«свет в окошке понарошку…»
свет в окошке понарошку —кто-то пошутил.заведу, пожалуй, кошку,господи прости.
пусть встречает у порога,трётся да урчит.будем вместе понемногумедленно влачить
бытиё своё смешное,свой покой стеречь.слушать звуки за стеною,свет на кухне жечь.
«всё так трагично и печально…»
всё так трагично и печальнокак будто чёрный пистолеттвой череп выстрелом нечаяннымразворотил и больше нетни этой женщины в сорочкеночной ни девушки в трикочто танцевала так легкокак будто залепили скотчемнебрежным брешь в твоей башкеи закопали в землю впрочемне где-нибудь в глухом лескеа на кладбище честь по честис музыкой прочей маетойзвездой гранитною плитойи профилем эмаль по жести
«в своей печали пребывая…»
в своей печали пребываяне забывай меня дружокходи с оглядкой на трамваиставь аккуратней сапожоккогда скользишь по тротуаруоледенелому в толпепод наплывающие фарынавстречу проклятой судьбекогда прохожих задеваяидёшь меня не узнаваяя тоже помню о тебе
всё время помню о тебе
«в гулких ладонях ладожского вокзала…»
в гулких ладонях ладожского вокзалаэто не я придумал но ты сказалав марте апреле мае уже не помнюда и не суть тем паче что ты никто мневсё это было было но в прошлой жизнив позапрошлой ты говорила пока не кисниа в нынешней только письма и те по делуно даже от них невольный озноб по телуи в ночи отдаётся эхом твой голос давнийи сердце бьётся как будто каблук о камнистучит по мраморным плитам пустого залав гулких ладонях ладожского вокзала
«Бредущий краем жизни пилигрим…»
Бредущий краем жизни пилигрим,Летящий краем неба шар воздушный,Язычник, виршеплёт прекраснодушный,Останься до утра — поговорим.
Ты зря сюда явился. — Третий РимВеличием своим и равнодушьемАнтичному подобен. И не лучшеЛюдская участь в нём. — Необорим
И неподкупен город. Жрец пера,Ударно выдающий на гораЕдва ли шедевральные творенья,
Бессмысленна неравная борьба.Остынь, пока хранит тебя судьба.Коснись руин, и — в путь, во мглу забвенья.
«отходит вагон от перрона…»
отходит вагон от перронавдоль чёрных обугленных кронв процессе тягучем разгонаскрипит и качается они в коконе этом железномпод стук чугуна о чугунты едешь зачем неизвестноисчезнуть в одной из лакун
извечная тяга к побегусорваться с насиженных местпетлять словно заяц по снегускитаться пока не заесттоска ностальгия неважнокак эту хандру ни зовиона разрастётся однаждыдо внутренней язвы любви
войти в эту бывшую водуотмыться от прошлой винымахнуть на былую свободуи выяснить что не нужнытвои добровольные целиготовность осесть навсегдачто зря ты на самом-то делеидёшь по обратным следам
и вот начинай всё сначаламечтай о ничейной землеуходит баркас от причаласкрывается город во мглеи жить удивительно простокогда за верстою верстаи в небе над тёмным погостомхолодная злая звезда
«теперь я знаю где тебя искать…»
теперь я знаю где тебя искатьхолодными тугими вечерамикакими обоюдными словамиполосовать
я точно знаю сколько это нольпомноженный на значимость моментаделить на бесполезность аргументовплюс алкоголь
я слышу что скрипит пустой трамвайна этом ежедневном поворотео чём молчит звезда твоя напротивскажи давай
«сугробы оседают ощутимо…»
сугробы оседают ощутимо,в промозглом стылом воздухе весной,грядущей, веет. обсуди со мнойнюансы бытия в окрестных риму
микрорайонах. снег, подобно гриму,скрывает шрамы. коркой ледянойпокрыты тротуары. мир иноймерещится, когда несётся мимо
поток, сплошной автомобильный, летыподобие, — нырнешь в него, и, где тыокажешься в итоге, не дано
предугадать. перебирай монетыв кармане, в ожидании рассвета.на остановке в семь ещё темно.
По чёрной ветке
1.прыг — на рельсы.вжик — голубой вагон, —словно целился:скрежет, кровища, гомон.
любопытныес края платформы — вниз,ненасытныедо зрелищ — «а что случилось?»
2.по чёрной ветке мёртвого метротуда где в клетке щурится хитро
в гардинном полумраке злая птицапора тебе мой ангел возвратиться
она смеётся хрипло обо мнене обращай внимания и не
грусти о том что в жизни не сбылосья тоже всё прощу тебе авось
3.уйдёшь в иное измерение,придёшь к идее умирания,к необратимости забвения,к необходимости заранее
изъять решительно из памятибылое, вычеркнуть из прошлого.по новой выучиться грамоте,и вот, глядишь, уже наброшена
на зеркало тряпица белая,вода на угол дома вылита.мы всё с тобой, как надо, сделали,готовься: сорок дней до вылета.
«уже и не вспомнить, когда это было…»
уже и не вспомнить, когда это было —месяц, число.что ты конкретно мне говорила,кого трясло
больше — тебя ли, меня — не помню —забыл, заспал.в угрюмой глуши коридоров, комнатдуши пропал.
ангелы в белых, как снег, халатах —все заодно.войлочно, глухо в моих палатах.темно. темно.
«а это лекарство от нашей с тобой тоски…»
а это лекарство от нашей с тобой тоскиот колыбели до гробовой доскиспать на ходу жить в непробудном сневерить что истины нет и на самом днеморя стакана тёмной глухой душиспи несмеяна нет её не ищи
«в прожорливом чреве вагона…»
в прожорливом чреве вагонавстречает лиловый рассветна полке, казённой,капризный и томный,великий, но русский поэт.
измучен нарзаном и колой,бессонницей мается он,рифмует глаголы,уныло и квёло, —типичный, кароче, гандон.
его волосатые ногисиротски в проходе торчат.как будто бы строгий,но в целом убогий,ублюдочный, в сущности, взгляд.
он едет, допустим, с визитомв далёкие, скажем, места.он быть знаменитымхотел, но корытом,разбитым, накрылась мечта.
зато есть пальцовки да бзики,да мутный укуренный бред. —бездарный, безликий,гнилой, безъязыкий,хуйовенький, в общем, поэт.
в прожорливом чреве вагонатрясётся движению в тактмахины стотонной,капризный и томный,напыщенный, злобный мудак.
Речёвка
Новый Раскольников
снимал квартиру на дыбенкокурил дешёвый беломормеж холодильником и стенкойхранил заржавленный топор
ходил исправно на работупо выходным изрядно пилроптал на скверную погодугодами с книжных полок пыль
не вытирал поскольку к чтеньюещё со школы охладелприметам снам и провиденьюне доверял всегда глядел
не дальше собственного носаболел конечно за зенити в високосный год под осеньконьки отбросил не болит
душа о нём да и с чего быдуше означенной болетькогда он был рождён для гробане жить а так бездарно тлеть
размеренно и бесполезноне замечаемый в упорсудьбою так же как железныйза холодильником топор
пруды и парки петергофа
1.пруды и парки петергофа,петродворцовый неуют.вот здесь мы раньше пили кофе,вон там глядели на салют,
на этой остановке ждалиавтобус в университет,уже подробности едва липрипомнишь, ибо столько лет
прошло с тех пор. — одни далече,других (тебя) и вовсе нет.со временем и вправду легчесмириться с этим фактом. след
твой тает, тает постоянно,совсем исчезнет ли когда?как та, за клочьями тумананеразличимая, звезда.
2.пруды и парки петергофапетродворцовый неуютлафа слагающему строфыпро то что бабы не дают
про водку (безусловно бяка)про деньги (их вестимо нет)про дождь (всё время льёт собака)про «где твой чёрный пистолет»
как будто застрелиться впоруот жизни сумрачной такойно отсырел в заначке порохк тому же нету под рукой
ствола и как писалось выше(смотри вторую пару строк)сегодня я из дома вышелвсего лишь сочинить стишок.
«В твоих садах ночует осень…»