— Не слышишь, придурок, что к тебе обращаются? — заорал Слон, упиваясь силой своего голоса.
В таверне вдруг стало тихо, и ответ киммерийца прозвучал негромко, но четко — так, что его тоже расслышали все присутствующие:
— Слышу, шелудивый шакал, но лучше бы ты закрыл свой гнилой рот, а то я помогу захлопнуть его — и надолго.
Это была неслыханная дерзость — подобным образом с одним из самых сильных людей в Шадизаре не осмеливался разговаривать никто. Все онемели; в наступившей тишине было слышно, как на кухне повар затачивает нож: вж-ж-жик, вж-ж-жик, вж-ж-жик… Киммериец, словно ничего не произошло, продолжал с невозмутимым спокойствием потягивать вино. Ошеломленный Слон явно не знал, что ему следует делать дальше.
В этот момент мальчишка с подносом вылетел из кухонных дверей и почтительно поставил блюдо с горячими бобами перед Слоном. Блюдо было таких размеров, что в нем запросто можно было приготовить похлебку человек на десять или выкупать ребенка. Это вывело Слона из состояния столбняка, и он со словами: «Ах ты, верблюжья задница, ну я тебе сейчас покажу» — схватил стоявший на столе кувшин с вином и с быстротой, какую трудно было предположить в столь грузном человеке, швырнул его в киммерийца.
Если бы кувшин попал кому-нибудь в голову, то это наполненное вином добротное медное изделие запросто проломило бы бедолаге череп. Однако с киммерийцем расправиться подобным образом было трудно. Он ловко пригнулся и, пока снаряд летел дальше к стене, уже был на ногах. Кувшин еще не успел удариться о стену, как варвар оказался рядом со столом, где сидел Слон с товарищами. Конан отшвырнул двух из них, расположившихся на ближней к нему скамье, чтобы освободить себе место, и, перегнувшись через стол, поймал в кулак воротник рубахи своего противника. Хватка у варвара была стальная. Опешивший разбойник успел только открыть рот, как его голова по самые уши погрузилась в блюдо с бобами. Бобы были горячими, как он и заказывал.
— Ну как, облезлая гиена, вкусно? — осведомился Конан, позволив ему вдохнуть воздуху, и снова, теперь еще глубже, воткнул его физиономию в любовно приготовленное лучшим поваром таверны кушанье. Слон пытался выпрямиться, опираясь руками о стол, но его противник оказался сильнее. Грабители сидели словно приклеенные к своим скамьям.
Варвар еще немного подержал голову толстяка среди бобов, а затем отпустил, хотя запросто мог добавить свой коронный удар по шее, и тогда Слон отправился бы гулять по Серым Равнинам.
— В следующий раз шевели мозгами, скотина, — посоветовал ему Конан, — если они у тебя есть, конечно, — добавил он, усмехнувшись.
С обожженным лицом, вымазанный соусом с прилипшими к нему бобами, едва дышавший разбойник являл собой нечто среднее между только что пойманной рыбой и огородным пугалом. От такого зрелища вся таверна, несмотря на страх перед Слоном, взорвалась громким хохотом. Киммериец тем временем возвратился на свое место и возобновил прерванное инцидентом занятие — потягивать вино из своей кружки. Наконец Слон пришел в себя, кое-как отер громадной пятерней бобы с лица и плюхнулся на лавку. Конан на всякий случай нащупал рукоятку своего кинжала, но продолжения не последовало. На счастье Слона дверь, ведущая во двор, отворилась, и в зал вошли Фархид с Ловкачом.
— Что за шум? — осведомился Фархид у ближайшего посетителя. Тот, давясь от смеха, пересказал ему происшедшее.
— Ничего себе, надрал Слона? — удивился предводитель и, обращаясь к варвару, добавил: — Сила есть, клянусь Белом! Проверим тебя в деле. Приходи завтра вечером, Шелам тебе скажет куда.
Сделав знак членам своей шайки, Фархид вышел, остальные последовали за ним. Киммериец и Ловкач принялись за барашка.
— Ловко ты его проучил! Однако теперь будь поосторожнее, он тебе этого не забудет, — предупредил Ши Шелам киммерийца.
* * *
На следующий вечер, когда уже начинало смеркаться, Конан подошел к окраине базара, где ему была назначена встреча. Из оружия он взял с собой только кинжал, да и то так, на всякий случай, поскольку Фархид намекнул на то, что дело предстоит легкое, без кровопролития.
Площадь была пустынна. Конан огляделся в поисках подельников, но рядом никого не было. Вдруг послышался тихий свист и затем варвар услышал, как его шепотом зовут:
— Эй, киммериец!
Он обернулся и увидел, что из-за угла ему машет рукой невысокий замориец, один из членов шайки.
— Иди за мной, — велел тот, и они отправились в ближайший к площади дом, где уже собрались грабители во главе со своим предводителем. Слон исподлобья глянул на Конана, в глазах его горела плохо сдерживаемая ненависть.
— Слушайте внимательно, — приказал Фархид и продолжил: — Вчера купец Гиндорус привел караван с шелком из Кхитая. Часть товара перенесли в сарай, что находится за лавкой Рыжего Шарипа. Сегодня Косой проверил, охраны нет — Рыжий надеется на свои решетки и городскую стражу. Это нам на руку.
— Слон и новичок пойдут со мной и Петухом, а Челюсть и Косой, — ткнул рукой Фархид в двух разбойников, — отправятся на тот конец базара. Вы двое, — он указал на следующих членов шайки, — идете на этот конец. Если услышите стражу, подайте сигнал — этому-то, надеюсь, вас учить не надо. Пока я не скомандую, на стражу не нападать. Лучше будет, если мы все сделаем тихо, и тогда завтра ночью спокойно перенесем товар в другое место. Все поняли, бездельники? Чтобы не было как в прошлый раз! Крюки приготовили? — Он погрозил кулаком в направлении заморийца, приведшего Конана. — Еще раз сделаешь такую ошибку, зарежу! — пообещал он, и по выражению лица предводителя было понятно, что зарежет — как пить дать зарежет.
— Ну, пошли! — скомандовал он. — Все остальные ждут здесь! Да поможет нам Бел!
Дозорные, прижимаясь к стенам домов, поспешили на свои позиции, а четверо во главе с Фархидом пересекли площадь и направились к глинобитному забору с кованой железной дверью.
Изгородь была локтей пятнадцать в высоту, и даже Конан с его ростом вряд ли достал бы до верха, хотя и мог прыгнуть очень высоко. Вор по кличке Петух снял с пояса веревку, на конце которой киммериец заметил медный блестящий крюк, и, сделав несколько вращений правой рукой с зажатым в кулаке концом веревки, хорошенько размахнувшись, выпустил его. Петля с крюком описала полукруг, крюк зацепился за верхнюю кромку забора. Фархид подергал конец для проверки надежности.
— Пошли! Сначала ты, Петух.
Тот повиновался; упираясь ногами в стену и подтягиваясь на веревке, вор быстро взобрался наверх изгороди.
— Теперь ты, Слон, — приказал главарь.