Очевидно, что аналогичным передаче учения Птолемея и Марка был и источник, на основании которого Ириней излагал настоящие системы, т. е. таким являлись, по всей вероятности, собственные сочинения еретиков.
В отношении к одним из них — каинитам — св. отец прямо подтверждает это: «Я также собрал их сочинения (Jam autem et collegi eorum conscriptiones)».[1580] Можно думать, что y него под руками были книги и других представителей настоящей группы гностиков.
О личном знакомстве с последователями этих учений св. Ириней ничего не говорит; по-видимому, его и не было.
Однако это не дает права заподозривать самостоятельность св. отца и предполагать зависимость его книги в данном отделе от каких-либо церковных писателей, раннейших его. Для этого нет никаких оснований. Наоборот, судя по приведенным выше выдержкам из разбираемых глав, а также и по манере изложения, аналогичной той, какая вообще практикуется им, можно с большой вероятностью утверждать, что св. Ириней и здесь не менее самостоятелен и независим, чем когда излагает учение современных ему валентиниан.[1581]
Но о пределах его самостоятельности и Степени пользования сочинениями еретиков и в данном случае говорить и решать подробно нельзя, так как из книг еретиков этой группы до настоящего времени также ни одна не сохранилась, насколько известно.
Пропущенные нами главы 11-12 и 22-27 в последнее время привлекли к себе исключительное внимание исследователей источников гностицизма и более всего подверглись разработке. Указанные в начале этого отдела авторы именно их признали зависящими от «Синтагмы» Иустина. В 1865 г. Р. Липсий выпустил в свет свой труд «Zur Quellenkritik des Epiphanios», где впервые высказал гипотезу о заимствовании глав 22-27 книги I «Против ересей» из названного труда Иустина.[1582]
Основаниями являются у него следующие соображения. 1) Весь отдел, начиная с 22,2 и кончая 27,4, занимает исключительное, особенное положение в содержании I книга. У него есть свое введение (22, 2) и свое заключение (27, 4).[1583] 2) Язык, образ выражений и вообще стиль отличны здесь как от первых 21 (исключая отчасти 11 и 12), так и последних 28-31 глав.[1584] 3) Содержание также не подходит к первоначальной дели написания всего труда Иринея. Св. отец имел в виду изложить и опровергнуть учение валентиниан, а в этом отделе предлагаются системы Симона, Менандра, Василида и других еретиков, не принадлежавших к названной школе.[1585]
Все это приводит Липсия к мысли, что главы с 22, 2 по 27, 4 не представляют из себя самостоятельной работы св. отца, а заимствованы откуда-то извне.[1586] Но откуда же именно?
1) В 27,1 Ириней называет папу Гигана девятым епископом Римским.[1587] Между тем в III, 3,1 ставит его на восьмом от апостолов месте.[1588] Такое противоречие, по мнению Липсия, можно объяснить только тем, что в 27,1 св. отец дословно следует чтению своего источника, тогда как в III, 3,1 пользуется собственным счетом. Но девятым епископом Гигина в то время считали в Риме (catalogus Liberianus); следовательно, и источник, из которого Ириней взял этот отдел, был римским по происхождению.[1589]
2) Второй отдел главы 6 книги IV и второй же отдел главы 26 книги V «Против ересей» дают возможность еще частнее определить первоисточник Иринея. В этих местах он, опровергая гностиков, делает ссылку и приводит выдержки из сочинения Иустина против Маркиона.[1590] Но Zúvrayjia rtpöc; Mapidcova, по мнению Липсия,[1591] есть не что иное, как последняя часть большого труда Иустина, т. е. «Синтагмы против всех ересей», о которой упоминает он в своей Апологии.[1592] 6) Что Иустин именно был источником для Иринея, подтверждением этому служит и 1,23,1 «Против ересей». Здесь св. отец говорит о Симоне-волхве и статуе, воздвигнутой в его честь.[1593] Насколько известно, из предшественников Иринея сведения эти передает, и в той же форме, только Иустин в своей первой Апологии (гл. 26 и 56).[1594]
Переходя затем к частному рассмотрению всего отдела из глав 22-27, Липсий считает однако необходимым исключить места, содержащие учение Карпократа и евионитов (I, 25,4-6 и 16, 2), которые, по его словам, вероятно, составлены св. Иринеем самостоятельно.[1595] Сомнительным в этом отношении представляется ему также параграф о николаитах (I, 26, З).[1596]
В том же своем труде немецкий ученый мимоходом (без всяких доказательств) высказывает предположение, что из «Синтагмы» Иустина, может быть, заимствован Иринеем и § 1 главы 11 книги I «Против ересей».[1597]
Это замечание всего в 1,5 строки было, однако, подхвачено Гейнрици. В выпущенной последним через 6 лет после Липсия книге «Die valentinianische Gnosis und die heilige Schrift» (1871) он уделяет этому вопросу несколько больше места и высказывает положение, что не только 1,11,1, но все целиком 11 и 12 главы I книги Иринея заимствованы из «Синтагмы» Иустина. В качестве оснований для такого утверждения у него служат: а) то, что означенные главы носят характер дополнительного рассказа, где старое (вышеприведенные в Contra haereses сообщения) мешается с новым, b) что в этом отделе господствует тот же способ передачи учения еретиков, как и в главах 22-27 книги I.[1598]
В 1873 г. вышла в свет докторская диссертация А. Гарнака «Zur Quellenkritik der Geschichte des Gnosticismus» (Leipzig), а в 1874 г. ее продолжение подтем же заглавием в Zeitschrift fiir historische Theologie. Th. II. S. 143-226: Автор уделяет значительное место между прочим также вопросу об источниках Иринея (§ 2 диссертации),[1599] обращая исключительное внимание на главы 22-27 книги I (по поводу гипотезы Липсия).
Разбирая доводы последнего, он вообще не признает за ними силы (хотя с некоторыми и соглашается) и приходит к выводу, что ни по внешним основаниям, ни по тем внутренним, заимствованным из самого Иринея, какие приводятся Липсием, нельзя утверждать, что св. отец в указанных главах зависит от «Синтагмы» Иустина.[1600] Однако самую мысль эту Гарнак считает правильной. Только доказательств ее, по мнению названного ученого, нужно искать в другом месте, что и делает он сам. Несколько выше в том же труде, рассматривая Υπομνήματα Игисиппа, он приходит к выводу, что в «Синтагме» Иустина опровергались гностические ереси в таком порядке: Симон, Менандр, Маркион, Карпократ, Валентин, Василид, Саторнил.[1601] В главах 22-27 Иринея они расположены несколько иначе: Симон, Менандр, Саторнил, Василид, Карпократ (Валентин), Кердон, Маркион (Марцеллину, Киринфа, евионитов и николаитов Гарнак исключает из счета).[1602]
Иустиновский и игисипповский порядок, таким образом, изменен здесь у Иринея, начиная с третьего еретика.[1603] Между тем во II книге (31, 1) Contra haereses еретики следуют друг за другом так: Маркион, Симон, Менандр, Саторнил, Василид, Карпократ.[1604]
Гарнак думает, что последний порядок был обычным для Иринея, а в главах 22-27 св. отец будто бы произвольно изменил его. Но,соответствие его в таком случае Иустино-Игисипповскому счету свидетельствует, что как вообще, так в частности и при изложении глав 22-27 Ириней пользовался «Синтагмой» Иустина в качестве первоисточника.[1605]
Однако, как мы уже отмечали, Гарнак исключает из общего числа Марцеллину, Киринфа, евионитов и николаитов. При изложении учения последних Ириней, по его мнению, был самостоятельным.[1606]
Сочинения Гейнрици и Гарнака дали повод[1607] Липсию выступить с новым ересеологическим трудом «Die Quellen der ältesten Ketzergeschichte» (Leipzig, 1875), в котором он вторично исследует вопрос об источниках св. Иринея.[1608] В настоящем случае значительная доля внимания уделяется им и отделу из глав 11-12 книги I «Против ересей».[1609] Рассматривая их, Липсий в общем соглашается с Гейнрици и относительно оснований, и в выводе. Подобно ему, он указывает на особенное положение данного отдела, дополняющего и повторяющего сказанное ранее.[1610] Утверждает далее, что учение Птолемея, изложенное здесь (12,1-2), противоречит тому, что Ириней говорит об этом еретике в первых десяти главах (новое по сравнению с Гейнрици, основание).[1611] Значит, настоящий отдел заимствован Иринеем из другого раннейшего источника. А сходство в языке и вообще в передаче учения еретиков свидетельствует, частнее, что содержание обеих глав должно быть отнесено на счет того же сочинения, какое лежит и в основе глав 22-27.[1612]
Это заключение заставило, однако, Липсия в дальнейшем прийти к несколько неожиданным по сравнению с первым его трудом, выводам.
В главах 11-12 излагается между прочим учение Секунда и последователей Птолемея.[1613] А о них, по словам самого Иринея,[1614] известно, что они жили еще во время написания Contra haereses, т. е. в последней четверти II в.[1615]