Я застрял на месте, казалось, на несколько часов после того, как Габриэлла ушла. Потому что все никак не мог обрести дар речи или собраться с мыслями достаточно быстро, чтобы отвергнуть глупую идею Хейса. Пригласить Габриэллу на день рождения моего отца в качестве моей гостьи? Эгоистичный придурок.
Он хочет, чтобы я пришел под ручку с рыжей со шрамом, просто чтобы разозлить нашего отца, и обычно я был бы на его стороне, так как всегда готов повеселиться, но не с ней. Хейс — жестокий ублюдок. Он, как минимум, подставил Габриэллу под непристойные взгляды и неуместные комментарии. В худшем случае, ну… Я отказываюсь позволять своему разуму даже думать об этом.
— Я нашел тебе пару на вечеринку. Пожалуйста.
Я махаю рукой в сторону двери.
— Ее.
— Да, ее. — Он наклоняет голову. — Она идеальная. Дерзкая, откровенная, и ты не будешь на радаре Августа, потому что тот будет слишком занят, разглядывая этот отвратительный шрам.
Волна черной ярости захлестывает меня изнутри.
— Не говори о ее шраме.
Хейс прищуривает глаза.
— С каких это пор ты стал ее защитником? Твоя душа покинула тело, пока она была здесь? Девушка вполне способна защитить себя.
Легкие горят, и я выпускаю задержанный вдох. Моргаю, прогоняя красный туман, и пытаюсь вести себя спокойно.
— Ты ведешь себя, как Алекс.
— Заткнись.
— Что с тобой? Ты почти не разговаривал с ней, не флиртовал, едва смотрел ей в глаза. Уверен, что не трахал эту девушку?
Мои зубы скрежещут друг о друга.
Хейс поднимает руки вверх.
— Никакого осуждения. У нее горячее маленькое тело… Эй, куда ты идешь?
Захлопываю дверь офиса и направляюсь к лифтам. Я беру отгул на остаток дня.
ГЛАВА 5
Габриэлла
— Ты идешь с ним на свидание? — спрашивает Аннет, проверяя жизненные показатели миссис Лоуренс.
Я провожу большим пальцем по тонкой, как бумага, коже ее руки, отмечая, какая она мягкая. Женщину привезли две недели назад с последней стадией болезни сердца. Мы обеспечиваем ей комфорт. Она спит большую часть дня, просыпаясь только тогда, когда раз в день ее навещает девяностовосьмилетний муж.
— Да. Но это ненастоящее свидание. Он гей, — шепчу я, не то чтобы миссис Лоуренс была в состоянии как-то отреагировать.
Аннет понимающе кивает.
— Красавчики всегда геи. — Она водит стетоскопом по груди миссис Лоуренс.
— Он не общается со своей семьей. Они богаты. Его фамилия выгравирована на стеклянном фасаде самого большого здания в городе.
— И что? Он пытается соблюсти приличия перед своими родителями? — Она поправляет одеяло миссис Лоуренс.
— Да, мне так показалось.
— Свидание с красивым мужчиной, где вы двое притворяетесь, что без ума друг от друга, но абсолютно никакого давления, ни намека на секс?
— Звучит мило, правда? Я могу надеть удобное нижнее белье и не беспокоиться о переедании…
— Или чрезмерном употреблении алкоголя.
— Вот именно!
Она хмурится.
— Я завидую.
У Аннет великолепные натуральные кудри и лицо с гладкой кожей и веснушками. И то, и другое вызывает у меня зависть. У нее никогда не возникает проблем с поиском кавалера. Или партнера для секса.
У меня же не было отношений с тех пор, как произошел несчастный случай. Боже, прошло уже три года. Я довольствуюсь дружбой и легким флиртом, которые никогда не приводят к чему-то большему. Мне еще предстоит найти человека, который увидит дальше моего покрытого шрамами лица. Не то чтобы я искала.
— Где будет вечеринка? — спрашивает Аннет, как только мы оказываемся в коридоре.
— В том новом французском ресторане в Гринвич-Виллидж.
— «Сэлер»? Туда невозможно попасть.
— Не тогда, когда ты при деньгах.
— Тебе так повезло. Пофоткай там. Напиши мне из туалетной комнаты. О! Лучше сфотографируй ее!
Эван присоединяется к нам в коридоре.
— Я не собирался спрашивать, но должен знать. Какая туалетная комната?
Аннет ухмыляется ему.
— У Габриэллы свидание с тем супер-горячим парнем из переулка, которого она спасла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он хмурится.
— Пьяный бродяга?
— Я бы не сказала, что всего одна ночь чрезмерной выпивки может принести ему такой титул.
— Ты достаточно хорошо его знаешь, чтобы так говорить?
Я скрещиваю руки на груди.
— Презумпция невиновности.
Эван разочарованно выдыхает.
— Поступай, как знаешь.
Мы с Аннет смотрим, как парень уходит, пока он не скрывается из виду.
— Кто-то ревнует, — замечает она.
— Глупости. — Я переставляю стопку старых журналов на столе в коридоре.
— Он в тебя влюблен.
— Мы работаем вместе уже два года, и он никогда не заходил дальше, чем небольшой безобидный флирт. Честно говоря, именно мне приходилось делать более серьезные шаги.
Она поворачивается в мою сторону.
— Мужчины не всегда видят, что то, чего они хотят, стоит прямо перед ними.
Я мечтательно хлопаю глазами.
— Подумать только, я годами маячу перед мужчиной своей мечты и просто жду, когда он будет в таком отчаянии, чтобы заметить меня. Может ли что-нибудь быть более романтичным? — Я драматично вздыхаю, затем закатываю глаза.
Правда в том, что она не ошибается. Мне никогда не быть женщиной, которая сбивает мужчину с ног с первого взгляда. Лучшее, на что я могу надеяться — это быть другом, который перерос в нечто большее. Случайная пьяная ошибка. Забавная девушка с замечательным характером.
А теперь, вдобавок ко всему, еще и прикрытие для гея.
Кингстон
— Нервничаешь из-за своего свидания?
Я бросаю на Хейса свирепый взгляд.
— Отвали.
Он посмеивается, облокотившись на стойку бара в «Сэлер», и потягивает водку со льдом. Его спутница Элли, девушка по вызову, которой он часто звонит, сидит рядом с ним, спокойно потягивая бокал мерло.
— Просто, — он понижает голос, — ты не сводишь глаз с двери с тех пор, как пришел сюда.
Да, так и есть. И не говорю Хейсу, что гораздо дольше наблюдал за дверью со стороны.
Не знаю, что случилось. Этим утром я проспал допоздна, два часа занимался в тренажерном зале и не торопился готовиться к сегодняшней ужасной семейной вечеринке, и все равно приехал на сорок пять минут раньше.
Я потягиваю свой скотч и обнаруживаю, что мой взгляд снова прикован к двери.
— Это твоя вина. Ты пригласил ее на бойню.
— Я пригласил ее в качестве развлечения. — Хейс хмуро смотрит в свой стакан. — Ты должен поблагодарить меня.
Горячая огненная дыра открывается у меня в животе.
— Ты настоящий засранец.
Он смотрит на меня без единого проблеска сожаления.
— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
Я наклоняюсь через него к Элли.
— Ты просто святая, если выдерживаешь хотя бы секунду с этим придурком.
Она улыбается, в ее глазах светится доброта.
— Он хорошо платит.
— Черт, — бормочет Хейс и качает головой.
— Бери больше, ты отрабатываешь каждый доллар. — Я решаю, что лучше подождать Габриэллу снаружи, иначе могу в конечном итоге врезать своему брату по лицу и устроить сцену.
Я залпом допиваю остатки своего напитка и ставлю стакан на стойку. Уходя, намерено задеваю его плечо своим.
— Мудак.
Воздух снаружи теплый и душный. И то ли из-за погоды, то ли из-за нервов рубашка прилипает к коже. Я занимаю место у стены из красного кирпича, чтобы подождать, и хожу туда-сюда в своих замшевых туфлях «Кортэй». Парковщик занят, пока из черных представительских автомобилей и роскошных внедорожников вперемешку со случайными спортивными купе высаживаются те, кому посчастливилось забронировать столик.
Когда подъезжает «Хонда Аккорд» с отсутствующим колпаком, у меня сводит живот. Это, должно быть, ее такси.
Задняя дверь открывается, и сперва появляется одна бледная, подтянутая нога, обутая в черную туфлю на шпильке с тонким ремешком, опоясывающим щиколотку, — сексуальная, стильная, неподвластная времени. Девушка вылезает из машины в причудливом, современном и ультра-женственном маленьком черном платье А-силуэта. Я узнаю фирменный подол, пышные рукава и романтический силуэт. Это работа дизайнеров Ники и Симоны Циммерман. Темно-рыжие волосы Габриэллы собраны у уха, пряди зачесаны набок таким образом, чтобы максимально скрыть три серебристо-белых шрама, пересекающие ее кожу от виска до шеи.