Читать интересную книгу Новый Раскольников - Борис Панкин

«у моей подруги вылетели пробки…»

у моей подруги вылетели пробки,у неё в коробке черепной КЗ.ей бы жить на юге, где-нибудь в Алупке,да лечить мигрени, сплин и ОРЗ.

у моей зазнобы, видимо, проблемы, —ум зашёл за разум, в голове бардак.мается в ознобе, ёжится от шума,и глядит угрюмо, словно пастор Шлаг.

это, верно, климат, — топи да болота.это, видно, тёмный низкий небосвод.это мёртвый город нас с тобою лютодавит, ненавидит, гложет и гнетёт.

…мы с тобой уедем в сказочные страны.там поют фонтаны, там шумит прибой.в дивный край зелёный, солнцем утомлённый,мы с тобой уедем. мы с тобой. с тобой.

за минуту до пробуждения

за минуту до пробуждения

мне снилось нечто, непонятный сон:напротив умирали комиссары,брандмауэр измазан был в крови,на мостовой вальсировали пары,и безучастно что-то о любвипел репродуктор. брошенный понтонстучал о сваи мёртвого причала.и дивная мелодия звучала.и голос безучастно вторил в тон.

круженье пар на томной мостовой.и в пыльном шлеме, всё ещё живой,на фоне окровавленной стены,полз комиссар. к чему такие сны?куда он полз? — бог весть. он умер в миг,когда достигла музыка крещендо.наверняка он что-нибудь постиг,пока агонизировал. зачем-тоон полз по направленью от причала,пока был жив, и музыка звучала.

и я глядел на это из окна,задумчиво гадая: «нахренаползти ему?», крошил «герцеговину»и папиросный уминал табак,я взять пытался в толк (увы! — никак),и спичка, прогорев наполовину,мне пальцы жгла, и френч натёр мне спину,и, дополняя общую картину,как некий беспощадный метроном,понтон стучал о сваи. бог покинулсей мир печальный, вышел за виномв ближайший гастроном и сгинул, сгинул.

что наша жизнь? — тщета и суета, —дрянная череда дурных событий,нелепых драм, бессмысленных соитий,жестоких, ужасающих открытий,ведущих к осознанию — звездавон там, на небосклоне никогдатебе по этой жизни не светила.вот — колыбель, вот — поле, вот — могила.и это всё, что будет, есть и было.

мне снился сон. к удаче ли, к беде? —не ведаю, не знаю. новый деньничем не отличается от сна:сезон любви, холодная весна,ряды неровных строчек на листе.и бабочка порхает в пустоте.

«дождь прошёл. запахло сеном…»

дождь прошёл. запахло сеном,свежескошенной травой.кровь быстрей бежит по венам,понимаешь постепенно,что по-прежнему живой.

то есть, всё ещё способензамечать, как жизнь легка.то есть, кроме ям, колдобин,склок, обидок, маний, фобий,небо есть и облака.

за оградою фонтаныгорода петродворца.ты идёшь, ещё не пьяный,мент стоит с каким-то страннымвыражением лица, —

то ль с утра не похмелился,то ли поздно лёг вчера.городок дождём умылся.чёрный ворон в небо взвился.словом, чудная пора.

благодать кругом такая!солнце, дождь, трава, сирень,вроде как, благоухает.ворон в синем небе тает.превосходный, в общем, день.

Дорожное 2

«тик-так» на стыках — катится вагон.в любой разлуке сыщется резон.(осваивай искусство расставаний).лиц череда, событий череда,разъезды, полустанки, города,обрывки разговоров, духота —под стук колёс, мерило расстояний.

мелькают телеграфные столбы.(преодолев инерцию судьбы,теряешь, обрываешь, обретаешь).что в этой тяге к перемене мест? —проклятие, удел, призванье, крест?когда мне эта гонка надоест,я не вернусь, и ты об этом знаешь.

осяду где-нибудь в глухом краю.освою ремесло — не гамаюн,а что-нибудь попроще — два прихлопада три притопа, скажем, — тракторист,прозрачен, как слеза, и, словно листпустой тетрадный, чист. ты не журись —я не Улисс, и ты не Пенелопа.

венок из ожиданий слишком прост,он не идёт копне твоих волос.(звенит пустой стакан о подстаканник).торопятся минуты в никуда.бессонница. холодная звездагорит в ночи. не думай, не гадай.осваивай искусство расставаний.

Два курортных стихотворения

1.шумит волна. шуршит сырой песок.медлительный поток уносит тело,которое вчера ещё потело,а нынче отплывает на восток.

ему теперь что небо, что земля,рассвет, закат — всё, в сущности, едино.как будто кто сказал ему «иди на»и ласково добавил «не петляй».

и вот, оно отправилось (куда?)в последний путь, к последнему приюту.и солнце в небе щурится, как будто.и ластится прохладная вода.

к чему теперь всё это: крем, загар,вечерние попойки в ресторане?когда ты в синем море, словно в ванне,прочь уплываешь, как ночной кошмар.

2.ты был любим и счастлив, иногда,пока тебя не приняла вода.напористая вязкая средазаполонила всё, но пусто в теле.

подобные купания вредны, —ты больше не способен видеть сны,в истоме плыть пространством тишиныв ковчеге упоительной постели.

увы, пришли иные времена.теперь тебя баюкают волнаи легкий бриз. халатности цена —душа твоя рассталась с оболочкой.

глянь — мечется в отчаянной тоске,не оставляя, впрочем, на пескеследов своих. труп тает вдалеке,уже сравнимый с неприметной точкой.

СКУНСШТЮК

в домах иных ни света, ни тепла.бойницы окон пялятся в пространство,собой являя воплощенье зла(на первый взгляд так может показаться),и, если ближе подойти, снаружипытаясь разобраться «что там? ну же!»за патиною пыльного стекла,твой мозг пронзает тонкая иглатревожного дрянного беспокойства,неясного мистического свойства,как будто в летний зной дохнуло стужей.так неуютно, странно, словно в душутвою проник бесцеремонный мраки шарит там. — так пьяница в карманесвоём найти пытается пятак,что пропит был вчера ещё, в дурманепохмельном раздражён и полупьян,и удивлён, что пуст его карман.

ни света, ни тепла в иных домах,но что-то манит внутрь, — любопытно,откуда этот непонятный страх?снаружи ничего, увы, не видно!откуда эта аура вокруг? —ни пенья птиц, ни шороха, ни звука.вдруг там гигантский прячется паук,который всё пожрал в округе, вдругтам кто-нибудь лежит — ни ног, ни рук,лишённый нюха, зрения и слуха,и ждёт когда спасут его, без стукавойдёт герой отважный и спасёт.и вот тебя уже к двери несёт.что затаилось там? — поди, проверь!и ты толкаешь запертую дверь.

дверь поддаётся, раздаётся скрипзаржавленных петель, внутри темно,несёт помойкой, где-то за стенойбачок сливной журчит. похож на хрипневнятный звук. пройдя по коридоруты попадаешь в некую темницу,весьма напоминающую нору, —в ней смрад такой, что задохнуться впору,как будто там издох огромный боров, —в клетчатке жирной есть чем поживитьсячервям и мухам, чем попировать.ты переводишь взгляд свой на кровать,испуганно увидеть ожидаякартину жуткой бойни, но — пустаякровать, что справа от входной двери.никто ещё не умер. отомри.

в норе живет замшелый мутный кент,любитель канапе и политеса,радетель конопляного процесса,он некогда изрядный был повеса,теперь он абстинентный импотент.в его мозгу не плесень, но — гнильца.его глаза навыкате, пустые,дебильность выражению лицаотчасти придают. когда мосты ипроспекты Петербурга эта рваньневерною походкой посещает,его персоной матери стращаютдетишек малолетних: «эка пьяньгляди идёт, коль будешь непослушен,таким же станешь или даже хуже!»

да вот он сам: сидит на канапе,таращит зенки, мутные, в пространство,невнятно произносит слово «здравствуй»и пакши тянет жадные к тебе.он говорит: «приятель, помоги!я в этом гнусном склепе подыхаю,судьба моя нелёгкая, лихая».но ты его не слушай, ты бегиот этого фуфлыжника, покаты сам не пропитался душным смрадом,с подобной дрянью находиться рядомчревато, речь его подобна яду,поверь, дружок, опасность велика. —сперва он подольстит тебе, слегкаелея в уши хищно подольёт,потом возьмёт по полной в оборот.

он этот трюк проделывал не раз. —заманит любопытного в тенётасвоей халупы, включит идиотаи ну морочить гостя. может в пляспуститься, беспонтовый, неуклюжий,как будто кто ему напялил лыжии на асфальт поставил. либо рожукакую скорчит, буркалы вращая,иль засвистит, как закипевший чайникна чахлой плитке. спросишь: «для чего?» —чтоб посетитель пожалел егои денег дал, к примеру, иль жратвы,к работе не способен он, увы.

всё б ничего, но этот фармазонвсё время норовит вцепиться в руку,что кормит эту гнилостную суку.не искушай фортуну, выйди вон.пока рука твоя ещё цела,и ты способен сам найти дорогунаружу — прочь беги, оно убого,оно способно потреблять и только.тебя сюда кривая завела.пока не стала ноша тяжела,покинь обитель этого козла!

ни света, ни тепла в домах иных,и никогда не будет, хоть ты тресни. —морозной ночью, в летний день воскресныйони полны угрюмой тишины.в сплетенье коридоров, комнат, лестництрухлявый разум спит и видит сны.

я знаю, где ты сидишь