Но Лив останавливает меня.
— Оставь, — просит она.
— Лив…
— Оставь, Клэй.
Я смотрю на нее, резкость в ее тоне заставляет думать, что она злится на меня.
— Почему? — спрашиваю я, стараясь сохранить спокойное выражение лица.
— Потому что это проверяет мою реальность, — сухо отвечает она, убирая сумку в шкафчик. — Такое не в первый раз. Немного поздно беспокоиться об этом сейчас.
И она захлопывает дверцу и направляется в спортивный зал. Я наблюдаю за ней мгновение, одна в море людей, но так не должно быть.
Часть меня не может дождаться, пока она уедет, потому что она найдет больший мир. Но как только узнает, насколько мир за пределами Сент-Кармена лучше, она никогда не вернется.
Я захожу в спортзал, едва замечая, как группа исполняет песню в честь весеннего состава команды, когда нахожу ее стоящей в стороне, рядом с трибунами.
Барабанный ритм наполняет воздух, вибрируя под моими ботинками, и я подхожу к ней сзади, наклоняюсь ближе и шепчу:
— Мне правда не все равно.
Просовывая свою руку между ней и трибунами, я беру ее за пальцы. Я ожидаю, что она отстранится, но она обхватывает меня, и в этом жесте проглядывает безмолвное отчаяние.
Я хочу перестать. Я думала, это будет легко прятать. Отношений на расстоянии все равно не будет, так что нет необходимости предавать это огласке.
Просто физическое. Просто удовольствие. Только и всего.
Но меня тошнит, что она одинока и отвержена. Насколько счастливой она была бы, если бы хоть раз не осталась одна?
— Я хочу, чтобы ты заставила меня показать это, — говорю я. — Почему ты не заставляешь меня показать это? Почему ты позволяешь мне вести себя как трусиха?
Оливия стоит спиной ко мне, но через мгновение поворачивает голову и тихо отвечает:
— Потому что я никогда не сделаю ничего, что причинило бы тебе еще больше боли. То, что мы делаем, в любом случае имеет срок годности. Оно того не стоит. Это просто секс, Клэй.
Я поникла, слова ранят сильнее, чем я ожидала. Я не хочу, чтобы она оглядывалась назад на нас и думала, что только это и было между нами.
Но она тоже не ошибается. И в моих силах сделать ее счастливой хоть ненадолго, ведь я знаю, в чем хороша. Я вытаскиваю телефон из сумки и отправляю ей фотографию.
— Хорошо, — шепчу я. — Проверь сообщения.
Она поднимает телефон, команда поддержки взлетает в воздух и скандирует, когда я наблюдаю, как ее плечи поднимаются с внезапным вдохом.
— Клэй… — Она почти задыхается, быстро убирая телефон, пока кто-нибудь не увидел фотографию игрушки, которую я заказала.
Я наклоняюсь, не сводя глаз с ее головы, и притворяюсь, что смотрю на команду, когда шепчу.
— Мы можем это сделать? — спрашиваю я ее. — Я хочу прокатиться на этом в твоей постели.
— Боже, черт… — она нервно смеется, я отпускаю ее руку и провожу по ноге под юбкой.
Она тяжело дышит, и я прячу улыбку, радуясь, что смогла ненадолго отвлечь ее от этого дерьма.
— Его завтра доставят, — говорю я.
Обхватив ее спереди, я глажу ее через трусики. Ее рука накрывает мою через юбку, а от запаха ее волос у меня мурашки бегут по рукам.
Так сильно хочу ее, что не могу дышать.
Я отстраняюсь от нее, почти испытывая боль, и тихо пробираюсь сквозь толпу к дверям. Я выхожу из спортзала, направляясь к своему шкафчику, потому что у Лив репетиция, а потом работа вечером, а у меня урок этикета, а также заключительная подготовка к балу.
Однако ожидание встречи с ней будет стоить того.
Я заворачиваю за угол, но замечаю Каллума и останавливаюсь как вкопанная. Он прижимает девочку младше нас к шкафчикам и обхватывает руками ее лицо, а язык уже на полпути к ее горлу.
Я напрягаюсь, мои глаза скользят по ее угловатым коленям и бирюзовым туфлям на плоской подошве, которые даже не подходят к нашей форме.
Но у нее хорошо прокрашены брови, отмечаю я.
Они оба смотрят на меня, медленная ухмылка растягивает губы Каллума, а в ее глазах загорается испуг. Он наклоняется к ее уху, что-то шепчет, и она снова смотрит на меня, прежде чем оставить нас наедине. Девочка направляется по коридору в противоположном направлении, но ей не стоило беспокоиться. Мне не нужно с ним разговаривать.
Прохожу мимо него, но он хватает меня за руку.
— Знаешь, почему ты не пошлешь меня? — спрашивает он, когда я вырываюсь из его хватки. — Потому что я инвестиция. Ты знаешь, что нужна мне.
Я прищуриваюсь, и он подталкивает меня, моя спина ударяется о шкафчики, когда он кладет руки по обе стороны от моей головы.
— Ты знаешь, что я знаю, что я ничто, и ты знаешь, какую жизнь я могу пообещать тебе, — продолжает он.
Я вздергиваю подбородок. Вот что он думает? Что я все еще с ним, потому что я просто слишком хочу, чтобы взять на себя ту же роль, что и моя мать с отцом? Трофейная жена, которая будет заботиться о детях и представлять благотворительные организации?
— Я не такой, как мой отец, Клэй, — Каллум смотрит на меня, и я чувствую духи той девушки. — Сильному мужчине нужна сильная женщина, а не слабая. А у тебя будет сила. — Он отталкивается от шкафчика и выпрямляется. — В колледже у тебя будут парни, а у меня девушки, но, как только закончится учеба, мы вернемся домой и построим чертов город. Мы станем настоящей командой.
Мне хочется рассмеяться. Будто мне нужен он, чтобы сделать это.
Он берет мое лицо в ладони, и я вздрагиваю, отталкивая его руку. Но он не отступает и притягивает меня к себе как раз в тот момент, когда Лив появляется из-за угла.
Я поворачиваюсь к ней, мое сердце останавливается, когда она застывает, и взгляд ее глаз поражает меня, как тонна кирпичей. Я ослабеваю в объятиях Каллума всего на долю секунды, смотрю на нее и мысленно вижу себя, бросающейся в ее объятия и уверяющей ее, что принадлежу ей.
Каллум замирает, он переводит взгляд с меня на нее и обратно.
— О, я понял, — с улыбкой произносит он. — Что ж, у меня отстойная интуиция. Черт.
Я вырываюсь из его рук и рычу.
— О чем ты говоришь? Просто…
— Клэй, мне это нравится, — отрезает он. — Мне это действительно нравится. — Он улыбается, снова приближаясь ко мне, и я вижу, как Лив проходит мимо него к входной двери. — Можешь иметь столько девушек, сколько захочешь, пока я буду на это смотреть.
В животе все переворачивается. О, Боже.
— И пока после бала ты только моя, — добавляет он, а потом берет меня за руку и кладет мне на ладонь маленький пузырек с белыми таблетками внутри. — Это поможет твоим ногам раздвинуться.
Что?
Он уходит, и я смотрю в сторону, куда пошла Лив, но она уже исчезла. Разжимая кулак, я вижу таблетки, и мне приходится сглотнуть, чтобы сдержать подступающую желчь.
Экстази. Меня тошнит.
Ради всего святого. По крайней мере, он не планирует подсыпать это дерьмо в мой напиток без моего ведома, думаю я. Он хочет, чтобы я чувствовала себя комфортно и желала этого. Он хочет, чтобы я накачала себя наркотиками.
И мне пришлось бы это сделать. Потребовалось бы гораздо больше, чем валиум, чтобы затащить меня к нему в постель.
Чтобы заставить меня хотеть его.
Чтобы заставить меня забыть о ней.
Я выбрасываю таблетки в мусорное ведро по дороге из школы
Двадцать
два
Оливия
Я провожу ножницами по ткани, делая короткие надрезы, но день взял свое, и я дергаю инструмент, двигая лезвием до тех пор, пока не остается огромный разрез прямо посередине.
— Сукин сын, — выплевываю я, поднимаясь с пола и вытирая пот со лба.
Черт.
Я хватаю рулон ткани со стола и начинаю распутывать, отмеряя еще.
Клэй никогда не расскажет обо всем по собственному выбору. Она планировала прожить жизнь с Каллумом или кем-то подобным, потому что так выглядит идеальная жизнь.
Я знаю это. Всегда знала. Но, боже, ужасно видеть ее в чьих-то объятиях. Я не ожидала, что это будет так ужасно.