Читать интересную книгу Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов) - Роберт Ладлэм

– Здесь слишком темно, – ответил Мо, разглядев через переднее стекло проселочную дорогу, такую узкую, что при малейшей невнимательности легко было оказаться в кювете. Куда бы его ни переправляли, маршрут был выбран окольный.

– Опустите стекло!!! – провизжал охранник. С широко раскрытым ртом он был похож на карикатурное морское чудище, вот-вот готовое выплюнуть кита. – Ничего не скрывайте. Я все пальцы переломаю этому сопляку! Пусть локтями делает свои паскудные операции! Говорил я своей сестре-тупице: не будет из него, мать твою, толку, из этого фраера. Книжки все читает вместо того, чтобы пойти погулять, понимаете меня?

– Если вы на несколько секунд замолчите, я смогу разглядеть получше, – сказал Панов, опуская стекло. За окном он не увидел ничего примечательного: деревья, кусты по обеим сторонам... Эта дорога вряд ли была указана на картах. Так вот, – продолжил Мо, обращаясь к охраннику и глядя в разверзшуюся пасть, а не на дорогу. – О Боже! – вскрикнул он.

– Что?! – простонал охранник.

– Гной. Гнойники повсюду. На нижней и верхней челюстях. Это плохой симптом.

– Боже правый! – Машину резко повело в сторону. Огромное дерево. Впереди. С левой стороны дороги! Моррис Панов схватился связанными руками за руль и всей тяжестью своего тела стал выворачивать рулевое колесо. В последнюю секунду перед столкновением он резко откинулся вправо и сжался в комок, чтобы хоть как-то защититься от удара.

Столкновение было ужасным: осколки стекла, куски металла, клубы пара из разбитых цилиндров, огонь воспламенившейся под ними вязкой жидкости, который вскоре доберется до топливного бака. Охранник потерял сознание, он стонал, лицо его было окровавлено. Панов оттащил его в сторону от искореженного автомобиля и волок по траве, пока хватило сил, – в этот момент машина взорвалась.

Панов, стараясь отдышаться, не мог избавиться от чувства страха, охватившего его. Он высвободил руки и вынул осколки из пораненного лица охранника. Ощупывая его тело, Панов пытался выяснить, нет ли переломов, – правая рука и левая нога охранника вызывали опасения. Достав из кармана саро subordinate почтовую бумагу, прихваченную из гостиницы, названия которой он никогда не слыхал, Панов написал свой диагноз. Среди вещей, которые он вытащил из карманов охранника, был пистолет – неизвестной Панову системы. Пистолет был такой тяжелый и такой большой, что не поместился в кармане, – пришлось засунуть его за пояс.

Достаточно. Всему есть предел – даже клятве Гиппократа.

Панов обыскал охранника, удивился сумме денег (около шести тысяч долларов) и количеству водительских удостоверений (на пять разных имен, выписанные в пяти разных штатах). Он забрал и деньги и удостоверения, чтобы передать их Алексу Конклину. В бумажнике охранника были фотографии его детей, внуков и многочисленной родни: среди них, наверное, была карточка племянника, которому дядя помог поступить в медицинский колледж. «Чао, амико», – попрощался Мо, выбираясь на дорогу.

Имело смысл двигаться на север, то есть в том направлении, куда они ехали на машине: возвращаться на юг было не только бессмысленно, но и опасно. Внезапно его словно ударило.

Боже правый! Неужели я все это сделал?

Его охватила дрожь; богатый опыт врача-психиатра подсказывал ему, что наступил посттравматический стресс.

Болван, дурак. Это был не ты!

Он побрел вперед и продолжал идти, идти и идти. Вокруг не было ни малейшего признака цивилизации: в обоих направлениях не проехало ни одной машины, по обочинам не было ни одного дома – не было даже развалин какой-нибудь фермы или примитивной ограды, которая доказала бы, по крайней мере, что эту местность вообще навещали люди. Миля тянулась за милей. Мо двигался с трудом, преодолевая усталость – следствие инъекций наркотиков. Сколько времени это продолжалось? Они забрали его часы, которые показывали дату и день недели, поэтому Панов не имел никакого представления, как давно его похитили из госпиталя «Уолтер Рид». Он должен найти телефон. Ему необходимо связаться с Алексом Конклином! Скоро что-то должно произойти!

И произошло...

Он услышал сзади рев мотора и резко обернулся. С юга стремительно мчался красный автомобиль, – даже не мчался, а летел, поскольку акселератор у него явно был прижат к полу. Панов дико замахал руками. Бесполезно – машина смутным пятном просвистела мимо... Но вдруг, к его изумлению, послышался визг тормозов, и в воздух поднялась туча пыли. Машина остановилась!!! Он бросился вперед, в ушах его звучали слова, которые часто повторяла его мамочка: «Мо, мальчик мой, говори только правду. Это щит, который дает нам Бог, чтобы мы шли по правильному пути».

Панов не всегда следовал этому совету, но бывали времена, когда он ощущал его ценность с точки зрения социального взаимодействия. Сейчас был один из таких моментов. Запыхавшись, он склонился к приоткрытому окну красного автомобиля. За рулем сидела платиновая блондинка лет тридцати пяти с избытком косметики на лице и фантастическим бюстом; декольте ее платья больше подошло бы для порнофильма, чем для путешествия по забытой Богом проселочной дороге в Мэриленде. Совет его мамочки эхом прозвучал в его ушах, и он сказал правду:

– Мадам, я понимаю, что мой вид довольно непригляден, но уверяю вас, что таково только первое впечатление. Я врач, я попал в аварию...

– Да полезай ты, черт тебя дери!

– Премного благодарен. – Не успел еще Мо закрыть дверь, как блондинка переключила передачу, двигатель взревел на максимальных оборотах, и машина как ракета полетела вперед. – Мне кажется, вы торопитесь, – сделал попытку к общению Мо.

– Ты бы тоже спешил, если бы был на моем месте, парень. Там сзади мой муж, он сейчас как раз раскочегаривает свой грузовик, чтобы схватить меня за задницу!

– Да что вы говорите!

– Тупица чертов! Катается по всей стране по три недели в месяц, трахает кого ни попади, а потом еще возникает, узнав, что и я не прочь повеселиться.

– Мне так грустно...

– Тебе по-настоящему станет грустно, если он нас догонит.

– Простите?

– Ты действительно врач?

– Да, действительно.

– Может, у меня будет к тебе дело.

– Извините, не понял?

– Ты можешь сделать аборт?

Моррис Панов закатил глаза.

Глава 22

Борн уже битый час бродил по парижским улицам, стараясь развеяться, и в конце концов оказался у Сены, на мосту Сольферино, который вел к набережной Тюильри и садам. Он облокотился о перила и стал смотреть на лениво проплывавшие внизу лодки, мысленно повторяя одно и то же: почему? Понимает ли Мари, что она делает? Лететь в Париж! Это не просто неразумно, это глупость, а ведь Мари не дура. Напротив, она – умная женщина с незаурядным самообладанием, быстрым аналитическим умом. Поэтому ее решение казалось еще более абсурдным. Она должна понимать, что он будет чувствовать себя в безопасности, только работая в одиночку, а не думая постоянно еще и о жене. Если Мари удастся найти его, степень риска удвоится, она должна это понимать. Просчитывание вариантов и анализ ситуаций были ее коньком. Так почему?

Ответ был только один, и это буквально бесило его. Вероятно, она думает, что он может перейти грань, как это случилось в Гонконге. Тогда только ей удалось вернуть его в нормальное состояние. Она вернула его к реальности пугающих полуправд и полувоспоминаний, к реальности проходящих мгновений, которые ей самой приходилось постоянно переживать во время их совместной жизни. Бог свидетель, он обожал ее! И тот факт, что сейчас она приняла это нелепое решение, еще больше подстегивал его чувства – в этом было столько самоотречения, столько... самопожертвования. В Гонконге бывали моменты, когда он буквально молил о смерти, только бы избавиться от чувства вины, которое охватывало его при мысли, что он заставляет ее жить в столь опасном мире. Это чувство всегда было с ним, но теперь стареющий человек внутри его естества ощущает тревогу за своих детей. Шакал – это проклятие их жизни – должен быть вычеркнут из их судьбы. Неужели она не понимает этого и не может оставить его один на один с Шакалом!

Вероятно, не может. Она летит в Париж не для того, чтобы бороться за его жизнь, – она уверена в жизнестойкости Джейсона Борна. Она летит для того, чтобы спасти его разум. Я справлюсь с этим, Мари. Я могу это и сделаю!

Бернардин, промелькнуло в его сознании, он должен помочь. Второе бюро могло бы засечь Мари в Орли или в аэропорте де Голля. Поселить под охраной в каком-нибудь отеле и вдолбить ей в голову, что никому не известно, где он находится. Джейсон сбежал с моста Сольферино на набережную Тюильри и бросился к первому попавшемуся телефону-автомату.

– Вы сможете это? – спросил Борн. – У нее только один действительный паспорт – американский, а не канадский...

– Я попытаюсь сделать это, – ответил Бернардин, – не прибегая к помощи Второго бюро. Не знаю, насколько просветил вас Святой Алекс, но сейчас мой статус консультанта недействителен; думаю, что даже мой рабочий стол успели выбросить из окна...