Если к кому-то и обращаться за ночлегом, то только к ней.
Набрав пару пакетов различной снеди и деликатесов, я постучалась в её квартиру.
— Принимай рабочего человека, Нась!
— Ты хотела сказать — дезертира? — иронично заметила она, впуская меня внутрь.
— Я не дезертир, а перебежчица, — усмехнулась я, ставя пакеты на скамейку в прихожей. — Давай поужинаем, с утра не ела.
Мы всегда общались таким образом — никогда не здороваясь и не прощаясь, словно только виделись и расставаться не собираемся. Мне нравилась эта присущая только ей лёгкость в общении. Терпеть не могу прощаться… Перебравшись на кухню, мы принялись сооружать себе стол.
— Ты куда устроилась, в Газпром? — спросила Настёна, провожая банку с икрой красноречивым взглядом.
— Нет, — улыбаюсь, — семейным врачом в посёлок городского типа. Даже не спрашивай, где это находится, не поверишь — пришлось подписать бумаги о неразглашении. Зато вот, премию получила, — оправдывалась я.
— М-м-м. Так сразу премию дали? — с подозрением спросила Настёна.
— Пришлось попотеть немного, — увернулась я от развёрнутого ответа, решив теперь строго придерживаться договора, который собиралась изучить досконально по возвращении.
Настёна копалась вилкой в тарелке, не прерывая размышлений. Вижу, мне ещё придётся доказать, что у меня всё в порядке.
— Видно не бедствуют, — заключила она в итоге. — Я за тебя боялась, но что ни делается — всё к лучшему. Дмитрий Иванович плохого не посоветует. Может, познакомишься с кем-нибудь. Приличные хоть среди них есть?
В таких простых делах как человеческие отношения, Настёна чаще всего бывает права. Жаль я редко прислушиваюсь.
— Есть, только я там не шибко-то нравлюсь, похоже. Хотя один из них нравится мне, — при воспоминании о синих глазах и завораживающем голосе внутри сладко сжалось сердце.
Мы всегда откровенны в этом плане друг с другом. Так легче получить совет: ей от меня — рациональный стоп-кран, мне от неё — по поводу человеческих отношений, в коих я ни черта не смыслю. Очевидно, эта часть мозга у меня атрофирована.
— Чем тебе не принц? Может, хватит ждать? Коня ему сами найдём, — на лету схватывает она.
Улыбнувшись и покачав головой, я полезла за телефоном в рюкзак — Иван со своими правилами, требовал постоянно находиться на связи — и нащупала в боковом кармашке сложенный вчетверо листок бумаги. Это здесь откуда? Развернув и прочитав, слегка зависла.
Угрозы выражались весьма явственно. Слегка страшновато стало возвращаться. Напрасно я надеялась, что Кирилл успокоился.
— Всё в порядке? — спросила Настёна, заметив моё изменившееся выражение лица.
— Да. Кажется, я знаю, кто это написал, — немного грустно улыбнувшись, заметила я. — Вот тебе и принц на белом коне.
Настёна нахмурилась.
— Не волнуйся, всего лишь детские угрозы, ничего конкретного, — я сложила листочек и сунула обратно поглубже, — особенно в той части, где жизнь покажется мне адом. Сомневаюсь, что есть больший ад, чем настоящая жизнь.
— Если всё так плохо — уходи оттуда, тебе есть где жить, — она не шутя указала на вторую спальню.
Испытывая огромное чувство благодарности, я нарочито безразлично махнула рукой, дескать, в голову не бери.
— Вздрогнем?
Мы чокнулись бутылочками с газировкой. Надо же отпраздновать моё новое назначение.
Проговорив допоздна ни о чём и о всякой всячине несущественной, мы спокойно уснули. С Настей всегда легко. Не задаёт неудобных вопросов. Не лезет в душу. И если кто-то её обидит… пусть другую планету для обитания себе подыскивает.
Я пробыла у неё следующих полдня, закупилась оставшимся набором средств для работы. И к вечеру уже с набитой до краёв спортивной сумкой возвращалась к Ростовцевым. Позвонила Ивану сразу же, как сошла с автобуса, как и было уговорено он забрал меня с остановки.
Заезжали в город почти ночью, давно стемнело, Иван аккуратно проплывал по засыпанным гравием специально для машин дорожкам. Он вообще большой аккуратист, как я успела заметить. И ревностный блюститель правил, которых придерживался неукоснительно до последней буквы, до последней запятой, требуя того же от всех остальных. Понимаю, почему Андрей именно его выбрал заместителем, трудно предложить кандидата лучше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я почти задремала на заднем сиденье, когда показался дом, в котором я врачевала накануне. На широком знакомом крытом крыльце я увидела Лику в объятиях мужа. Вернулся, стало быть, Драмир. Как она так быстро встала? А швы? Черноволосый увалень метра в два обхватил девчонку лапищами целиком, словно она единственная его драгоценность, и смотрел так, словно мог защитить от всего мира. Причём таким взглядом, что и я бы поверила. Лика сияла, жалась к нему всем существом и на лице у неё написан такой покой, словно ничто её больше не потревожит пока он рядом.
Меня охватило чувство лёгкой зависти. Тяги к замужеству я никогда не испытывала, но глядя на такие парочки иногда становилось немного печально. Хотелось также, конечно же. Проклятое воображение нарисовало похожую картинку с Андреем и тут же прогнало прочь как заведомо невозможное.
Иван взмахнул рукой в знак приветствия и прибавил газу, вырывая меня из наваждения, через пару минут мы были на месте.
Я тихонько прошмыгнула в дом с сумкой наперевес. Попыталась также бесшумно донести всё своё добро до комнаты.
На телефоне светилось, что почти полночь. Ужинать поздновато, ещё разбужу кого-нибудь. Немного отодвинув панорамную дверь на террасу, и впустив свежий ветерок, слегка поёжилась. Ночи тут зябкие.
Ладно, пора спать, неизвестно во сколько меня разбудят завтра утром. Тут всего можно ожидать. Я натянула старую растянутую футболку прямо на майку, и оставшись в лёгких шортах, забралась в остывшую постель. По ноге проскользнуло что-то гладкое.
Сон как рукой сняло.
Откидываю одеяло и вижу небольшую змею, плавно обвивающую щиколотку. Очень яркий и красивый вид, совершенно безобидный. Но что она здесь делает?
— Кто это у нас тут? — нежно взяв её за голову, внимательно осмотрела со всех сторон, ну, как и думала. — Какая красавица, как ты здесь оказалась? Это не твоя среда обитания, малышка.
Она же здесь погибнет, высохнет. Пришлось ещё тише спуститься вниз, не выпуская её из рук. Куда бы тебя, горемычная? Немного подумав, оглядевшись, выпустила беднягу у небольшого искусственного пруда за огородами, там у неё больше шансов выжить.
Дела… Обнимая себя руками, мелко подрагивая от холода, я рысью возвращалась в дом. Опять раздетая выскочила.
— Ты что, совсем не боишься?
Кирилл стоял на мансарде. Я вопросительно изогнула бровь. Следил?
— Видел, как ты выходила. Решил проверить, не собралась ли ты совершать самоубийство.
— Не дождёшься. Чего бояться, она не ядовита, и не укусит, если не стеснять её свободу.
— Ты-то откуда знаешь? — удивление его было искренним. Эх, малыш, ты многого обо мне не знаешь. Зато я теперь знаю, откуда эта змейка оказалась в моей постели.
— Ну, приятно познакомиться, чувак, я, вроде как — ботаник, — торжественно произношу, проникая внутрь. — Знаешь, цветочки там, всякие, бабочки, ящерки.
— Поня-я-тно, — в своей манере протянул он, встречая меня на лестнице. — Змеи не пугают, значит. А что пугает?
— Этого я тебе не скажу, мы не настолько близки, — загадочно отвечаю я, подходя к своей комнате, — и к тому же должна же быть хоть какая-то тайна у каждой приличной девушки. Спокойной ночи, малыш.
Я с удовлетворением закрыла дверь прямо перед его вздёрнутым носом. Конечно, у меня был шанс поговорить с ним о записке, но я настолько устала… и если уж выяснять отношения, а это придётся сделать, то лучше завтра на свежую голову и подготовленной.
Глава 3
Утро началось не с кофе и не с душа. Ещё не расцвело, как кто-то нетерпеливо тряс меня за плечо.
— Поднимайтесь. Быстро, — услышала я голос Андрея, и не сразу поверила.