было сто два года.
— Точно, — подтвердил Форбс.
— Сколько же было его матери?
— Сто восемнадцать. Она вышла замуж в шестнадцать.
— Почему она его убила?
— Не ладила с его женой.
— Так у него жена была?
— Конечно.
— А ей сколько лет?
— Двадцать семь.
— Кончай, — сказал Хейвз.
— Он думается шучу, — сказал Форбс, подтолкнув локтем Фелпса.
— Какие тут шутки, — сказал Фелпс и расхохотался.
Он посмотрел на часы.
— Ну, ладно, нам пора. Держите нас в курсе, ребята, идет?
— Все в трех экземплярах, — добавил Форбс.
— Удивляюсь, как это вы вообще пожаловали в такой холодный день, — сказал Карелла.
— Разве это холод, — сказал Форбс, — у нас в управлении такие деньки выдаются — в сосульку превратишься.
— Послушайте, — сказал Хейвз, как будто его вдруг осенило. — Почему бы вам самим не заняться этим делом?
— Нет-нет, — сказал Форбс.
— Не положено, — добавил Фелпс.
— Было бы нарушением, — сказал Форбс. , „
— Убийства расследуются тем участком, которому сообщили, — сказал Фелпс.
— Знаем, но я думал…
— Нет-нет.
— Я думал, — сказал Хейвз, — что поскольку вы имели дело С гериатрией…
— С каким Гэри?
— Так, к слову пришлось, — сказал Хейвз.
Уголком глаза Карелла заметил, что полицейский, стоявший возле двери, подает ему знаки. .
— Извините, — сказал он и быстро пошел к. выходу. — В чем дело? — спросил он полицейского.
— Стив, там снаружи парень бродит по переулку, без пальто. Погода вроде не такая, чтобы разгуливать в одной рубашке, как думаешь? На дворе 42 градуса мороза[30]
— Где он? — спросил Карелла.
— Мы его задержали. Он у нас здесь, наверху.
Карелла повернулся и жестом подозвал Хейвза.
— В чем дело? — спросил Хейвз.
— Наши ребята обнаружили какого-то типа в переулке в одной рубашке.
— Интересно, — пробормотал Хейвз.
Человек, который бродил по переулку, оказался высоченным Негром. Он был одет в рабочие брюки из грубой ткани и белую рубашку с расстегнутым воротником,' обут в туфли на резиновой Подошве. Лицо его было совсем черным, со шрамом на переносице, рубашку распирали могучие мускулы. Когда Карелла и Хейвз подошли, он пританцовывал, как боксер, готовившийся к удару. Рядом с ним стоял полицейский с дубинкой в руке, но негр не обращал на него никакого внимания. Сощурив глаза и балансируя на носках, он следил за приближавшимися детективами. '
— Твое имя? — спросил Карелла.
— Сэм.
— Фамилия?
— Сэм Уитсон.
— Что ты делал в переулке, Сэм?
— Я работаю в этом доме, — ответил Сэм.
— Кем? ,
— Я работаю на мистера Лэссера, — сказал Сэм. ‘
— Что же ты делаешь? .
— Я рублю бревна для него, — сказал Сэм
На мгновение воцарилась полная тишина. Карелла взглянул на Хейвза, потом снова перевел глаза на Уитсона. Полицейский, который стоял возле Сэма с дубинкой наизготове, и другой, позвавший Кареллу, отодвинулись на шаг от огромного негра, и их руки незаметно скользнули к револьверам.
— А что ты делал в переулке, Сэм? — спросил Карелла.
— Я ж сказал, — ответил Уитсон. — Я работаю на мистера Лэссера. Я рублю бревна для него.
— Ты рубил бревна в переулке?
— Да, сэр, — ответил Сэм, но тут же энергично замотал головой. — Нет, сэр, я готовился рубить бревна.
— И как же ты готовился? — спросил Хейвз.
— Я шел за топором.
— Куда?
— Мы его держим в сарае для инструментов.
— Где это?
— Там, позади.
— Где позади?
— В сарае для инструментов, — сказал Уитсон.
— Ты что, хочешь меня запутать, умник? — спросил Хейвз.
— Нет, сэр.
— Не советую умничать.
— Я не умничал.
Карелла молча наблюдал за происходившим. Перед ним стоял негр громадного роста, с угрожающим выражением лица. Казалось, ои в состоянии развалить дом голыми руками, и, действительно, создавалось впечатление, что он отвечает на вопросы Хейвза преднамеренно туманно и несколько заносчиво, может быть, для того, чтобы вызвать драку. Карелла не сом невался, что если этот парень начнет отвешивать удары, то он не остановится до тех пор, пока не измолотит всех и вся. Столкнувшись с таким сильным детиной, самым разумным было бы приподнять шляпу, сказать «привет» и убраться восвояси. Если, конечно, вы не полицейский, а в этом случае вы задумаетесь над тем, почему Уитсон бродит в переулке в одно* рубашке при температуре минус 42 градуса, когда в подвала лежит убитый человек с топором в голове. Вы думаете над этим и даете понять Уитсону, что ожидаете четких ответов на четкие вопросы, без всяких уловок, и все это время на можете избавиться от мысли, что он, вполне возмолию, протянет руку, сожмет вас в кулак и выпустит из вас дух. С другой стороны, вас что, заставляли стать полицейским?
— Так ты собираешься сказать мне, где находится сарай для инструментов? — спросил Хейвз.
— Я ж сказал. Там, позади.
— А поточнее?
Не пойму, чего вы хотите.
— Назови точнее место.
— Возле веревки для белья.
— А где эта веревка?
— Возле столба.
— А столб где?
— Там, позади, — сказал Уитсон.
— Ну, ладно, умник, — сказал Хейвз, — если ты решил…
— Погоди-ка, Коттон, — остановил его Карелла. Слушая Уитсона, он внезапно понял, что парень в самом деле изо всех сил пытается помочь. Но просто у него угрюмый вид и огромные Габариты, и притом он не очень связно говорит. Стоит эдакий устрашающий гигант, как будто готовый все разнести в пух и прах, и отвечает на вопросы, как умеет, а кажется, что он хитрит и готов полезть в драку.
— Сэм, — мягко сказал Карелла. — Мистер Лэссер умер.
Уитсон посмотрел на него в растерянности.
— Как так?
— Он умер, Сэм. Кто-то его убил. Так что слушай внимательно, о чем мы тебя спрашиваем, и лучше говори правду, Потому что теперь, когда ты знаешь, что убили человека, ты должен понимать, что у тебя могут быть больший неприятности. Ясно?
— Я его не убивал, — сказал Уитсон.
— Никто не говорит, что убил его ты. Мы просто хотим |нать, что ты делаешь в переулке, раздетый, в такую погоду.
— Мое дело — рубить бревна, — сказал Уитсон.
— Для чего?
— Чтобы наколоть дров.
— Сэм, топка в этом здании работает на угле.
— Некоторые жильцы… у них камины в квартирах. Мистер Лэссер привозит бревна на работу в своем грузовике, и я рублю ИХ, а он платит мне пятьдесят центов в час. А потом продает дрова жильцам.
— Ты у него работаешь каждый день, Сэм?
— Нет, сэр. Я прихожу на работу по средам и пятницам. Но в этом году среда пришлась на- Новый год, и мистер Лэссер >казал, не надо приходить, ну я и не приходил в эту среду. А пришел сегодня — в пятницу.
— Ты всегда приходишь в это время?
— Да, сэр. В три часа дня.
— Почему так поздно?
— Так ведь у меня работа и