Однако виннамирские стрелки немедленно изменили тактику, целясь то выше, то ниже облака, продолжая наносить своим врагам такой же урон. Тек сердито крикнул жрецам новый приказ, и их пение убыстрилось, став громче. Зеленый огонь поплыл дальше по тропе, поднимаясь все выше по склону горы. Противник преграждал путь до самой последней минуты, затем его ряды смешались, и солдаты отступили глубже в ущелье.
С криками ярости армия ксенарцев ринулась вперед, быстро преодолевая повороты петляющей по склону дороги, и верховный жрец жестом послал своих монахов вслед за воинами, а затем велел своим восьмерым помощникам вынести из павильона носилки.
Привязанный к носилкам Арлин Д'Лелан заморгал от яркого света и отвернул голову. Мертвые и умирающие солдаты были разбросаны повсюду на соленом песке, и их было слишком много, чтобы сосчитать. Правда, стрелы виннамирцев поражали в основном лошадей и оруженосцев, не защищенных доспехами, однако урон все равно был существенным, и бледный от усталости Арлин расхохотался. Его несколько истеричный, но довольный смех привел Тека в ярость. Он схватил Арлина за нижнюю челюсть, и смех сразу затих.
— Молчи и считай мгновения своей жизни, Д'Лелан. Каждое из них драгоценно, ибо их осталось совсем немного, — этими словами он сразу же обратил на себя все внимание пленника. — Но и смерть не принесет тебе свободы. Во всяком случае, не теперь. Впереди у тебя целая вечность, на протяжении которой ты будешь неизмеримо страдать, служа жестокому, но справедливому богу.
Арлин Д'Лелан следил за жрецом мрачными темными глазами.
— Может быть, мне следует молить Мезона о прощении? — губы его скривились. — Но я не стану. Оглянись вокруг, священник. Твой бог, вылепленный из коровьего дерьма, не интересуется ни тобой, ни твоей армией. Ему нужны только смерть и кровь, которую ты проливаешь во имя него. Он использует тебя, а когда ты станешь бесполезен, твоя судьба будет ничем не лучше моей.
Тек крепче сжал пальцы, нашарив второй рукой висевший у пояса кинжал.
Гнев охватил его, и он не раздумывая занес над Арлином сверкающий клинок. Глаза Дослана слегка расширились, но он насмешливо улыбнулся. Только это слегка охладило ярость жреца.
— Ты не посмеешь, — поддразнил его Арлин. — Верховный жрец помойной ямы, который служит божеству-стервятнику.
— Умен, — пробормотал Тек и увидел, как улыбка Арлина гаснет. — Ты был посвящен Мезону и будешь принесен в жертву по его велению, а не по моему капризу.
Он отвернулся и сел в стоявший неподалеку паланкин с тентом наверху. Затем верховный жрец щелкнул пальцами, и его помощники подхватили и те, и другие носилки. Они двигались вслед за армией далеко позади нее. Навстречу им попадалось много других носилок — раненых сносили в определенные места, чтобы на телегах отправить в госпитальные палатки, а мертвых укладывали в кучи для погребальных костров.
Сверху продолжали нестись яростные крики, хотя расстояние почти заглушило песнь жрецов. Солнце над головой поднималось все выше и набирало силу. В лагерях нетерпеливо ждал своей очереди второй ксенарский легион. Солдаты опасались, что война закончится без них и они останутся без славы и без добычи. Впрочем по плану они должны были вступить в бой после полудня вне зависимости от того, нужна ли будет их помощь или нет. В резерве же оставались третий и четвертый легионы.
Тидус Доренсон рассказал Теку все, что ему было известно о виннамирской армии, указав на сильные и слабые стороны, а также почти точно указав количество солдат. Сколько времени потребуется, чтобы истребить три или четыре тысячи плохо обученных крестьян и поставить Гэйлона Рейссона в безвыходное положение? Станет ли он применять Колдовской Камень или нет? Возьмет ли он в руки Кингслэйер? Молодой король однажды уже испытал на своей шкуре силу гнева Мезона, однако наготове у Тека были вещи еще более страшные. Гэйлону придется куда хуже, чем в первый раз.
Гэйлон Рейссон в плетеной кольчуге и легких доспехах следил с коня за продвижением Божественного Огня. Вокруг него торопливо сновали в поисках укрытия виннамирские солдаты.
— Милорд! — донесся сквозь шум и лязг голос Дэви.
Конь герцога был уже повернут в обратную сторону, а сам герцог выглядел обеспокоенным. Он тоже был в кольчуге, в шлеме и в кирасе.
Те из солдат, кто из-за ранения не мог двигаться проворнее, и те, кто оступился в суматохе и упал, поглощались наползающим зеленым огнем. Их мучительные крики быстро затихали, а тропа в тех местах, где облако уже прошло, была завалена обугленными скорченными телами. То же самое происходило и со стрелками, которые оставались на уступах высоко над дорогой и не могли быстро покинуть свои позиции.
Гэйлон в отчаянье смотрел на свой Колдовской Камень, и он отозвался собственным голубым огнем. Пламя против пламени. Но тогда погибнут те, кто окажется буквально между двух этих огней. Должны ли умереть немногие, чтобы спасти большинство?
Гэйлон неожиданно соскочил с коня и принялся проталкиваться вперед, навстречу беспорядочному потоку людей и лошадей. За спиной раздался панический вопль герцога:
— Куда вы, сир?! Подождите!!!
— Назад! — прокричал в ответ Гэйлон. — Держись подальше.
Божественный Огонь бездумно наползал, облизывая камни и затекая в трещины. Король глубоко вдохнул воздух и задержал его в груди, когда обжигающее зеленое свечение обволокло его. В тот же миг Колдовской Камень в его перстне выбросил во все стороны лучи голубого света, которые сразу превратились во встречный поток синего огня. Синее пламя пожирало зеленое до тех пор, пока ни от того, ни от другого не осталось ни следа. Солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы осветить ущелье, но в молочном дымном полумраке Гэйлон разглядел останки своих воинов и передовой отряд ксенарской пехоты, который как раз вступал в устье Морского прохода.
Стоя в одиночестве на тропе, Гэйлон поднял над головой сжатые кулаки и вызвал в себе тот самый гнев, с которым ему приходилось постоянно сражаться. Теперь же он дал себе волю, и Камень откликнулся почти мгновенно. Тогда Гэйлон раскрыл ладони, направив их вперед.
Перед ним в воздухе появилось маленькое синее солнце. В ту же секунду, раскалившись чуть не добела, оно ринулось вперед. Песня жрецов стала громче, и, совершенно так же, как минуту назад Гэйлон победил Божественный Огонь, теперь бог победил его голубое солнце. В бессильной ярости Гэйлон пробовал снова и снова, но каждый раз на пути его огненных шаров изумрудной стеной вставало пламя Мезона.
Удачно пущенная стрела ударилась в его кирасу, а вторая царапнула по наголеннику.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});