и возможностью что-то заработать на жизнь, и центром опасных развлечений. Мальчишки пристраивались за самолётом на исполнительном старте, «ловили» струи выходящих газов двигателей и… отрывались от земли при установке взлётного режима. На просьбы экипажей разогнать бестолковых экспериментаторов, власти просто не реагировали. Зато первое, что слышал экипаж после открытия дверей:
— Who will pay money? (Кто будет платить?)
И кроме человека с «котлетой» наличных долларов их уже ничто больше не волновало! Даже доставленный груз!
Как-то однажды во время разгрузки увидели танцующую процессию под громкую ритмичную и очень красивую музыку. Решили «приобщиться к дискотеке», но оказались на похоронах… Так сородичи провожали умерших, радуясь за их избавление от мирских забот, болезней, голода… Под колёсами взлетающих и садящихся самолётов погибали не только коровы! Такой нищеты и безысходности не встречалось больше нигде на планете!
В многомесячных фрахтах ОН больше всего боялся "родительских дней" (РД). Так назывался день отдыха, когда для связи с семьями использовалась бортовая радиостанция дальней связи и каждый мог минут пять — десять поговорить с женой, детьми, которых заранее предупреждало руководство авиакомпании. Они приезжали в аэропорт, поднимались в кабину аналогичного самолёта, занимали кресла пилотов и через гарнитуру слышали родные голоса, искажённые помехами и заглушаемые каким-то чёртом, без устали повторявшим:
— Товарищ, shut up, товарищ, shut up (заткнись)…
РД был плавающий, но раз в две недели общались обязательно! Потом делились между собой радостями и печалями. Хорошо, если радостями… Порой кого — то приходилось "собирать в кучу". "Замполитами и капелланами" в экипаже были умудрённые жизненным опытом наземные инженеры, по совместительству ещё и инженеры человеческих душ. Иногда жёны не приходили. Работа, дом, больные дети, сама приболела… Да мало ли. Однажды не пришла и ЕГО, третья тогда уже. Не пришла и на следующий сеанс…
С третьей женой ОН познакомился в Юрмале, на конкурсном концерте молодых исполнителей советской эстрадной песни. Роман развивался очень бурно. Достаточно сказать, что с первого же вечера ИХ знакомства ОНИ стали жить вместе. Как говорят французы, самая опасная ночь — вторая! Чувство новизны уже прошло, а чувство близости ещё не пришло. В ИХ случае сразу "сошлись и серия, и номер лотерейного билета". ОН был старше ЕЁ на десять лет, примерно настолько же, может чуть больше, ЕЁ родители были старше ЕГО. И мать, и отец очень обрадовались выбору дочери, так как предыдущие ЕЁ избранники, мягко говоря, не вписывались в их представление о зяте. Неизвестно, что хуже, женщина без прошлого или мужчина без будущего. ЕГО сразу приняла и ЕЁ младшая сестрёнка, смышлёная и очень общительная девчушка дошкольного возраста с невероятно красивыми глазами цвета горного озера. ОНИ часто гуляли втроём, ходили в цирк, кино, на аттракционы в парк, хотя родители очень ревностно относились к таким походам. И никогда отец не разрешал младшей ночевать у старшей! ОН не понимал этого, хотя объяснения звучали убедительно — ребёнок должен спать дома, режим нарушать нельзя, да и к школе надо готовиться… А мелкая тянулась к НИМ всей своей сущностью, бессознательно распознавая рядом с НИМИ состояние праздника.
Однажды рано утром раздался звонок телефона и женский голос доброжелательно намекнул, что младшая сестра совсем не сестра, а дочь!
ЕГО эта новость не обрадовала и не огорчила. У всех в жизни свои заморочки. ОН не стал терзать себя тайной и за утренним кофе рассказал ЕЙ о звонке. На удивление ОНА отнеслась к этому спокойно — шила в мешке не утаишь. Будучи фанаткой хоккея, ОНА, ещё молодой девчонкой, "залетела" от какого-то заезжего хоккеиста. Скрывала беременность от родителей практически до последнего, побоялась делать аборт на ранних сроках, родила и… отказалась в роддоме от ребёнка! Дура! Отец, узнав об этом, решил удочерить внучку! Чудны дела твои, Господи!
ОН, помня о своей дочери от второго брака, тут же предложил забрать дочку — сестричку! Не тут — то было! Отец жёстко ограждал младшую от старшей, защищая её от правды, и никогда не согласился бы на это. ОНА сама рассказала родителям о том, что тайна превратилась в секрет Полишинеля. Мужчины долго беседовали с глазу на глаз, и отец взял с НЕГО чуть ли не подписку о неразглашении. ЕЁ мать, милая интеллигентная женщина, не могла поднять глаз на НЕГО, чувствуя за собой какую-то мнимую вину. Потихоньку всё улеглось, но для родителей ОН стал ещё одним потенциально опасным человеком, способным причинить отложенную боль их маленькой "дочке".
В тот родительский день, когда жена не вышла на связь второй раз, ОН понял — женитьба не была событием, событием будет развод! Возвращаться было некуда. Казалось, Митяев подсматривал за НИМ:
Он сойдёт на безлюдный перрон,
Hа прощанье кивнув проводнице.
Оживятся вокзальные птицы,
По походке узнав — это он.
Сколько раз через этот вокзал
Он опять к суете возвращался,
Сколько раз там же шумно прощался
И в вечерних огнях отбывал.
Hо сегодня никто нас не ждёт,
В лужах лёд, и пока не светает,
И никто на планете не знает
Где он нынче гостит и живёт.
Время от времени судьба укладывает людей на лопатки. Видимо для того, чтобы они увидели, какое над ними красивое голубое небо! Но ОН не привык глядеть в небо, лёжа на спине, ЕМУ было привычнее растворяться в нём! В который раз работа "легла бальзамом на душу". "Когда кажется, что весь мир настроен против тебя, помни, что самолёт взлетает против ветра!", как в своё время заметил Генри Форд.
ЕГО по- настоящему уважали за профессионализм. ЕМУ многое было по силам в смысле авиационного мастерства. ОН мог уменьшить режим работы двигателей на эшелоне до малого газа, зайти и сесть на аэродром с ограниченными воздушными подходами, добавив тяги только у самой земли, не разбудив шумом двигателей местные кишлаки. Военные лётчики называли такие посадки "с заходом по градиенту". Так летали везде, где была опасность быть сбитыми. Стингеры доставали до трёх, максимум трёх с половиной тысяч метров, нельзя было сбрасывать со счетов и стрелковое оружие на малых высотах. Попробуй потом найди пулевое отверстие в фюзеляже, а ведь были попадания и в двигатели, и в топливные баки, и в кабину пилотов… Помимо всего прочего, расход топлива на такой заход был минимальным. А керосин в те времена был "жидкой валютой". Удивительно, но ведро этой жидкости в ХХ веке в некоторых странах было символом достатка и даже богатства.
ОН называл такие заходы "полётом Кондора". Кондор — самая большая летающая птица Западного полушария, обитающая в