походов ордена. То, что Р. В. Саузерн писал о цистерцианцах, вполне можно сказать и о тамплиерах: «С самого начала они были аристократическим движением, порождением социума Северной Европы. Они испытывали естественное презрение к низшим орденам и любым начинаниям тех, кого св. Бернар называл „необразованной и непригодной к войне деревенщиной“».
Цистерцианский идеал требовал полного самоотречения, бедности, простоты, уединения, чистоты и совершенства духовной жизни. Но историческая роль ордена и его репутация в представлении неискушенных современников сводились к агрессии, высокомерию, военной (или, по меньшей мере, воинствующей) дисциплине, незаурядным администраторским способностям и алчности. Как объяснить этот контраст? (22).
Характеристика, дававшаяся ордену провинциальным командором во время приема неофита рисует более правдоподобный образ:
«Снаружи ты видишь у нас хорошую одежду, и великолепных коней, и величественную осанку, но ты не можешь постичь строгости и суровых законов изнутри, ибо если ты захочешь остаться здесь, по сю сторону моря, тебе придется отправиться за море, и наоборот. Когда ты устанешь, тебе придется встать на дежурство, а когда проголодаешься, не найдешь пищи» (23).
Все это ярко контрастирует с воззрениями Бернара.
После собора в Труа Гуго де Пейен путешествовал по Англии, Южной и Северной Франции, а его товарищи посетили Испанию.
Гуго получил так много земель, людских ресурсов и денег, что ордену пришлось создавать новые провинции и командорства. Собор позволил тамплиерам аккумулировать ресурсы, поскольку, как постановлял сорок девятый параграф Латинского устава, «этот новый род благочестия появился с Божьей помощью, так что вы можете совмещать благочестие с военной службой, так что благочестие может восполняться оружием» (24). Гуго вернулся из Европы в окружении большого числа рыцарей и воинов. Многие из них погибли под Дамаском, в 1129 г., будучи не в силах сопротивляться военным хитростям мусульман, холоду и дождю (25).
Долгое время тамплиеры будут называть себя бедными рыцарями Храма (paupers milites Templi). Великий магистр Гуго успеет дожить до первого папского пожалования ордену: в 1135 г., на соборе в Пизе папа и его прелаты пообещают тамплиерам ежегодное подношение и, вероятно, даруют им первую папскую привилегию «Milites Templi» (Рыцари Храма) (26). Эта хартия освобождала благодетелей ордена от седьмой части епитимьи и разрешала тамплиерам раз в год совершать богослужения в городах, которые находились под интердиктом, а также хоронить усопших, в том случае, если они не находились под отлучением. Верующие, трепетавшие пред лицем чистилища и ада, становились ревнивыми благодетелями тамплиеров. Представление Ордерика Виталия об умерших, терпящих страшные муки в наказание за свои грехи позволяет наглядно представить страхи эпохи (27).
Хартия, дарованная тамплиерам, могла появиться благодаря письму Балдуина II Бернару, который был советником папы (28). Балдуин поддерживал стремление тамплиеров избавиться от патриаршей опеки. Его наследник и преемник, Фульк Анжуйский, также пытался укрепить свои позиции, опираясь на поддержку ордена. Его вмешательство сыграло решающую роль при выборе второго великого магистра, Робера Бургундского. И Фульк, и Робер уже бывали на Востоке, где первый состоял на временной службе ордену, и ежегодно выплачивал ему тридцать фунтов (29). Робер был одним из уроженцев Анжу, которые находились под покровительством Фулька (30). Будучи младшим отпрыском знатного семейства, он мог улучшить свое положение лишь через выгодный брак или высокий церковный пост. Став великим магистром тамплиеров, он превратился в важную фигуру как в мирских, так и в духовных делах. Во время его магистерства орден сумел значительно расширить свои полномочия благодаря папской булле «Ошпе datum optimum» (Всякое даяние благо) (31), хотя свои богатства он накопил позднее. Это старейшая из ключевых привилегий ордена, дарованная ему 29 марта 1139 г., незадолго до Второго Латеранского собора. Тамплиеры переходили под исключительное подчинение великому магистру, которого сами же и избирали. Никому не разрешалось критиковать их порядки. Им запрещалось покидать орден, даже с целью перехода в более строгую конгрегацию, хотя позднее великий магистр получил право освобождать их от этого правила. Тамплиеры избавлялись от налогов и, в случае победы, могли взять любую добычу, тогда как обычно она распределялась между победителями по жребию. Тамплиеры получали право принимать в орден священников и выдворять их по истечении годового испытательного срока. Им дозволялось строить молельни для себя и своей клиентеллы. Тамплиеры переходили под личное покровительство папы и не могли приносить клятвы никаким иным лицам.
Тамплиеры не сразу постигли свободы, дарованные папской хартией, свободы, которые никогда бы не встретили одобрения св. Бернара (32). Они хранили покорность королям Иерусалима, королеве Мелисанде, а позднее как Мелисанде, так ее сыну, когда те выясняли между собой отношения (33). В своих посланиях (34) Бернар советовал королеве полагаться на тамплиеров и рекомендовал своему возлюбленному дяде, Андре де Монбару, сенешалю, а впоследствии великому магистру ордена, поддерживать тесные контакты с Мелисандой. Эврар де Бар, третий великий магистр, обеспечивал охрану Людовика VII во время опасной переправы через горы Малой Азии. Еще до этого ему удалось заключить мир между греками и франками в Константинополе. Кроме того, Эврар несколько раз делал займы королю (35) И хотя он был кровно необходим на Святой Земле, позднее он покинул орден и примкнул к цистерцианцам, оставшись, таким образом, одним из последних ревнителей духовного призвания ордена.
Неразрывные связи с королями Иерусалима ставили тамплиеров в подчиненное положение. Заложенное в их призвании противоречие между благочестием и военной деятельностью было неразрешимым. Не все тамплиеры отличались кротостью и миролюбием. Постоянная борьба со злейшим врагом не располагала к добродушию и милосердию. Кроме того, уникальное в своем роде сочетание военного и монашеского служения пробуждало в них гордость. В итоге, их орден стал объектом зависти и ненависти. Уже во времена Второго крестового похода его будут обвинять в измене, приведшей к катастрофическому провалу осады Дамаска в 1148 г. (36) Так впервые проявилось недоверие к тамплиерам. В итоге, богатство и привилегии ордена, вкупе с участием в междоусобных войнах на Святой Земле, предопределили его судьбу.
В 1630 г. Хрисостом Энрикес составил «Menologium ordinis Cisterciensis» (Цистерцианский месяцеслов). В него вошли уставы св. Бенедикта, тамплиеров и других рыцарских орденов, «Carta Caritatis» (Хартия милосердия) цистерцианцев, папские хартии, дарованные тамплиерам, и, по-видимому, поддельная форма клятвы, которую приносил командор ордена в Португалии. Существование подобного компендиума свидетельствует о том, что, несмотря на козни тщеславного короля, в большой семье цистерцианских орденов тамплиеры оставались предметом для подражания вплоть до XVII в. (37)
© Bulst-Thiele M.L., 1992
© Стрелецкий А.В., перевод с английского, 2012
© Бойчук Б.В., 2012
DEUSVULT.RU, 2012
Перевод и публикация выполнены с разрешения редактора издания, профессора Майкла Джерверса.
Перевод выполнен по изданию: Bulst-Thiele М. L. The Influence of St. Bernard of