— Но ведь логично всё, — не спеша рассуждал Григорий Викторович. — Создать искусственную утечку, а затем просто сидеть и выжидать пока, как вы сами сказали, кто-нибудь это на себе не попробует. Потом всё тихо-мирно спустить на тормозах. Убрать нескольких начальников, которые неугодны уже оттого, что много чего знают, отправить в дисбат часовых, которые якобы всё это охраняли, а гражданских курьеров, работающих тут, и вовсе тю-тю… Тормоза долой и под поезд.
Чистоплюев осип — не то от сигарет, не то от мыслей следователя, произнесённых вслух, не то просто по совокупности происходящего.
— Что вы такое несёте?..
— Я про того парня, что на иномарке под товарняк заехал.
— Знаете что… Я не для того вам всё это рассказываю, чтобы выглядеть клоуном! Если бы всё было в действительности так, как вам в то хочется верить — мы бы с вами беседовали совершенно в другом месте! — У Чистоплюева появилась нездоровая одышка. — Или вы думаете, у нас тут израильский Моссад работает?!
— Судя по тому, где президент начинал — может и работает, — усмехнулся Григорий Викторович.
— Вам всё ещё смешно?
— Вовсе нет. Что это за вещество? Как оно действует на организм?
Чистоплюев надулся, точно обозлённый паук, у которого выторговывают засушенные мушиные потроха.
— У военных обычно всё просто и сводится к одному… — Чистоплюев выждал законную паузу, давая Григорию Викторовичу возможность самому выковать последнее звено выстроенной им цепочки.
— Ясно, — кивнул следователь. — И как результаты?
Чистоплюев вздрогнул.
— Я надеюсь, вы понимаете, что всё это секретно? — Он заёрзал, явно уже жалея о столь откровенном разговоре.
— О нашей беседе никто не узнает. Слово работника МВД.
— И вы гарантированно прекратите попытки возобновить дело того бедолаги, — Чистоплюев живо подался вперёд, буквально клещом цепляясь за последний шанс отыскать компромисс.
— Да, — выдохнул Григорий Викторович, ощупывая карманы плаща в поисках очередной сигареты. — Но смерть этого, как вы сами выразились, бедолаги, всё равно останется на вашей совести.
— Послушайте, майор… Тот парень был наркокурьером! Даже хуже.
— Вы думаете, он знал, что перевозит?
— А это настолько важно?
— Не мне судить о морали, — вздохнул Григорий Викторович, попыхивая сигаретой. — Но даже в Библии прописаны различные кары за одинаковые на первый взгляд грехи. Например, за осознанную ложь первому встречному на улице, который не поверит тебе, даже скажи ты ему правду в лицо, и знакомому человеку, что и помыслить не может о недоверии.
— К чему эта фабула? — не понял Чистоплюев.
Григорий Викторович неопределённо развёл руками.
— На парне просто висел карточный долг. А вы вот так его… Совсем не задумываясь о том, что у него мог кто-то остаться.
— Это не мы его, — Чистоплюев напрягся. — Это он сам себя. А подобную лекцию вам лучше не мне читать, а его родителям, и родителям тех, других, которым ещё можно помочь.
— Помочь?..
— Да, помочь. Где ваша долбаная «комната милиции»?! Где воспитательная работа со школьниками?! Вы, вообще, знаете, чем они там занимаются?.. Да они уже с детского сада друг над другом издеваются, как хотят, а что самое страшное — до этого никому нет дела! Если смотреть со стороны, то всё это пострашнее армейской «дедовщины» будет! Так что, повторюсь, это вам, в первую очередь, смотреть за ними надо, для того, чтобы НАМ потом не пришлось за ВАМИ прибирать.
— Так что с животными? — глухо произнёс Григорий Викторович, прерывая, казалось бы, бессмысленную тираду генерала.
«А уж не такая она и бессмысленная. Особенно если сложить все ЗА и ПРОТИВ».
— Вещество стимулирует участки головного мозга, отвечающие за агрессию, — монотонно пробубнил Чистоплюев, наподобие лектора, уставшего повторять одно и то же из года в год. — Точнее оно не стимулирует даже, а что-то там перестраивает… в голове.
— Что?
— Процесс не обратим. Это не наркотик. Это «Ящик Пандоры». На выходе совершенно иной организм. Это уже не земное существо, а нечто… неизведанное.
— Только не говорите, что тут ещё и инопланетяне замешаны.
— Инопланетяне? А что, занимательно… Я думаю, если бы они и впрямь существовали, то давным-давно перестреляли бы нас всех, как самых злобных и никчёмных созданий во Вселенной. — Чистоплюев перевёл дух, загадочно улыбнулся. — Знаете, в Астраханских степях водятся такие пауки — не помню, как они называются по-научному. Мы называли их просто: «фалангами». Потому что они очень похожи на человеческую кисть.
Григорий Викторович поёжился и даже отпрянул назад, когда Чистоплюев демонстративно протянул к лицу собеседника свою пухленькую, а от того действительно так похожую на злобного паука-убийцу ладошку.
— С ними невозможно договориться, их нельзя приручить. Они созданы лишь для убийства, — по крайней мере, так мы предполагали в бытность ещё зелёными юнцами. Эта тварь, как правило, поджидает тебя на земле и медленно шевелит конечностями…
— Ужас какой-то рассказываете.
— И не говорите… Самое страшное, что эти твари бросаются лишь тогда, как только ты наклонишься из любопытства, чтобы их получше рассмотреть — вам никого это не напоминает? Прямо в лицо. И жалят. Если не подоспеет санинструктор, то всё — кома, а дальше смерть.
— Так к чему всё это?
Чистоплюев вздохнул.
— Знаете, сколько мы их там положили просто так, потому что считали никчёмными тварями?
— Ах, вон оно что… — кивнул Григорий Викторович, задумчиво играя желваками. — И что же, эта дрянь военных превращает собак в нечто подобное? В механизм убийств?
— Именно, что превращает. Но всё равно нужен продолжительный курс инъекций. Один, два укола — может, и изменят физиологию животного… но чудовище, во всяком случае, не породят.
— Вы в этом уверены?
— Не больше, чем вы.
— И что же вы предпринимаете?
— В настоящее время мы работаем с преступниками и, так сказать, утилизируем невольные объекты их экспериментов.
— Убиваете собак?
— Это уже не собаки, — непреклонно заявил Чистоплюев, посматривая на дорогущий «Ролекс».
— Вы же сказали, что от одного, двух применений — с животным ничего страшного не происходит. Или я что-то не так понял?..
— Вы снова всё верно поняли. Но нам нельзя рисковать.
— Значит, всё возможно… — прошептал Григорий Викторович.
— Что вы сказали?
— Нет-нет, это я так, сам с собой. Но вы ведь понятия не имеете, с чем столкнулись. Не так ли?
Чистоплюев лишь недвусмысленно отмахнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});