Читать интересную книгу Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов) - Роберт Ладлэм

– Какой договор? Вы хотите продать то, чего у вас нет и, может быть, никогда не будет?

– Эй, вы что, не знаете, кто я?

– Уверен, мой ответ вам вряд ли понравится...

– Ладно, бросьте. Давайте договоримся так: через день-два или неделю мы встретимся, и я передам вам список людей, которые, по моему мнению, вам интересны. К этому времени у меня будет информация о них. И такая информация, которую не так-то легко достать. Вы выберете из списка одного-двух, а может, и никого, – что вы теряете? В конце концов, это договор только между вами и мной. Никто другой, кроме моего специалиста и его ассистента, не будет в этом замешан, да и они ничего не будут знать: они не знают вас, вы – их.

– Негласный договор, так сказать?

– Не так сказать, а именно так! В зависимости от важности информации я буду назначать цену. Это может быть тысяча или две, может, и Двадцать, а может, и бесплатно, кто знает? Все будет без обмана, Потому что я заинтересован в вашем бизнесе, capisce!

– В этом что-то есть.

– Знаете, что говорит мой спец? Он говорит, что мы можем открыть свой бизнес: похитить несколько психиатров, обслуживающих серьезных клиентов из сената или даже Белого дома...

– Я все понял, – перебил адвокат, поднимаясь, – но время не терпит... Я жду ваш список, Луис. – Адвокат направился через небольшой мраморный холл к выходу.

– Разве вы не захватили с собой атташе-кейс с секретом, синьор адвокат? – поинтересовался, поднимаясь с дивана, Луис.

– Чтобы затрезвонили всякие штучки возле дверей?

– Ничего не поделаешь: мы живем в жестоком мире.

– Да что вы говорите!

Едва за адвокатом с Уолл-Стрит закрылась дверь, Луис буквально бросился к столику, инкрустированному в стиле эпохи королевы Анны, и схватил телефонный аппарат.

– Рогатая паскуда! – бормотал он, набирая номер. – Садовод сраный... Марио?!

– Привет, Лу, – раздался приятный голос из Нью-Рошеля. – Держу пари, ты звонишь, чтобы поздравить Энтони с днем рождения!

– Кого поздравить?

– Моего сына, Энтони. Ему сегодня исполнилось пятнадцать, ты разве забыл? В саду собралась вся семья, только тебя не хватает, кузен. Эх, видел бы ты, Лу, каков в этом году сад. Я – великий художник...

– И еще кое-что...

– Что?

– Купи своему Энтони подарок и пришли мне счет. В пятнадцать это может быть и проститутка. Ему пора становиться мужчиной.

– Лу, это уж чересчур. Есть ведь и другие вещи...

– Сейчас для меня важна только одна вещь, Марио. И о ней я хочу услышать от тебя, или я вырву ее из тебя с мясом.

На другом конце провода в Нью-Рошеле воцарилась тишина; после паузы вновь зазвучал приятный голос садовода:

– Я не заслужил, чтобы со мной так разговаривали, кузен.

– Может, да, а может, и нет. Из дома генерала в Манассасе исчезла одна ценная книга...

– А! Значит, хватились ее!

– Вот дерьмо! Она у тебя?

– Была у меня, Лу. Я собирался ее подарить тебе, но... потерял.

– Потерял?! Как, черт бы тебя подрал? Может, в такси забыл?!

– Да не в такси... Я бежал со всех ног, а этот маньяк с ракетами – как его там: Уэбб, что ли? – палил не переставая. Он меня зацепил, я упал, ну и эта чертова книга вылетела у меня из рук... А тут как раз подкатила полиция. Уэбб подобрал книгу, а я что было сил помчался к ограде.

– Так ее подобрал Уэбб?

– Наверное.

– Вот это да!

– Что-нибудь еще, Лу? А то мы как раз собираемся зажечь свечи на торте.

– Слушай, Марио, ты можешь понадобиться мне в Вашингтоне: есть там один чудак без ноги, зато с книгой.

– Эй, подожди, кузен, ты же знаешь мои правила: между деловыми поездками всегда должен быть месяц отдыха. Ты ведь знаешь, сколько времени отнял у меня Манассас! Шесть недель! А прошлым маем Ки-Уэст – три, а может, и все четыре? Я не могу ни позвонить, ни послать домой весточку. Нет, Лу, всегда должен быть месячный перерыв. У меня есть обязательства перед Энджи и детьми. Я не хочу, чтобы при живом родителе у ребят не было отца: у них перед глазами должен быть пример для подражания... Понимаешь, о чем я?

– У меня не кузен, а прямо Оззи Нельсон какой-то! – Луис гневно отшвырнул аппарат и тут же схватил вновь, едва он успел удариться о стол: на корпусе из слоновой кости появилась трещина. – Лучший исполнитель заказных убийств, да и тот идиот безмозглый, – бормотал саро supremo, лихорадочно набирая другой номер. Услышав голос, он ласково сказал: – Привет, Фрэнки-милашка, как дела, дружок?

– А, Лу, привет, – ответил запинаясь томный голос из апартаментов в Гринвич-Виллидж. – Я перезвоню тебе через пару минут? Как раз сейчас я собираюсь посадить в такси мамочку, чтобы ее отвезли в Нью-Джерси. Понимаешь?

– Конечно, приятель. Ладно, через пару минут... – «Мамочку?! Шлюха! Il pinguino!» Луис подошел к зеркальному бару, налил в стакан виски и сделал несколько глотков, чтобы успокоиться. Стоявший на баре телефон зазвонил. – Да? – сказал он, поднимая трубку.

– Это я, Фрэнки. Я уже проводил мамочку.

– Ты примерный сын, Фрэнки. Никогда не забывай свою маму.

– Да я и не забываю, Лу. Ты сам научил меня этому. Помнишь, ты рассказывал, что устроил своей маме похороны, каких никогда не бывало в Ист-Хартфорде.

– Да, я тогда купил всю эту паршивую церковь, парень.

– Здорово, просто великолепно.

– Ладно, давай поговорим о действительно приятных вещах, о'кей? Сегодня у меня тяжелый день, Фрэнки, много суеты, понимаешь, что я имею в виду.

– Конечно, Лу.

– Так вот, мне не терпится. Хорошо бы отдохнуть и разрядиться. Приезжай ко мне, Фрэнки.

– Хорошо, Лу. Я приеду так скоро, насколько позволяет такси. Prostitute! Это будет последнее свидание с жеребчиком Фрэнки.

Выйдя из дома Луиса, адвокат прошел два квартала на юг и еще квартал на восток. Здесь его ждал лимузин, припаркованный возле роскошного дома на Бруклин-Хайтс. Шофер – крепыш средних лет – болтал о чем-то со швейцаром. Заметив хозяина, шофер быстро подошел к задней дверце машины и открыл ее. Несколько минут спустя они двигались в потоке транспорта.

Откинувшись на спинку сиденья, адвокат расстегнул ремень из крокодиловой кожи, нажал на верхний и нижний ободки пряжки, и в руках у него оказалась небольшая катушка.

Он некоторое время разглядывал это миниатюрное записывающее устройство, приводимое в действие звуком голоса. У этого удивительного приспособления был механизм из акрила, на который не реагировали даже самые совершенные детекторы. Адвокат подался вперед и обратился к шоферу:

– Уильям?

– Слушаю, сэр. – Водитель, взглянув в зеркало заднего вида, увидел протянутую руку своего хозяина и тут же протянул свою.

– Отвези домой и перепиши на кассету, понял?

– Слушаюсь, майор.

Манхэттенский юрист вновь откинулся на спинку сиденья и довольно ухмыльнулся: теперь Луис у него в руках. Он не должен был заключать никаких договоров втайне от своей «семьи», не говоря уже о том, чтобы признать свои сексуальные пристрастия.

* * *

Моррис Панов сидел рядом с охранником на переднем сиденье. На глазах у него была черная повязка, руки связаны. Охранник сделал это больше для проформы, считая не все инструкции обязательными. Около получаса они ехали в полном молчании. Неожиданно охранник спросил:

– Кто такой периодантист?

– Специалист по околозубным тканям, который проводит операции, если у пациента возникают проблемы с зубами и деснами.

Помолчав, охранник спросил:

– А какие проблемы, док?

– Самые разные: от инфекций и очищения корней зубов до сложных хирургических вмешательств, проводимых в тандеме с онкологом. Охранник помолчал.

– А что это за танди-анкл?

– Я имею в виду рак ротовой полости. Если его обнаружить вовремя, можно приостановить болезнь, удалив части кости... Если нет, может дойти до того, что придется удалять всю челюсть. – Панов почувствовал, как машину немного повело в сторону, – охранник на мгновение потерял управление.

– Как вы говорите: всю челюсть? Пол-лица?

– Да, иногда речь идет о жизни пациента.

– Вы предполагаете, что у меня что-то вроде этого?

– Я врач, а не паникер. Я констатировал симптом, диагноз я не ставил.

– Вот дерьмо! Так поставьте диагноз!

– У меня недостаточная квалификация.

– Дерьмо! Вы же опытный врач, а не fasullo[84], у которого нет настоящих бумаг.

– Если вы имеете в виду диплом, да, я такой врач.

– Так обследуйте меня!

– Это с завязанными глазами-то? – В ту же минуту охранник сдернул повязку с глаз Панова. В машине оказалось темно, потому что все стекла, кроме ветрового, были не просто тонированными, а почти матовыми.

– Смотрите теперь! – Охранник, стараясь глядеть на дорогу, несколько развернулся к Панову; оскалив зубы, как ребенок, изображающий перед зеркалом чудовище, он процедил: – Скажите наконец, что у меня!

– Здесь слишком темно, – ответил Мо, разглядев через переднее стекло проселочную дорогу, такую узкую, что при малейшей невнимательности легко было оказаться в кювете. Куда бы его ни переправляли, маршрут был выбран окольный.