чтобы разложить еду. — Я думаю, что надо опять менять клинику, чтобы отец ее не нашел. Было бы хорошо еще и под другой фамилией. Чтобы запутать. Он не отстанет от нее.
Алиса ставит тарелки с едой на стол и усаживается рядом с Марком. Завидую им. Как они долго шли друг к другу, а теперь у них все хорошо. Домашняя идиллия, которой тоже хочется. Чтобы тебя ждали с работы, в такой вот домашней одежде и с теплым ужином.
— А что ему надо? — отзывается Марк, прожевав.
— Сначала он хотел перевезти ее в Китай и женить на ней китайца. Теперь хочет тест ДНК сделать, чтобы точно знать, чей ребенок. И, если не его, то сделать аборт и все равно выдать замуж за китайца.
— Он больной что ли? — возмущается Марк.
— Хм, так в чем проблема? — в противовес мужу расслабленно усмехается Алиса. — Женись на ней. У нее будет другая фамилия, как ты хочешь. Ребенка запишите на себя. Так будет уже сложнее, чем просто переправить ее в другую страну.
Она произносит это с такой легкостью, как будто я не вижу очевидных вещей. Жениться на ней… Все оказалось так просто. Я думаю о том, что хочу семью и уют, но не подумал, что все это сам же могу устроить.
— Что ты так смотришь на меня? — Алиса поднимается и убирает свою тарелку в раковину и достает из холодильника банку сгущенки и яблоко. — Хватит уже круги вокруг нее наматывать, — усмехается и отрезает кусок.
— Ты то против нас, то предлагаешь жениться. Вот и смотрю.
— Я была не против вас, я против того, чтобы кто-то страдал в этих отношениях. Ты же понимаешь, про что я говорю. А если вы разобрались и поняли друг друга, то я буду только рада. Каждый может ошибиться и всегда можно попробовать второй раз, — Улыбается мужу, приподнимая бровь. — Она хоть и держит меня на расстоянии, ничего про тебя особо не рассказывая, но я же вижу, какая она довольная. Вы помирились?
— Да, — киваю в ответ, наблюдая, как она опускает кусок яблока в банку со сгущенкой и хорошо обмакнув, отправляет в рот. — Какое-то у тебя странное блюдо, — усмехаюсь, потому что наконец могу расслабиться.
— Да, Алис, — поддерживает меня Марк, — сейчас накидаешь своих кораблей яблочных в сгущенку, как потом есть?
— Не думаю, что тебе что-то останется. — Она повторяет процедуру и со следующим куском. — Тебе сгущенки жалко?
— Слипнешься.
— Ответила бы я тебе, но при Мише не буду, — она усмехается и опускает в банку со сгущенкой указательным пальцем, облизывая его следом. — Так что? Мы классно придумали, как решить твою проблему.
— Да, знаешь, вспоминая, как она готовила твою свадьбу, она хотела бы что-то не менее эффектное, а сейчас ей можно предложить только роспись в больнице.
— Слушай, расписаться можно сейчас, а свадьбу, как у всех, и потом сыграть. Если выбирать, то этот вариант лучше всего, — делает заключение Марк.
— Я сейчас вернусь, — поднимается Алиса, убирая банку от нас на другой стол.
— Куда ты? — интересуется Марк, разглядывая ее.
— В туалет, а что теперь отчитываться надо?
— Не третий же раз за час. У тебя что-то болит?
Приходится стать невольным свидетелем их мини спора.
— Ничего у меня не болит, что ты пристал.
Она разворачивается и оставляет нас.
— Что с ней? — Тоже замечаю ее странное поведение.
— Гормоны, — пожимает плечами Марк.
— Гормоны? — переспрашиваю, потому что гормоны теперь у меня ассоциируются только с одним.
— Ну там циклы разные, видимо входит в фазу, когда лучше не перечить и не задавать лишних вопросов, — усмехается и я понимаю, насколько просто он относится к такому ее поведению. — Так всегда, так что не пугайся.
— Понял, спасибо, Марк, с вами, правда, пообщаешься и все как-то раскладывается по местам.
— Обращайся.
— Я пойду, — поднимаюсь из-за стола и направлюсь в коридор. — Спасибо за ужин.
— Я узнаю у дяди надежного врача, который подскажет, куда ее можно перевести. К врачу в этой клинике не обращайся. Кто знает, что его связывает с Орловым.
— Миш, ты уже уходишь? — Слышу голос Алисы из ванной.
— Да, пока. — Алиса выходит, быстро кивает, прощаясь, и, не глядя на меня, и исчезает на кухне. — Опять гормоны? — усмехаюсь Марку.
— Видимо да, — пожимает плечами. — Ладно давай, пойду их гармонизировать.
33
Лера
Я не должна волноваться, но все равно не спокойно. Между нами не спокойно. Всю неделю Миша заезжал по вечерам, а сегодня сказал, что появится днем. И я должна радоваться, что не надо ждать вечера, а мне тревожно, потому что я помню, что по пятницам он куда-то уезжал. И ничего не рассказывал об этом. Что-то, о чем я, видимо, не должна была знать.
Этот шорох открывания двери я встречаю улыбкой, потому что пару минут назад он написал, что подъезжает. Прежде, чем увидеть его, я замечаю цветы. Он не приносил их до этого. И я натягиваю улыбку, потому что укрепляюсь в предположении, что что-то не так.
— Привет, это тебе.
Отдает букет и наклоняется, целуя следом меня в губы. Осторожно так. Как будто уже прощупывает мое настроение.
— Спасибо, в честь чего это? — Забираю цветы и вдыхаю легкий, приятный аромат.
— Просто захотелось.
— Я не помню твоих поступков, которые не имели бы под собой оснований. — Довольно улыбается, как будто знает что-то такое, чего не знаю я.
— Ну давай, поищем их? У меня шикарная девушка, которая ждет ребенка. И будь эта девушка сейчас не в больнице, я бы забрал ее к себе домой.
Так открыто о том, что думает обо всем этом, он еще не говорил. Все между нами было где-то на уровне инстинктов и недосказанностей, но сильного притяжения.
— Мне только одно в тебе не нравится.
— Что? — переспрашиваю, прикусывая губу. Зачем приносить цветы и при этом рассказывать, что что-то не