— В разведку хотите? — спросил Кочетков. — Разведка — первый шаг, порой самый трудный. Легко ли вам будет?
— Найны это делают постоянно, а я их ученик.
— А вы не окажетесь в скалистом грунте? — забеспокоилась Оля.
— Я поднимусь достаточно высоко в воздух и только там перейду в воздушное же пространство иномира.
Провожать своего разведчика вышли все участники экспедиции.
Бескрайним, горьким пепелищем раскинулась перед ними степь, кое-где еще дымясь и источая запахи гари.
Альсино отошел на несколько шагов.
Все видели, как вокруг него образовалась светящаяся аура и он стал приподниматься над землей.
Альсино видел лица провожающих, встревоженную Олю со светлыми, словно наэлектризованными волосами. Силясь улыбнуться, она махала ему рукой так, словно он отправился в путь куда-то совсем близко и ненадолго.
С высоты, на которую поднялся Альсино, степь простиралась до самого взгорья, где начинался лес зеленых великанов. Но сверху он казался лишь темной порослью.
Потом серебристый корпус «Альсины» и ее обитатели вовсе исчезли из глаз. Выжженная степь превратилась в поле желтеющей пшеницы с черными подпалинами то там, то здесь. Его пересекало шоссе, на котором не было заметно никакого движения. Альсино стал осторожно спускаться к нему и вскоре увидел, что асфальт шоссе изрыт воронками от артиллерийских снарядов. Ему вспомнились слова японца Иецуке: «Хочется надеяться на реальность нашего возвращения в свой мир. Если мы попадем в зону военных действий, нам следует по международным правилам выбросить белый флаг и даже с красным крестом…»
Первое, что увидел Альсино на разбитом шоссе, был белый корпус перевернутой санитарной машины. На борту ее виднелся яркий красный крест. А вокруг — разбросанные взрывом трупы перевозимых в ней. Никого в военной форме.
Он наклонился к лежащей у его ног тщательно забинтованной, а теперь оторванной женской руке с золотыми кольцами на пальцах, со свежим маникюром, а неподалеку, как темная маленькая перчатка, валялась кисть ребенка…
Альсино передернул плечами. И ощутил на них чьи-то грубые руки. Сразу несколько человек набросились на него.
Нападающие говорили на непонятном языке, но смысл их слов был воспринят им телепатически.
— Откуда взялся? Вроде парашютист. А зачем? Диверсант?
— «Вы ошибаетесь. Я не враждебен вам», — внушил свой ответ Альсино.
— Хватит болтать! Сразу видать, не наш. Таких на месте пристреливают.
— Торопиться не стоит. Свое получит. Пусть наперед расколется. Отвести его надо куда следует.
— «Вы же видите, я безоружен. У меня нет злого умысла».
— Чего он там бормочет? А губами не шевелит. Вот и верь ему.
— А ему там как дадут по губам, так сразу заговорит!
— Куда вести-то?
— На кирпичный завод. Заложников нынче набрали. Видно, своих выручать явились. В сушильную печь их засунули. Ничего, потеснятся.
Альсино повели от шоссе к развалинам. Руки ему связали за спиной, и за концы веревки держались два дюжих парня, вооруженных автоматами. Словом, бежать, даже взлетев, он бы не смог.
От завода остались одни руины и высоченная труба, из которой когда-то валил дым.
За полуразрушенной стеной цеха стояла печь. Альсино заставили влезть в нее через окно для загрузки кирпича.
Печь была длинной и узкой. Вдоль нее проходили рельсы для вагонеток с кирпичом. Местами рельсы были разворочены.
Сейчас печь была «загружена» людьми, в вагонетках не нуждавшихся.
Низкий свод не позволял стоять. Они сидели, подняв колени, тесно прижавшись друг к другу, старики, женщины, детишки…
Тяжелая огнеупорная заслонка опустилась, закрыв окно и отрезав Альсино от остального мира, вернее, от остальных миров.
Так надежно содержали без замков несчастных мирных жителей. Поднять заслонку изнутри было невозможно.
В печи стоял тяжелый запах от множества людей, сидевших в полной темноте.
Альсино припомнились дни его добровольного заточения в каменном мешке во время подготовки к выполнению его Миссии[8]. Там тоже не было света. Но здесь он не один и не должен заниматься самопознанием. Надо действовать!
Постепенно глаза начали привыкать к темноте, различив рядом пожилую женщину и девушку, чем-то напомнившую ему Олю.
— У него руки связаны. Давай, бабушка, развяжем, — предложила та.
— Да что ты, деточка! Нас заподозрят и расправятся, ежели сюда заглянут.
— Нет, я все-таки развяжу. Кто такой? Не наш, но симпатичный, честное слово! Почему-то волос на голове нет, словно бритый. И ничего не носит на ней. Отчего это?
Девушка развязала Альсино руки, а он внушил ей:
— «Спасибо. Чтобы ваша бабушка не боялась, я переберусь вдоль печи куда-нибудь подальше от вас».
Женщины, конечно, не могли знать, что Альсино «говорит» на знакомом им языке, не произнося звуков.
— Тебе лучше бы в дымоходе схорониться, — предложила старуха. — Ежели подожгут форсунки, чтобы нас всех уничтожить, так в дымоходе от дыма помирать легче будет. Заснешь и все.
— «Нет, я умирать не собираюсь, — отозвался переданной мыслью Альсино. — А зачем вас здесь держат? Вы провинились?»
— Не знаем, за что держат. Может, обменять на кого хотят? Одна надежда. Она ведь умирает последней.
— А я тоже не хочу умирать! — сказала тихо девушка. — Нам есть не дают. Хоть воды бы попить…
— «А куда ведет дымоход?»
— В трубу, известно, куда… ведет дымоход.
— «В трубу!»
— повторил для себя Альсино и решительно стал ползком продвигаться к цели. Сидящим и полулежащим несчастным людям приходилось подбирать колени, чтобы дать ему подползти к дымоходу.
Сзади послышался скрип поднимаемой заслонки и голос:
— Где тут шпион в парашютном комбинезоне?
— Да кто ж его знает? Уполз, видать, куда-то, — ответила бабушка за всех.
— Уполз?… А ну, вылезай все по очереди. Встать у печи и дальше ни шагу. Мозгами пол вытрем!…
Сердце у Альсино сжалось. Успеет ли он выбраться?
— Неужели в дымоход заполз? — усомнился стоящий по ту сторону входа.
— Больше некуда. Пристрелить его там, и все тут!
— Пристрелить? Это тебе не старуха какая-нибудь бесполезная! Приказано доставить.
— Тогда выкурим его.
— Тяга здесь хорошая. Живо задохнется и сознание потеряет. Мы его и выволочем.
— Так ведь перепачкаемся.
— Не в саже, так в крови все равно пачкаться. Зажигай форсунку.
Альсино упорно полз вперед.
Труба была одна на несколько печей для обжига, и от каждой к ней вел подземный дымоход. Когда заслонку печи открыли, тяга, как ощутил Альсино, заметно усилилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});