Дело в том, что я совсем не такой, как они.
Я был изгоем в этой семье до шестнадцати лет, и с тех пор ничего не изменилось.
Хадсон засовывает папку, за которой пришел, под бицепс и прислоняется спиной к стене шкафов, изучая меня.
— Что?
На его лице медленно расплывается улыбка.
Я провожу рукой по волосам.
— Хочешь что-то сказать?
— Ты, наконец, распутываешься.
— Ничего подобного.
Он поднимает брови.
— Чувак, это нормально…
— Я не распутываюсь! — Что это вообще значит?
Хадсон поднимает руки вверх, сдаваясь.
— Просто говорю так, как вижу.
Я складываю руки на груди.
— Да, и что же ты видишь, Тереза Капуто? Пожалуйста, поделитесь.
— Кто?
— Серьезно? Экстрасенс с Лонг-Айленда. Леди, которая разговаривает с мертвыми людьми.
Он пожимает плечами.
— Забудь об этом.
— Что происходит между тобой и этой цыпочкой Габриэллой?
Я качаю головой.
— Ничего.
— Знаешь, скольких женщин я видел, в которых бы ты вкладывался?
— Нет. Я никогда не вкладываюсь.
— Продолжай говорить себе это, братан.
«Да, пошел ты».
— А пока расскажу тебе, что я видел прошлым вечером. — Его брови приподнимаются. — Инвестиции.
— Даже близко нет, — возражаю я, стоя к нему спиной, чтобы он не мог видеть моего лица. Очевидно, этот засранец действительно какой-то экстрасенс.
— Твоя защита только подтверждает…
— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей жизни. — Я поддерживаю зрительный контакт, и он ухмыляется, что только еще больше бесит меня. — Я не запал на Габриэллу. Она мне даже не нравится. — Ложь, ложь, ложь. — Может быть, тебе пора найти женщину, с которой ты мог бы остепениться, чтобы перестать вмешиваться в отношения других людей.
— Ах-ха! — Он указывает на меня. — Итак, ты признаешь, что у тебя есть отношения.
— Что? Нет. Тебе нужно… я… к черту это. — Я сжимаю губы и вылетаю из комнаты.
Вместо того чтобы вернуться в свой шкаф в кабинете Хейса, я направляюсь к лифту. Нажимаю кнопку вестибюля и ерзаю, как будто у меня под кожей роится миллион бабочек. Направляюсь в Центральный парк и нахожу скамейку с видом на цветущую сакуру.
Хочется сесть в самолет и исчезнуть на месяц. Сидеть на каком-нибудь белом песчаном пляже, потягивая напитки под зонтиком, рядом с загорелой незнакомкой в бикини. Как только образ формируется в моей голове, я отвергаю его. И отказываюсь слишком много думать о том, почему.
В чем Хадсон прав? Я становлюсь другим рядом с Габриэллой. Она понимает бремя моей жизни лучше, чем любой из моих друзей по трастовому фонду. Я глубоко во френдзоне, а это самое безопасное место. Она думает, что я — гей, так что романтические отношения между нами не могут развиться. Нет ничего плохого в том, чтобы проводить с ней больше времени. Она предложила быть моим ведомым.
Напиши мне, если я тебе понадоблюсь.
Кручу телефон в руках. Я знаю, что слаб. Работа в «Норт Индастриз» поставила меня на новый уровень.
Месяц назад я бы не оказался в таком положении, но вот я здесь, разблокирываю свой телефон и набираю текстовое сообщение.
Нажимаю «Отправить» и наклоняюсь вперед, подперев голову рукой.
Если девушка не ответит, я заблокирую ее номер и продолжу жить своей жизнью.
Игнорировать меня было бы лучше для нас обоих.
Габриэлла
«Ты мне нужна».
Сегодня я в сотый раз перечитываю текстовое сообщение Кингстона, улыбаясь, как идиотка. Буквально, у меня уже болят щеки.
Я нужна ему. Почему это так приятно?
Душераздирающий всхлип доносится с противоположной стороны кровати мистера Хамфриса, где его дочь Пейдж пристально смотрит на меня.
— Я рада, что хоть кто-то в комнате счастлив, — говорит она и рыдает.
Ой. Я засовываю телефон в карман халата и стираю ухмылку с лица.
— Прости. Я не рада, что ты теряешь своего отца. — Дерьмо. — Это просто… — Я прочищаю горло. — Смерть — это не столько конец, сколько начало.
— Я не религиозна. — Она вытирает нос. — Не верю во всю эту чушь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну, необязательно быть религиозным, чтобы поверить, что там есть что-то большее, что-то лучшее.
Ее взгляд становится жестче.
— Нет ничего. Это называется круг жизни. Мы становимся пищей для червей, возвращаемся в землю, и все.
— Знаешь, — говорю я и беру руку мистера Хамфриса, которая быстро становится холодной и липкой, — я была на другой стороне.
Девушка шмыгает носом и прикладывает салфетку к глазам.
— Правда? — Ее взгляд устремляется к моим шрамам.
— Да. Мое сердце перестало биться на шесть с половиной минут. Я увидела этот сияющий свет, почувствовала покой и правильность, и, клянусь, видела, как моя собака Персик, которая умерла, когда мне было двенадцать, бежала ко мне, прежде чем меня вернули назад.
— Вернули?
— В это тело. К этой жизни.
Она моргает, глядя на своего отца.
— Это правда? — Легкая улыбка искривляет ее губы. — Его собака Олли умерла в прошлом году. Это разбило ему сердце.
— Видишь? Представь себе их воссоединение. Есть причина улыбаться.
Она кивает, и выражение ее лица становится более спокойным.
— Я оставлю вас двоих наедине. — Потом поворачиваюсь к ним спиной и вздыхаю с облегчением.
Не могу поверить, что была настолько бесчувственной, чтобы улыбаться, как сумасшедшая, в то время как дочь прощается со своим отцом в последний раз.
И все потому, что я нужна какому-то красивому парню.
Черт возьми, я снова улыбаюсь.
Направляюсь в комнату отдыха, беру диетическую колу и устраиваюсь поудобнее, чтобы составить свой ответ.
«Дорогой Кингстон…»
Нет, слишком формально.
«Йоу».
Тьфу… Нет. Удаляю.
«Как дела?»
Нет, черт возьми, просто будь собой.
Я делаю глубокий вдох, пишу сообщение и нажимаю «Отправить», прежде чем успеваю переосмыслить его.
— Кое-кто рад меня видеть. — Эван садится напротив меня, и его нога задевает мою под столом. — Что происходит?
— Просто хорошо провела день, вот и все. — Я все еще улыбаюсь.
— Люди умирают, близкие плачут, а ты все еще сохраняешь оптимистичный настрой. — Его карие глаза слегка искрятся. — Мне это в тебе нравится.
Я чувствую, как мое лицо горит от его дружеского флирта.
Он поднимает подбородок, и я чувствую, как его кроссовок мягко касается моего.
— Мы должны как-нибудь потусоваться вместе.
Эм… что?
— Серьезно?
Он никогда раньше не приглашал меня на свидание. Поэтому не стоит делать поспешных выводов.
За последние три года лишь двое мужчин приглашали меня на свидание. Сначала был Дэвид, который позвал меня в кино, но когда я туда пришла, с ним был его брат Чарли. У Чарли были ожоги левой стороны тела от падения в яму с огнем много лет назад. Думаю, Дэвид пытался нас свести. Второе свидание, которое у меня было, было с парнем, которого я встретила в кафе. Он пригласил меня на спектакль. Оказывается, это была пьеса его дочери в пятом классе, и он еще не совсем развелся.
— Хорошо. Тебе нужно, чтобы я помогла тебе выбрать мебель или купить костюм, что-то в этом роде?
Эван откидывает голову назад и смеется.
— Это не похоже на занятие, достойное свидания.
— Ты приглашаешь меня на настоящее свидание?
— Да. — Он наклоняет голову. — Тебя это удивляет?
Я скрещиваю руки на груди.
— Немного. За все время, что мы работаем вместе, ты никогда раньше не приглашал меня на свидание.
— Сейчас приглашаю.
— Хорошо.
Он криво ухмыляется, и это так мило.
— Это значит «да»?
— Да.
— Круто. В эти выходные? Я заканчиваю в два в субботу, а у тебя выходной.
— Ты изучил мое расписание, прежде чем спросить меня?
— Мужчина должен быть готов.
— Суббота подходит.
— Отлично, я заеду за тобой.
— Как насчет того, чтобы я заехала за тобой.