когда я медленно выхожу, а затем снова вхожу, пока полностью не усаживаюсь на нее.
— Лив…
— Не двигайся, — шепчет она, удерживая меня на месте. — Стой. Дай ему минутку.
Я наклоняюсь, я растянута, мне немного больно, но я заполнена. Это внутри меня, полностью.
Целую ее, сжимая грудь, и начинаю двигаться, тереться о нее.
— Прокатись на мне, Клэй.
— Да, — стон срывается с моих губ.