«Господи, ведь дома Юрка и Светка — один на один с этим монстром!»
Марина вздрогнула и, что есть сил, вцепилась в ремень безопасности.
«Во что бы то ни было нужно жить! Не ради себя, ради детей. Ради их безопасности. Если ещё не поздно…»
Марина не обратила внимания на подобные мысли, хотя в нормальной обстановке, они, вне сомнений, шокировали бы её, заставив задуматься о многом… И, в первую очередь, о своём собственном поведении.
— Сергей проигрался по крупному, — прохрипел Глеб. — В карты. Вернее не проигрался, а доигрался.
— В смысле? — Марина силилась усмирить разошедшееся сердце, голос дрожал.
— В прямом. Его подставили столичные барыги, — Глеб злобно покачал головой. — Им, видите ли, не понравилось, что брат всё время выигрывает. Вот они и предложили крышевать общий бизнес, а выигрыш на общак пускать, — думали, что на лоха какого напали. А Сергей вспылил — ты же его знаешь: не свойственно ему под кого-нибудь прогибаться. Так уж он устроен.
— А что, лучше постоянно прогибаться? — сама не зная зачем, спросила Марина и тут же поспешила отвернуться.
— В определённых ситуациях — это не так уж и зазорно. Во всяком случае, появится время, чтобы ещё раз всё досконально обдумать. А брыкаться и биться лбом об стену — это не выход. Уж поверь мне — только выдохнешься раньше времени.
Марина промолчала.
— Вот кореша и подставили Сергея в назидание. Заодно деньжат решили срубить. Потому-то брат и бросался из крайности в крайность — пытался выкрутиться любой ценой. Славин сегодня сказал, что на собаках можно реально заработать, а Сергею как раз это-то и нужно было, кровь из носу.
Марина с трудом проглотила подкатавший к горлу комок, глянула на мужа.
— То есть, ты хочешь сказать, что вчера вечером просто так привёл в дом чудовище, которое где-то там, за деньги, дралось на смерть с другими такими же чудовищами?.. — Внезапно Марина поняла, что в жизни ещё не была так близка к тому, чтобы не вцепиться мужу в глотку. Она хотела, как в песне: «Рвать сталь, рвать сталь, рвать сталь, чтобы!..» До тех пор, пока от собственных ногтей ничего не останется! А потом передохнуть… и снова: «Рвать сталь, рвать сталь, рвать сталь!..»
— Ты, вообще, понимаешь, что такое сотворил? — прошептала Марина враз севшим голосом, словно проглотила всю эту надуманную сталь. — Ты хоть представляешь, что там сейчас, в эту самую минуту, может происходить?
— Марина… Хватит нести чушь!
— Чушь?! А куда ты тогда так летишь?! — выкрикнула Марина, и впрямь чувствуя всем своим нутром сковавший грудь металл. — Да она по телефону ни разу не ответила! Ты это понимаешь?!
Глеб как-то безумно улыбнулся и принялся шарить по карманам.
— Сейчас я позвоню при тебе… — скороговоркой говорил он, а Марина в этот самый момент слышала совершенно иное:
«Я не позвоню, потому что на мне надета одна рубашка, а сотовый осталась в куртке, которую я накинул тебе на плечи ещё в Троице… и которую ты наверняка оставила там же, как оставила собственную сумочку на работе…»
Глеб оторвался от дороги и уставился на жену так, словно та только что материализовалась на сидении из пустоты.
Впервые в жизни Марина увидела в глазах мужа истинный страх: зрачки сузились до размеров булавочной головки, губы растянулись в некоем подобии оскала, а волосы на голове…
«Да нет же, просто показалось! Наверняка всё дело в дожде и ветре».
«Десятка» снова задрыгалась, принялась сновать по проезжей части, словно контуженая лошадь под мёртвым всадником на поле боя.
Глеб всё же справился с управлением, однако на сей раз, пациент был скорее мертв, чем жив.
Марина, путаясь в опрометчивых мыслях, наблюдала за тем, как муж снова и снова безрезультатно давит на педаль газа, а попутно силится отыскать подходящее место для остановки. Двигатель продолжал издавать надрывные вздохи, похожие на предсмертную агонию туберкулёзника. Всё было кончено и перед фактом очевидности осталось лишь пасть на колени, надеясь на снисходительность звёзд. Но последних на небе сегодня не было… как не осталось шансов успеть добраться до города в срок. Реальность дала трещину, ускользнув во мрак грёз, а на её месте снова раскачивался равнодушный протуберанец, нехотя принимая очертания дорожного указателя. Безнадёжная «десятка» доживала свои последние часы внутри закупоренной магистрали неизвестности, бежать из которой сегодня было попросту невозможно.
— И что теперь? — прошептала Марина на пороге слышимости, чувствуя, как всем её нутром завладевает отчаяние.
— Фильтр забился, — Глеб смотрел на приборную панель, хищно ощетинившуюся красными маячками. — Это я виноват. Чёртово корыто, чтоб тебя!
— Может, хватит сокрушаться! — вскипела Марина, в сердцах отшвыривая ремень безопасности. — Или это и есть твоя, так сказать, передышка?!
Глеб вздрогнул, посмотрел на трясущуюся жену.
— И совсем не смешно. Думаешь, я так рад, что мы тут застряли?!
— Да мне плевать на тебя и на то, что ты думаешь! Меня больше интересует, ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ПРЕДПРИНЯТЬ, ЧТОБЫ ВЫТАЩИТЬ НАС ОТСЮДА?!
В салоне сделалось нестерпимо душно. Складывалось впечатление, что содержавшийся в воздухе кислород вступил в реакцию окисления с их жаркой перепалкой, в результате чего царившая внутри машины атмосфера попросту выгорела, вместе с чувствами, эмоциями и здравым рассудком!
Марина попыталась открыть дверцу, но та не поддалась. Тогда женщина принялась буквально выдавливать пластик трясущимися пальцами, оставляя на поверхности стекла мутные разводы.
— Марина, успокойся! — крикнул Глеб. — Сейчас бензин в баке отстоится, и машина, возможно, заведётся!
— Возможно?..
— Да, возможно, — терпеливо повторил Глеб, продолжая смотреть прямо перед собой. — Просто забился фильтр, и бензонасос не может прокачивать бензин из бака в двигатель…
— Так сделай, чтобы мог! Ты ведь мужчина!
— Да, я мужчина. И нет, я не могу ничего сделать. Мы можем только ждать.
Марина отвернулась от неподатливой дверцы, с мольбой посмотрела на мужа.
— Я тебя прошу, слышишь?.. Как самого дорогого человека прошу!..
Глеб глянул в ответ и увидел, что жена плачет.
— Марина… Ну, пожалуйста… Я тебя умоляю, возьми себя в руки.
— Поменяй этот чёртов фильтр! Выкинь его совсем! Сделай хоть что-нибудь! — Марина уже просто ревела навзрыд, как тогда, в детстве.
— Да я бы с радостью выкинул, — прошептал Глеб, — но до него не добраться, если только не перевернуть машину…
Марина поняла, что слов у неё больше нет, как нет и надежды на избавление от этого рвущегося наружу кошмара. Мерзкое слово «ожидание» завладело её стремительно затухающим сознанием, связало по рукам и ногам, принялось безжалостно топить в растёкшемся во всех направлениях молоке. Мысли беспорядочно метались в голове, но от их хаотичного движения было мало пользы. Судьба распорядилась иначе: сценарий сыгран, карты биты, сюжетные линии переплетены — осталось дождаться кульминации и страшной развязки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});