Сам ван, как фигура сакральная, на подобных совещаниях, конечно, не присутствовал. Вместо него обычно присутствовали его представители, которые, к слову, часто занимали едва ли не ведущие позиции — хотя это и не означает, что они могли проводить свою политику. В последний раз созвал такого рода совещание (когда царство Цзинь уже утрачивало роль лидера Чжунго) именно представитель вана Лю-гун в 506 г. до н. э. Правда, это отнюдь не означало, что функции лидера перешли к домену. Совсем напротив, домен в это время был в жалком положении, а роль Лю-гуна как инициатора совещания чжухоу как раз с этим и была связана: ван нуждался в помощи чжухоу, ибо претендент на престол, нашедший убежище в Чу, вновь угрожал домену. И собравшиеся чжухоу в очередной раз помогли вану, не более того.
Несколько слов об администрации домена и его внутренней организации. Судя по скупым на этот счет данным источников, то и другое в принципе совпадали с тем, что было в других царствах, и уже по этой причине специального анализа не заслуживают. Однако существовали и некоторые специфические особенности, о которых необходимо сказать. Что касается внутренней организации домена, то в нем были свои субуделы типа вотчин-феодов, которыми наследственно владели вассалы вана. Однако статус этих вассалов был иным, чем у аристократов в рамках других царств. Разница была в том, что вассалы вана по статусу были приравнены к чжухоу, т. е. к правителям царств, и соответственно имели те же титулы. Собственно они и были чжухоу, ибо многие из них, видимо, получили свой удел (разумеется, не сами, а их отдаленные предки) еще в начале Чжоу, когда эти уделы достаточно щедро раздавались. Уделы в то далекое время были разными, причем те, что располагались поблизости от столиц, могли быть более обустроенными, населенными и потому выглядеть тогда предпочтительнее по сравнению с окраинными уделами в необжитых и крайне слабо населенных районах.
Со временем ситуация кардинально изменилась. Те из окраинных уделов, что выжили в ожесточенной междоусобной борьбе, стали сильными царствами или независимыми княжествами, тогда как те, чьи сравнительно небольшие территории, зажатые соседними уделами, располагались поблизости от столиц (особенно второй из них, которая и стала после перемещения доменом Пин-вана), оказались в менее выгодном положении. Формально их статус не изменился, и они продолжали быть такими же вассалами вана, как и чжухоу вне домена. Однако по существу они опустились на более низкую ступень иерархической лестницы, сравнявшись с той знатью, которая владела субуделами-вотчинами в царствах и княжествах. Только сохранили за собой титулы — достаточно высокие, порой исключительные, например, чжоу-гун или шao-гун, напоминавшие им и всем остальным в Поднебесной о прошлом величии.
Именно эти титулованные вассалы, к числу которых с каждым новым поколением прибавлялись и ближайшие родичи очередного вана, в том числе и некоторые из тех его сыновей, кто не был наследником, обычно получали и важнейшие административные должности в домене. В начале периода Чуньцю две должности главных министров домена, как о том уже шла речь, занимали двое из числа чжухоу, чьи владения были по соседству с доменом, т. е. Го и Чжэн. Так повелось еще до Чуньцю, со времен Ю-вана и Пин-вана. Спустя ряд десятилетий, однако, ситуация изменилась. Царство Го было аннексировано цзиньским Сянь-гуном, а правители Чжэн, окончательно рассорившись с ванами, перестали тесно контактировать с доменом и соответственно занимать там высшую должность главного министра. Последний раз оба главных министра активно действовали во время мятежа 675 г. до н. э., когда они помогли Хуэй-вану одолеть свергнувшего его с трона его брата Цзы Туя. Больше о политической активности правителей Го и Чжэн в домене тексты не упоминают. Следует полагать, что их должности перешли к вассалам вана в домене (из числа титулованных персон).
Роль таких министров нового поколения была уже значительно менее заметной. Внешних войн они не вели, да и не могли вести, ибо у них не было для этого сил, так как они в отличие от правителей Го и Чжэн не имели собственных владений вне домена. Кроме того, с 667 г. до н. э. Поднебесной управлял и строго следил за порядком в ней назначенный Хуэй-ваном циский гегемон-ба Хуань-гун, так что надобности в войнах со стороны домена более не было. Главные министры, да и все другие, коль скоро они назначались и существовали в домене, занимались только внутренними делами, текущим управлением. Впрочем, иногда, особенно во второй половине Чуньцю, когда повсюду в царствах роль владетельной знати (сановников-цинов) стала возрастать в ущерб власти чжухоу, одним из которых по его политическим потенциям был и ван, некоторые министры оказывались достаточно могущественными для того, чтобы плести интриги. Стоит напомнить в этой связи об интригах дяди Лин-вана, главного министра домена Чэнь Шэна в середине VI в. до н. э.
Как о том шла речь, Чэнь Шэн вел какую-то сложную игру с жунами, и именно поэтому один из цзиньских сановников был послан со специальной миссией к вану. Ван, однако, отверг донос на своего министра, но вслед за тем вспыхнул скандал уже в самом домене, где против Чэнь Шэна выступили сановники и министры из числа титулованной знати. Под их нажимом обличенный в злоупотреблениях Чэнь Шэн был снят с должности. При разбирательствах по этому поводу присутствовали послы из Цзинь, так что окончательное решение о замене своего главного министра ван принял, видимо, под некоторым давлением.
Вполне очевидно, что вана тяготила тень Цзинь, все время лежавшая на домене. Далеко не случайно он — вскоре после казуса с его министром — почти открыто поддержал беглого цзиньского мятежника Луань Ина. Но этот жест был не более чем кукиш в кармане. Материалы источников демонстрируют постепенный упадок роли и функций вана, его прежде столь высокочтимых прерогатив на протяжении двух с половиной веков периода Чуньцю, особенно второй его половины. В политическом плане ван со временем становился все более и более жалкой фигурой, а на смену ему управлять делами Поднебесной пришли гегемоны-ба, чему в немалой степени способствовали сами чжоуские ваны, бывшие не только слабыми правителями, но и бесцветными личностями.
Гегемоны-ба в древнем Китае
Ослабление чжоуских ванов и усиление раздробленности в Поднебесной создавали, как уже упоминалось, ситуацию вакуума власти. Вообще-то это почти нормальная ситуация для классических феодальных структур. Однако такого рода норма чаще всего бывает более кажущейся, нежели реальной. Все дело в том, что полного вакуума никогда не бывает. Кроме того, любой вакуум требует своего заполнения, так что всегда, причем обычно достаточно быстро, находятся желающие его заполнить, пусть хотя бы ненадолго. Так было и в чжоуском Китае периода Чуньцю, где после первых нескольких десятилетий проявленного ванами политического бессилия вынужденной альтернативой ему стало всевластие гегемонов-ба.
Историческая традиция, вложенная Сыма Цянем в уста знаменитого реформатора IV в. до н. э. Шан Яна [103, гл. 68, с. 765], фиксирует в древнекитайской политической практике три сменяющих друг друга типа власти: ди-дао, или путь древних мудрецов; ван-дао, или путь легитимных правителей, и ба-дао, т. е. путь узурпаторов, правление сильных, быть может и умных, но нелегитимных гегемонов-ба[111]. И хотя в исторических сочинениях древности последним чаще всего воздается должное, некий оттенок если не осуждения, то во всяком случае принижения и неуважения всегда тянется за гегемонами-ба достаточно тяжелым шлейфом. Они нелегитимны; их господство основано на грубой силе, а именно грубую силу в Китае традиционно не уважают — ив этом все дело.
Между тем традиция явно несправедлива к ба. Можно вслед за Конфуцием (имеется в виду его известная оценка Гуань Чжуна, который как бы олицетворял собой принцип ба) сказать, что, не будь в период Чуньцю гегемонов-ба, особенно двух первых и наиболее выдающихся из них, циского Хуань-гуна и цзиньского Вэнь-гуна, неизвестно, что сталось бы с Китаем. И если ваны в восточночжоуское время были как бы твердым стержнем, сохранившим сложный баланс политических сил, то гегемоны-ба были той жесткой силовой конструкцией, которая держала этот стержень, не давая ему завалиться от любого, даже не очень сильного удара, каких выпадало на долю вана в те годы великое множество.