Она покачала головой, вытирая мокрые щеки тыльной стороной ладони. Потянувшись к пульту, Эмма хотела выключить запись, но экран снова засветился.
Концерт, видимо, закончился, и Генри со всех ног бежал по траве к Реджине, сжимая свое солнце в руках. Брюнетка тут же обняла сына. У Эммы перехватило дыхание, она видела Реджину впервые за пять месяцев. Миллс была одета в дизайнерские джинсы и блузку. Наверное, она взяла отгул, чтоб посмотреть выступление Генри.
- Ты видела меня, мамочка? – малыш взволнованно подпрыгивал, глядя на неё.
Женщина наклонилась к нему и похлопала в ладоши:
- Конечно видела, родной! Ты такой умничка.
- Эй, приятель, – позвал Август, не прекращая съёмку.
Мальчик улыбнулся ему и протянул ладошку, давая «пять».
- Ты видел меня, дядя Август? – переспросил он, не обращая внимания на камеру.
- Ты крут, пацан. Скажи Эмме «привет».
- Где она? – оглянулся Генри и непонимающе посмотрел на мать.
Реджина обняла его и показала в объектив камеры.
- Привет, Эмма! – малыш взволнованно помахал солнцем. – Ты видишь меня?
- Она увидит. Поди-ка сюда, дружок.
Камера развернулась, и на экране показались обнявшиеся Август и Генри, прижавшиеся друг к другу головами.
- Скажи «Я скучаю по тебе».
- Я скучаю по тебе!
- Скажи «Я тебя люблю».
- Я тебя люблю!
Эмма прикусила губу, безуспешно стараясь сдержать улыбку.
- Скажи «Мамочка тебя любит».
- Мамочка тебя любит!
Эмма закатила глаза, увидев, как брови Августа многозначительно приподнялись. Он довольно усмехнулся.
- Скажи «Дядя Август тебя любит».
- Дядя Август тебя любит!
- Скажи «Я лучше всех».
- Я лучше всех!
-Да нет, «Я лучше всех», – поправил Август.
- Я лучше всех, – хихикнул Генри и, вывернувшись из рук дяди, побежал к Реджине, которая стояла, смущенно глядя в камеру. Солнце светило ей в спину, и казалось, что брюнетка вся светится.
Эмма улыбнулась. Мадам мэр может общаться с журналистами, может вести переговоры со старыми ворчливыми инвесторами и охмурить их одним взглядом, может уболтать самого хитрого и прожженного юриста, добиваясь того, чего хочет. Но сейчас гроза всего Сторибрука была просто любящей мамой и, глядя в камеру, краснела, как школьница.
Генри обнял её:
- Да, мамочка?
- Да, родной, ты лучше всех, – подтвердила Реджина.
- Хочешь что-нибудь сказать Эмме? – спросил Бут, почти не скрывая откровенного подстрекательства в голосе.
Реджина пристально посмотрела на него и подхватила Генри на руки. Она напряженно смотрела в камеру с полсекунды, потом взгляд смягчился, но Эмма заметила это короткое напряжение. Брюнетка крепче обняла сына и мягко улыбнулась в камеру. Август навел фокус так, что на экране теперь были только лица Миллсов.
- Эй, солдат, нам тебя очень не хватает. Береги себя и приезжай к нам снова.
Реджина говорила медленно, тщательно подбирая слова. Свон поняла, что брюнетке стоит больших усилий сдерживаться и говорить то, что сказал бы просто друг. Это причиняло Эмме острую боль. Реджина будто перестала быть Реджиной. И это отстой. Кажется, Миллс чувствовала то же самое, потому что она быстро прижалась щекой к Генри и сказала:
- Попрощайся с Эммой, дорогой.
Он радостно помахал:
- Пока, Эмма!
- Скоро увидимся, – пообещала Реджина.
Камера развернулась, и Август подмигнул ей:
- Веди себя хорошо, крошка.
Экран погас, и Эмма осталась сидеть с закрытыми глазами, с ураганом эмоций в душе. Как можно быть такой невероятно счастливой и такой несчастной одновременно? Девушка опустила голову на руки и улыбнулась, понимая, что Август, пять часов ехал в Сторибрук только ради того, чтоб послать ей эту плёнку. Она вспомнила, как Генри танцевал, и улыбнулась шире. И какая же Реджина всё-таки невероятная красавица.
Господи Иисусе, кто бы мог подумать, что она так сильно будет тосковать по дому? Она так хотела вернуться в Сторибрук, что не могла думать ни о чем другом. Она никогда не скучала по дому раньше, когда переезжала из одного интерната в другой, но теперь, кажется, с лихвой навёрстывала упущенное.
Боже, Генри такой милаха, когда поёт. И надо будет поговорить с Реджиной и Августом. Когда, черт возьми, они успели стать закадычными приятелями? Что она пропустила? Но, на самом деле, блондинка радовалась, что Реджина и Август поладили. И что Август с радостью ведёт себя, как примерный дядюшка. Можно поспорить, что Генри от него ни на шаг не отходит, когда парень приезжает в Сторибрук.
Вау, подумала Эмма, откидываясь на спинку стула. Они её семья.
Она обхватила голову руками, пораженная этим внезапным открытием. Её Семья. И они, черт возьми, просто нереально офигенные.
* * *
Сентябрь 22, 2004. Форт Беннинг, Джорджия
Опустив конверт в ящик дежурного, Эмма развернулась, намереваясь выйти. До обеда был почти час свободного времени, и её ждало горячее какао. По пути к раздаточной она почти врезалась в Нила.
- Воу, – Эмма с трудом избежала столкновения и отступила в сторону, но мужчина крепко схватил её за запястье. Она автоматически вырвала руку из его захвата и отступила к стене, увеличивая дистанцию между ними. - Ты чего?
- Мы можем поговорить? – тихо прошипел он, подходя ближе. Эмма отступила еще на шаг.
- О чем?
Их разделила толпа, и на секунду Эмма захотела по-тихому смыться, затерявшись в ней. Нет, она не станет трусить, да и к тому же, ей правда любопытно, чего парень завёлся.
Нил кивнул головой в сторону пустой казармы. Остальные ребята были либо в рекреации, либо на курсах ВУС. Казарма редко пустовала, и Нил явно не собирался упускать такой случай.
Он плотно прикрыл за ними двери, и все эти предосторожности заставили Эмму нервничать. Она остановилась посреди казармы, уперев руки в бока, и вопросительно посмотрела на Кэссиди:
- Ну, и?
Он достал из кармана мобильник. Лицо Эммы осталось бесстрастным. Не показывать ему, что она поняла, к чему клонится разговор. Но девушка знала, что он знает, и понятия не имела, чем это всё закончится.