В таверне можно было подкрепиться в любое время суток, ведь у воровского мира нет расписания, и работа идет не только глубокой ночью, но, случается, и днем, если это удобно для дел. Время близилось к вечеру, залы уже заполнялись пестрой и шумной публикой.
Расторопные мальчуганы сновали от кухни к столам и обратно, поднося гостям жареную баранину, кур на вертеле, кувшины с вином, сласти и. много других кушаний, которые Конану даже не. были известны.
Проходя, Ши Шелам здоровался со знакомыми, иногда даже останавливался перекинуться парой слов, так что прошло достаточно много времени, прежде чем они добрались до свободного стола во втором зале. Тотчас к ним подбежал мальчишка, неся в одной руке большой кувшин' с вином, а в другой — блюдо с лепешками.
— Принеси-ка баранью лопатку, запеченную cv-сыром, и парочку кур, — распорядился Ловкач.
Варвар тем временем оглядывался по сторонам. Вчера они ужинали здесь поздно ночью, народу почти не было, да и Конан настолько устал и проголодался, что для него самым важным была еда, а где это происходило и кто там присутствовал, не имело особого значения. Хотя в этот город он попал только что, но народ особого рода, что собрался здесь, Конану был знаком: отчаянные, лихие ребята — выхватить кинжал и пырнуть противника им ничего не стоит. Такая порода одинакова везде, что в Гиперборее, что в Аквилонии, что в Бритунии — да на всем свете их не перепутаешь ни с кем.
Внушительная фигура варвара вызвала оживление в зале, и пока он проходил, его провожали одобрительные возгласы и шепот. Конан ожидал, по обыкновению, что кто-нибудь начнет задираться, но заморийцы не отличались крепким телосложением, и никто из присутствовавших не видел себя достойным противником этому неизвестному юнцу гигантского роста.
— Думаю, через некоторое время сюда придет Фархид со своими, — начал Ши Шелам, но остановился, потому что мальчишка уже ставил на стол блюдо с парой сочных, с хрустящей корочкой, кур. Ловкач налил себе и Конану по кружке вина, оторвал изрядный кусок у ближайшей к нему курицы и только после того, как прожевал, продолжил: — Я днем, пока был на базаре, шепнул Малому, чтобы он поискал Фархида и спросил, будет ли тот сегодня у Абулетеса. Обещал попозже появиться, у него дела с Сангаром.
— Клянусь брюхом Крома, здесь действительно неплохо! — Конан не отставал от Ши Шелама, прислушиваясь к беседе за соседними столами. Он не очень хорошо понимал местный язык, особенно если говорили быстро, но уловил, что в основном все обсуждают происшествия вчерашней ночи — вчера кто-то убил пять стражников и разгромил веселый дом недалеко от Аренджунского базара.
— Без магии не обошлось, — уверял собеседников лопоухий человечек, на лысом черепе которого багровел совсем свежий шрам. — Как они могли летать по воздуху?
— Да, да, — подтверждали из-за соседнего стола, — почтенный Калой долетел до дома и только там пришел в себя.
— Выходит, какие-то демоны посетили вчера ваш город, — удивился киммериец, дочиста обгладывая куриную косточку. — Куренок хорош, — продолжал он, запивая съеденное доброй кружкой вина, — но как тебе нравится эта история?
— Здесь и не такое услышишь, — усмехнулся Ши Шелам, его хитрая мордочка хорька расцвела от удовольствия: лестно казаться опытным и бывалым человеком в глазах этого могучего варвара.
«Это и к лучшему, — подумал киммериец, — чем больше тумана вокруг этого дела, тем мне спокойнее».
— А вот и тот, кто тебе нужен.
Широкоплечий бородатый мужчина, одетый пестро, с некоторым щегольством, вошел в зал, сопровождаемый дюжиной личностей, при взгляде на которых любой сразу определил бы, что ничего хорошего ждать от них не придется. Это был Фархид. Он указал своим головорезам на свободный стол, а сам направился к одной из дверей. Видимо, заранее предупрежденный своими мальчишками, из двери выскочил Абулетес и почтительно приветствовал предводителя крупной шайки. Абулетес, сам недюжинный мужчина, в сравнении с Фархидом несколько проигрывал в размерах. Но и предводитель оказался не самым большим в своей шайке. Последним вошел наголо обритый замориец, одетый в такие же шаровары и безрукавку, как и у Конана, и почти такой же огромный. В ширину он был гораздо объемистее киммерийца, а длинный висячий нос и оттопыренные большие уши придавали ему сходство со слоном.
— Слон, — будто бы отвечая на мысли Конана, шепнул Ловкач. — В Шадизаре нет человека сильнее, чем он.
— Эй, Абулетес, — заорал Слон через весь зал, — не забудь, что бобы в соусе я люблю самые горячие, и не приведи Митра, если ты принесешь мне то пойло, которое давал мне позавчера!
— Будет сделано, — почтительно отозвался хозяин. Он открыл дверь и пропустил Фархида перед собой. Киммериец увидел тенистый дворик, в глубине которого на мягких диванах восседали, потягивая душистый дым из кальянов, двое важных и небедных на вид мужчин.
— Надо бы поговорить с ним раньше, чем они перейдут к своим делам, — заторопился Ши Шелам, — посиди пока, может быть, все сложится как надо. — Замориец встал и направился к двери, за которой скрылся Абулетес. Конан налил себе новую кружку вина и с удовольствием отпил глоток. Сегодня, не в пример вчерашнему, вино было много лучше, конечно, не аргосский нектар, но все же пить вполне можно. Слон, ожидая, когда ему принесут вожделенные бобы в соусе, лениво оглядывал таверну и посетителей. Он вел себя надменно, напоминая теперь уже другого представителя животного мира — петуха, восседающего на насесте. Видимо, зная его привычки, все, встречаясь с ним взглядом, опускали глаза. Конан его не знал и, когда гордо возвышавшийся над низкорослыми заморийцами грабитель посмотрел на киммерийца, продолжал потягивать вино из кружки, не отводя спокойного взгляда. Слону это явно не понравилось.
— Что еще за молокосос сидит вон там? — указывая на варвара, нарочито громко, чтобы слышали все, раздраженно обратился Слон к соседу.
— Наверное, какой-нибудь попрошайка с базара, — подобострастно хихикнул тот.
Конан был человеком далеко не робким и не одного такого смельчака уже отправил на Серые Равнины за гораздо меньшее оскорбление, но сейчас решил не обращать внимания на забияк. Находясь в хорошем расположении духа, он налил себе очередную порцию вина и сделал добрый глоток. Ему было не до каких-то заморийцев, желающих потешить себя, — он размышлял о будущем.
— Не слышишь, придурок, что к тебе обращаются? — заорал Слон, упиваясь силой своего голоса.
В таверне вдруг стало тихо, и ответ киммерийца прозвучал негромко, но четко — так, что его тоже расслышали все присутствующие: