над неровной линией горизонта, выглядят угрожающе, но для снегопада слишком тепло, Хотя тепла настоящего нет. Нет и резкого ветра, и заиндевевших окон. Просто пасмурное уныние — повсюду одна монотонная серость.
Серость ниспадает с движущихся облаков, она обволакивает Неподвижные здания города, и без того серые от вековой копоти, Опускается на серые бетонированные тротуары и более темносерый асфальт. Она становится частью самих жителей — серой массы, которая течет по городским улицам меланхолическим потоком, в плену январской хандры. Первый месяц года. Он насчитывает тридцать один день — ив этом году, и каждый год. Но для человека, который лежит у стены подвала, уже не будет ни лет, ни даже дней.
В его черепе прочно засел топор.
Не топорик, а большой топор, каким рубят' деревья и колют дрова. Его острое лезвие обрушилось на голову человека с огромной силой, размозжив ее. Без сомнения, это был последний, дар, и столь же очевидно, судя по состоянию убитого, что этом ударе не было никакой необходимости: на его лице и теле более двадцати ран. Он, несомненно, был уже мертв* догда убийца нанес последний удар топором и оставил его в черепе убитого. Изогнутая рукоятка топора вырисовывается на Серой стене, забрызганной кровью.
Кровь не пахнет.
В подвале стоял запах угольной пыли, запах человеческого Пота, а из закутка, позади одного из ящиков с углем возле Гопки, исходил запах мочи, но запаха крови детектив Стив Карелла не почувствовал. Полицейские фотографы щелкали аппаратами, помощник медицинского эксперта констатировал смерть и ожидал, пока не очертят мелом положение убитого на полу, чтобы затем увезти тело в морг для вскрытия, как будто в этом была необходимость, — топор-то торчал из головы. Детектив Коттон Хейвз разговаривал с двумя инспекторами из отдела по расследованию убийств, а Карелла присел на корточки перед мальчуганом лет семи, который старался не смотреть на окровавленный труп возле стецы.
— Так как тебя зовут, сынок? — спросил Карелла.
— Мики, — ответил мальчик.
— Мики, а фамилия?
— Мики Райан. А привидение здесь будет?
— Нет, сынок, никаких привидений.
— Откуда вы знаете?
— Привидений вообще нет, — сказал Карелла.
— Это вы так думаете, — возразил Мики, — а мой отец один раз видел привидение.
— Ну, на этот раз привидений не будет, — заверил его Карелла. — Расскажи-ка мне, Мики, что же тут произошло.
— Я спустился вниз за своим великом и увидел его, — сказал Мики, — вот и все.
— Здесь, где он лежит? Возле стены?
Мики кивнул.
— А где твой велосипед, Мики?
— Там, позади ящика с углем.
— А зачем же ты пошел сюда? Ящиц-то вон где. Ты что- нибудь услышал?
— Нет. .
— Тогда почему ты пошел сюда? Твой велосипед стоит совсем с другой стороны.
— Кровь, — сказал Мики.
— Что?
— Кровь текла по полу, я увидел и удивился, откуда она/ вот и пошел поглядеть. И тогда я увидел мистера Лэссера.
— Это его фамилия?
— Да, мистер Лэссер.
— А как его имя, ты не знаешь?
— Джордж.
— Джордж Лэссер, правильно?
Мики кивнул.
— И мистер Лэссер — смотритель здания, да?
— Ага, — сказал Мики и снова кивнул.
— Ну, хорошо, Мики. Когда ты увидел мистера Лэссера, что сделал?
— Я убежал.
— Куда?
— Наверх.
— Куда наверх?
— К маме.
— А потом?
— Я сказал ей, что мистер Лэссер лежит мертвый в подвале, и у него топор в голове.
— А она что?
— Она спросила: «Ты точно знаешь?», и я сказал: «Точно», тогда она вызвала полицию.
— Мики, ты никого не видел в подвале, кроме мистера Лэссера?
— Нет.
— А когда ты спускался в подвал, тоже никого не видел?
— Нет.
— А когда бежал наверх?
— Нет.
— Позвольте мне пройти, — услышал Карелла и, обернувшись на голос, увидел высокую блондинку с простоватым лицом, в легком пальто, которая, отстранив полицейского, стоявшего возле Входа в подвал, направлялась в его сторону.
— Я мать мальчика, — сказала она, подойдя. — Не знаю, законно ли вы действуете, но я думаю, что нельзя допрашивать, семилетнего мальчика в подвале дома, да и вообще где бы То ни было.
— Миссис Райан, насколько мне известно, мой напарник Попросил у вас разрешения, прежде чем мы…
— Он не сказал мне, что вы снова поведете мальчика в Подвал.
— Я уверен, что он…
— Я отвернулась буквально на минуту и смотрю — ваш напарник вместе с моим мальчиком исчезли. Куда — ума не привожу Я и так вся на нервах, сами понимаете, шутка ли, семилетний ребенок обнаружил труп в подвале, да еще этот топор.
И вдруг он исчезает из квартиры неизвестно куда.
— Он все время был здесь, миссис Райан, здоров и невредим.
— Ну, конечно, в пяти шагах от окровавленного трупа.
— Весьма сожалею, миссис Райан.
— Ему же всего семь лет, нельзя подвергать его таким испытаниям.
— Разумеется, мэм, но ведь это он обнаружил тело, и мы Подумали, что ему легче было бы вспомнить, что произошло, если бы мы… -
— Я думаю, он уже достаточно навспоминался, — отрезала Миссис Райан.
— Конечно, миссис Райан, — сказал Карелла. — Благодарю за Помощь.
— Вы что, насмехаетесь?
— Никоим образом, я говорю вполне искренне, — возразил Карелла.
— Что ждать от полицейского, — буркнула миссис Райан и, схватив сынишку за руку, потащила его домой.
Карелла вздохнул и подошел к Сейвзу, который разговаривал двумя инспекторами из отдела фо расследованию убийств.
Он не знал ни одного из них.
— Моя фамилия Карелла, — сказал он. — Из 87-го участка.
— Я — Фелпс, — представился один из инспекторов.
— Я — Форбс, — сказал другой.
— А где Моноген и Монроу? — спросил Карелла.
— В отпуске, — ответил Фелпс.
— В январе?
— Почему бы нет? — сказал Форбс.
— У них у обоих виллы в Майами, — сказал Фелпс.
— И почему бы им туда не съездить в январе? — добавил Форбс.
— Лучшее время года во Флориде, — изрек Фелпс.
— Несомненно, — присовокупил Форбс.
— Что вы успели выяснить? — спросил Фелпс, меняя тему.
— Имя убитого — Джордж Лэссер, — сказал Карелла. — Он был смотрителем здания.
— Я узнал об этом от жильцов, — сказал Хейвз.
— Не знаешь, Коттон, сколько ему лет?
— Жильцы говорят — под девяносто.
— Кому понадобилось убивать такого старика? — удивился Форбс.
— Он сам скоро отдал бы концы, — сказал Фелпс.
— У нас как-то раз было убийство недалеко от угла Седьмой Калвер, — сказал Форбс. — Знаете этот район?
— Угу, — промычал Карелла.
— Так убитому было сто два года. Как раз праздновали его день рождения.
— Шутите?
— И не думаю. Его застрелили, когда он разрезал именинный пирог. Упал прямо на пирог, а в нем сто три свечки — одна про запас, чтоб он пожил. Тут же умер.
— Кто же его убил? — спросил Хейвз.
— Его мамаша, — ответил Форбс.
Наступило молчание. Затем Хейвз проговорил:
— Ты, кажется, сказал, что ему