Вэллия долго молчала, не зная, что сказать ему.
— Вы выбрали не тот путь и пошли не с теми людьми. Ваш проигрыш — это не ваша вина. Граф Доранн пообещал вам Берг, это его война. Её проигрываете не вы, а он… А он не достоин победы. Берг никогда не будет Лионским…
— Берг мой! — резко перебил её Алдор.
— Может быть, вы всё же служите не тому господину? Может быть, настало время, выбрать, на чьей вы стороне?
Алдор нахмурился, в свете свечи зло сверкнули его глаза, он презрительно скривил губы:
— Что? Вы предлагаете мне предательство? Вы хотите, чтобы я перешёл на сторону убийцы своей семьи?
— Если вы спасёте нас, отец отдаст вам Берг!
Алдор долго смотрел ей в лицо, будто долго не мог понять, о чём она говорит ему, усмехнулся:
— Нас? Это кого? Разве я мало сделал, что молчу про вас и баронессу? Не надо принимать меня за сельского дурочка, вы думаете, что ваш отец выиграет эту войну и подарит мне Берг? После всего?
— Он ничего не узнает, если я не скажу ему, кто вы. Корвина нет, в лицо вас никто не видел, вы получите Берг в награду…
— За предательство своего сеньора?
— За помощь мне и моему мужу.
— Ах, вот оно что! Вам и вашему мужу? Конечно. Граф Вольдейн убил целую семью, чтобы заполучить эти земли, а он возьмёт сейчас и подарит их мне за вас и вашего мужа? Да он бросил вас здесь на произвол судьбы, и появился только тогда, когда возникла угроза потерять Берг насовсем! Ему нужны эти земли. А я хочу, чтобы Берг стал свободным княжеством. А этого не будет. При Вольдейне не будет никогда.
— При графе Доранне тоже не будет, поверьте мне. Никто не отдаст вам Берг, никогда не отдаст!
Алдор молчал, может быть, потому что и сам какой-то толикой своей души только сегодня, сейчас, уже почувствовал это, то ли потому, что абсолютно не знал, что делать.
Он вздохнул и заговорил совсем о другом усталым негромким голосом:
— На вашем месте я бы уже давно убрался отсюда, пока ещё можно это сделать. Войска вашего отца стоят в стороне, Берг ещё не в осаде, и вас выпустят, как баронессу.
— Я не могу покинуть Берг без своего мужа.
— Ну, ждите. Время уходит. Завтра я поговорю с врачом, а после завтра я переведу вашего драгоценного маркграфа в тюрьму, а вы можете ждать его ещё столько, сколько пожелаете, пока не откроется ваш обман.
— После завтра? Уже после завтра? Как он? Скажите, умоляю.
— Я завтра поговорю с его врачом…
— Помогите мне, — прошептала Вэллия, не сводя взгляда с его лица.
— Я уже сказал вам, уходите из Берга. Чего вы ждёте?
— Помогите ему…
— Ни за что! Как вы себе это представляете? — Он усмехнулся, передёрнув плечами. — Я выведу его из замка через главные ворота с вами под руку? Ну уж нет.
— Его можно спрятать в замке, в церкви, да не всё ли равно где! Помогите, умоляю. Вы один только можете мне помочь. Мне некого просить и не на кого надеяться. Только вы.
— Я никогда не предам своего сеньора. Я не хочу даже говорить об этом.
Вэллия шагнула к нему ближе, почти в упор смотрела теперь в его лицо, в глаза, шептала:
— Я столько пережила по вашей вине, я болела и чуть не умерла, вы оставили меня Корвину… Я разве о чём-то просила вас? — Она в беспомощности качала головой, и вдруг перешла на "ты", и даже обратилась по имени:- Алдор, прошу, вспомни те дни в Ротбурге на постоялом дворе, когда мы были рядом, только ты и я. Мы доверяли друг другу, как самые родные люди на свете. Ведь тебе не хотелось оставлять меня там, а я… я столько раз успела пожалеть, что ты не взял меня с собой, в Лион… Я убедилась, что мой отец — жестокий человек, он не отпустил меня в монастырь и силой выдал замуж… Алдор, вся моя жизнь пошла кругом после тех дней, после того, как вы украли меня, но я ни разу не пожалела о том, что встретила тебя… Твой поцелуй, ты помнишь? — Её голос сорвался, осип. — Для тебя, может быть, ничего особенного, а я… я жила только благодаря ему… Я даже на исповеди никому из святых отцов не говорила о тебе… Мне даже казалось, что я люблю тебя…
Алдор качнулся на неё после этих слов, сгрёб её в объятья, притиснул к груди, как самое дорогое, как самое ценное на свете. Да! Да! Свершилось! Он сколько раз молил об этом, узнать её чувства, понять её… Она любит, любит его!
А она шепнула ему на ухо:
— Помоги ему, Алдор, пожалуйста…
Он оттолкнул её от себя, как раскалённый уголь отбросил. Он ошибся! Она не любит его и никогда не любила! Как она сказала? "Мне казалось…" Конечно! Её мысли только о нём, об этом проклятом маркграфе. Он зло скрипнул зубами, чувствуя, как сердце наполняется ненавистью, прошептал ей в лицо:
— А что я получу за это?
Она растерялась.
— У меня есть немного драгоценностей…
— Они мне не нужны!
Он торговался, будто уже знал, как осуществить то, о чём она просит, будто знал, как вызволить маркграфа из тюрьмы.
— У меня ничего больше нет! Алдор!
— Хватит! — Он выставил ладонь. — Прекратите это! Я никогда не сделаю этого! Я не предам графа и не собираюсь помогать вашему мужу! Собирайтесь! Я провожу вас! Вы хотели узнать новости? Вы их узнали, а теперь вернётесь к себе. И я не хочу возвращаться к этому разговору. Хватит!
Он подхватил свечу с каминной полки, и Вэллия не посмела сказать и слова. Ей захотелось расплакаться, но она держалась до самой своей комнаты, до самой своей постели, пока не коснулась лицом подушки, и только тут дала волю слезам.
"Ниард… Мой бедный Ниард, никто не хочет помочь тебе…"
* * * * *
Весь следующий день она не выходила из комнаты, ничего не ела, просто сидела в кресле, думала. Что ещё она могла придумать, чтобы помочь своему мужу? К кому ещё обратиться? Этот Алдор оставался единственным вариантом. Ах, если бы удалось хоть как-то уговорить его, переманить его на свою сторону!
Он уже заговорил о цене, значит, появился шанс, значит, всё-таки у него есть своя цена. Но что она могла отдать ему? Драгоценностей мало, денег нет — всё с осадой припрятали. Что у неё осталось? Да ничего!
Она молилась, читала молитву за молитвой, и смотрела в какую-то точку перед собой. Анна управлялась с детьми баронессы и в сторону госпожи старалась лишний раз не смотреть.
Сегодня он узнает у врача о состоянии Ниарда, а завтра отправит его в тюрьму. У неё остаётся только этот день. И ночь. Она может предпринять хоть что-то только за это время.
Вэллия поднялась и начала ходить из угла в угол, ломая пальцы, крутила кольцо, подаренное ей в день свадьбы, и оно блестело в ярком солнечном свете витражного окна. Что придумать? Что придумать?
Она вспоминала его лицо этой ночью, его страстный порыв, его взгляд, его горячие объятья. Он любил её! Он не зря предлагал ей стать его женой. Убить Ниарда… Он хотел этого.